Николай Бородин - Верхом на удаче

– Итак, великий Заран, кто же станет твоим учеником?

– Видишь ли, они достойны друг друга, и я думаю…

– Постой, постой! А как же правила?

– О каких правилах ты глаголешь? О моих? И главное – ты разве забыл, для чего существуют правила?

Пробуждение в тот раз было не из приятных. За все двадцать с лишком лет моего ученичества такое случалось со мной считаные разы. Просто накануне я чересчур поздно закончил упражнения по оружному бою, и Зарану пришлось меня будить. Как может разбудить Лу, который несколько веков только и делал, что воевал, я думаю, понять нетрудно. Несмотря на разнообразие методов, содержание всегда примерно одно и то же. Например, в тот день меня окатило водопадом ледяной воды из объемистой бадьи, которая раньше стояла в углу, мирно вмещая в себя сорок ведер. Но сейчас эту сонную емкость подняло и опрокинуло прямо надо мной, заставив немилосердно извергнуть содержимое. Открывая глаза, я еще успел заметить, как она бухнулась в углу, прямо-таки излучая недовольство всем своим железным видом. [9] Лу, как и все народы в то время, склонны были одушевлять предметы, в чем они не так уж и не правы. Отлично, теперь мне же еще ее и наполнять! Поднявшись и пробормотав положенное «Спасибо, Учитель» (за урок нужно благодарить, пусть даже теплые чувства – последнее, что есть в душе), я направился к выходу, у самой двери мстительно подумав что-то про «старого идиота». И – о чудо, вот что значит сноровка! – почти увернулся от посланного вслед увесистого воздушного тумака и фразы: «Дерзишь, малыш!»

Сегодня чувство приближения было особенно сильно. Строго говоря, оно появилось очень давно, где-то за полгода до того памятного дня, что означало мое скорое освобождение от ученичества. Нет, нельзя сказать, что мне было плохо ходить в учениках (если не считать некоторых моментов и методик обучения, которые иной Лу послабее мог и не вынести), но главное и, пожалуй, единственно ценное, что есть у настоящего Лу, – это свобода. Изо дня в день это чувство усиливалось, но я не знал, скоро ли мне пойти в поход, просто, вернувшись из которого живым, я бы доказал свое право стать взрослым. Ведь время ученичества только в среднем составляло двадцать лет. Если ученик (что редко, но случалось) оказывался не шибко способным, то его учение заканчивалось куда раньше. А вот ежели он подавал большие надежды, то не грех было и подержать такого подольше. Меня Заран и так продержал на полгода дольше обычного.

Но, несмотря на все тяготы обучения (Заран, нагружая меня сверх меры, любил говорить что-то вроде «тяжело в учении, легко в бою», а когда я спрашивал его, откуда он такого нахватался, он обычно отшучивался, ссылаясь на какое-то «божественное знание»; ну что за бред, я вас спрашиваю?), покидать его было нелегко. Возможно, тут была виновна странная привязанность, но скорее – просто сам интерес к обучению. Ведь Заран учил меня не только оружному и безоружному бою (а иногда, чем Свет не шутит, и колдовству), но и уделял много времени другим дисциплинам. Особенно он любил чудное учение землеведения, которое я на первых порах на дух не переносил, но потом втянулся. Как любил повторять сам Учитель, справный герой должен не только устроить первоклассный погром на месте назначения, но и знать, как туда добраться, а то пожжет еще, мерзавец, не ту деревню, и где сам факт подвига? «А те, кто считают землеведение наукой не дворянской, в историю не попадут», – любил повторять по этому поводу Заран. На вполне закономерный вопрос, что это за звери такие – дворяне и каковы приемы их наиболее эффективного битья, он снова начинал старую сагу о том самом «божественном знании». Ну разве можно так врать, да еще и родному ученику? Лично мне всегда казалось, что подобным лексиконом пользуются мелкие и не очень жулики и прочие головорезы. Для милых сердцу Зарана развлечений с мироустройством у него была припасена здоровенная карта, составленная им самим в бытность Допущенным в Айсграде и помещавшаяся на цельном куске эльфийской кожи, каковая, как известно, хранится много веков. Лично я в этом сомневался – ну не бывает таких больших эльфов. Скорее всего, на материал для карты пошел как минимум пяток ушастых.

Дабы избежать долгих споров всяких ученых фанатиков о природе нашего мира, однажды в одном из храмов Темного было сделано короткое и ясное пророчество о том, что мир станет целым, огромным шаром в тот самый день, когда грянет последняя битва Тьмы и Света. Из чего был сделан вывод, что сейчас мир – это круг, а всех, кто все-таки осмеливался утверждать обратное даже вопреки божественной воле, без лишних разговоров оставляли в Степи в то время, когда весь остальной род откочевывал дальше. Честное слово, мне даже иногда было жаль несчастных зверушек, которые находили свою трапезу в лице этих изможденных бесплодными умственными усилиями богохульников.

Все те знания, которые мне пришлось бы накапливать годами, я получал от своего Учителя, который подкреплял все рассказы красочными иллюзиями. Он рассказывал мне о Границе [10] Пожалуй, одна из главных тайн мира. Широкая (примерно двадцать лиг) полоса выжженной земли, на локоть покрытая слоем жирного пепла. Никакой жизни, кроме очень специфичных форм. Точная причина образования неизвестна. с ее неразведанными глубинами (через нее проходило всего около десятка обычных путей, на которых частенько сталкивались наши со Светлыми; вглубь от путей почему-то никто не совался). О городах и городках, построенных орками и людьми по обе стороны Границы как раз у этих путей, чтобы знать о перемещениях врага. О Лесе эльфов, столь же необъятном, как и наша Степь, и тоже населенном постоянно кочующими племенами. Ведь если орки, люди и гоблины с гномами могли спокойно сидеть на месте, то ни одна из Старших рас такого себе не позволяла. В свое время в Айсграде божественной волей появилось что-то вроде магической карты всего обитаемого мира, на которой стали появляться стоянки эльфов, слишком долго засидевшихся на одном месте. Поэтому в скитаниях по Лесу постоянно находятся не меньше двух родов Лу и орков, которых регулярно потчуют сообщениями о местонахождении ушастых. Когда же некоторые наши попытались сидеть на месте, их очень быстро нашли и… ну, в общем, из этого был сделан вывод, что у эльфов тоже есть что-то подобное. Поэтому теперь наш удел – постоянное движение с небольшими задержками не более чем на полмесяца.