Николай Бородин - Верхом на удаче

– Н-да, да ты какой-то просто необучаемый. Другим хватило бы и того, что я недовольно рыкнул, чтобы перестать думать о всякой дряни! А ты все время норовишь сунуть голову в пасть к дра… то есть ко мне! – Огромные глаза явно пытались просверлить во мне хороших размеров дырку – как от попадания из крепостной катапульты.

Я не придумал ничего лучшего, как мило улыбнуться (во все сорок клыков) и заслониться от испытующего взора мгновенно вытащенным протазаном. А то смотрит, понимаешь, как дознаватель [41] Дознаватель – паладин из особого отряда, занимающегося расследованием дел, которые заинтересовали Айсград. Более пяти минут его общества может вытерпеть только усопший. на свидетеля…

И снова я убедился, что все мои действия приводят к куда лучшим результатам, если я перед их совершением подумаю хоть чуть-чуть. Пожалуй, мне стоило бы придумать что-нибудь другое. Глаза у ящера при виде голубого клинка (как-то очень нехорошо засверкавшего, надо сказать) мигом заняли большую часть головы, каковая в следующее мгновение моментально вернулась в исходное положение, и дракон, с которым внезапно случилась кратковременная потеря сознания (прям как у меня), ломанулся вперед. Ну вернее, туда, где, как ему казалось, был перед.

Скорее получилось влево и вверх. После этого умопомрачительного кульбита началась серия прыжков, за которую гигантскую ящерицу немедленно взяли бы в Скоростной Орден. Затем дракона немного отпустило, и он догадался выпустить крылья, благодаря чему его шансы меня сбросить мгновенно подскочили до заоблачных высот. Хвала Тьме, я успел худо-бедно прикрыться экраном и теперь просто лежал, вцепившись в шею ящера. Единственное, что утешало, – у него хватало ума избегать теплых встреч со стенами пещеры. Каковая пещера, кстати, мигом перестала казаться мне сколь угодно большой. Нет, безусловно, полость под горой в пол-лиги диаметром не могла не впечатлить, но только не когда мотаешься по ней на спине у обезумевшего со страха дракона.

После пары минут пропали последние сомнения в том, что это не какой-то диковинный обряд, которым у драконов принято встречать гостей. Все это время я, не собираясь сдаваться (а значит – разжимать лапы и немедленно превращаться в мелкодисперсную пыль при скором ударе о ближайшую стену), удерживался на шее у твари, к которой, кстати, ее невеликий разум возвращаться и не думал.

И тут мне совершенно некстати пришла мысль, что у меня вроде как морская болезнь в острой форме. Помнится, после моего первого опыта плавания с корабля я сползал (правда, честно сам, пытаясь сохранить остатки гордости). Заран после месячных попыток меня излечить махнул на все лапой, а вы бы знали, как трудно, если вообще возможно заставить его отступиться!

Как только я об этом вспомнил, меня немедленно накрыло очередным жестоким приступом, благо обстановка была самая подходящая. Жестоким настолько, что мой экран чуть не погас. Будь рядом один из наших высоколобых умников, он немедленно с радостным криком удрал бы к месту наибольшего скопления своих, чтобы сообщить им радостную новость – морская болезнь, оказывается, заболевание исключительно пси… пших… психологи… тьфу, не выговоришь!

Но меня в тот момент, как можно догадаться, подобные измышления интересовали мало. Я был занят тем, что придумывал себе новый зарок. Все, решено: когда (именно когда, а не если!) я выберусь отсюда и вернусь из похода, отправлюсь в ближайшую таверну, с постной рожей выслушаю песнь очередного скальда «Сквозь небо, к Чертогу» (как раз про полеты на драконах), а затем в укромном уголку сверну ему шею – хоть так удовлетворю свою жажду мести.

Тем временем прыгательно-летательное действо находилось в самом разгаре. Ящер самозабвенно носился по пещере, наводя там художественный беспорядок путем расшибания вековых каменных сосулек, при этом то и дело норовя чрезвычайно игриво приложить меня об стенку. Действия, в которых явно появилось больше разума, говорили о том, что дракона все-таки хоть и медленно, но отпускает. Все бы ничего, но вот вопить эта мерзостная тварь не только не перестала, но даже удвоила усилия, добавив к классически-тоскливому крику несколько продирающих до костей обертонов. Невольно меня взяла законная гордость за собственную персону – ведь если столько усилий прилагают только для того, чтобы скинуть тебя, то, значит, ты чего-то да стоишь! Одна проблема – усилия дракона могли в любой момент увенчаться успехом, и его шансы на победу неуклонно росли пропорционально уставанию моих лап.

Наконец… О чудо! Дракон стал вести себя поспокойней. Похоже, даже настолько двужильная зверушка выдохлась. Еще через несколько мгновений вконец отчаявшаяся сбросить меня тварь явно решила пустить все на самотек и совершила посадку. При этом дракон в последний раз попробовал избавиться от надоевшего нашейного украшения. «Посадка» заключалась в следующем – ящер просто сложил лапы и рухнул с высоты почти в полсотни саженей, лишь для приличия немного расправив крылья. С ним-то ничего не случилось (он совершенно верно понадеялся на крепость чешуйчатой брони и костей, а мозга, на мой взгляд, для сотрясения у него явно не хватало). А вот меня крепко проняло. Хорошо, что я все-таки успел слегка сориентироваться в пространстве, а не то торчать бы моей башке на одном из самых крупных шейных шипов наглого дракона.

Попинав излишне резвого скакуна пару десятков раз (и удостовериться в том, что не взлетит, и душу отвести), я наконец решился убрать экран. Дракон, смирившийся со своей участью (ага, я почти всегда такой наивный), лежал, прикрыв глаза и положив неохватную башку себе на лапы. Судя по всему, он решил добиться своего хоть не мытьем, так катаньем – если сбросить не получилось, нужно только подождать, когда мне надоест полное отсутствие развития событий и я слезу сам. Но зверь был явно молодой и очень-очень глупый. Он совершенно не учел той маленькой детали, что при мне по-прежнему оставался тот самый козырь, который совсем недавно отправил ящерицу в безумный полет (хоть я и не знал, почему именно).

Демонстративно вздохнув, я вытащил из-за спины протазан, который удачно успел спрятать в самом начале аттракциона «Скачки на драконе» (удачно – потому что иначе я бы непременно на него напоролся), и ненавязчиво постучал этим отличным (специально под ящера заточенным) погонялом о чешуйчатую шею прямо подо мной. Видимо, мощная аура клинка сумела пробиться даже через хваленую драконью чешую, потому что тот мигом открыл глаза и, повернув голову ко мне, стал с определенной тревогой наблюдать за моими действиями.

Больше всего я боялся, что он опять слетит с катушек (причем, вглядываясь в его глаза, я видел все к тому предпосылки). Но наконец в направленных прямо на меня гляделках перестали заполошно метаться вихри чистой энергии, уступив место нормальному и осмысленному (сравнительно, конечно) взгляду.