Николай Бородин - Верхом на удаче

Я видел происходящее из центра стремительно нарождающейся ледяной глыбы, но могу себе представить, какое незабываемое зрелище увидели Светлые. Посередине зала, вокруг внезапно взмывшего в воздух Лу, стремительно загустела икрящаяся полусфера, от которой ощутимо тянуло холодом (вы можете представить, какой колотун был внутри). Через полупрозрачные стенки можно было разглядеть, как фигурка Темного, свернувшаяся калачиком, почти три секунды висела абсолютно неподвижно. Что-то пошло не так? Ага, щаз.

И в следующий миг гора льда словно бы взорвалась изнутри. Град ледяных осколков основательно посек людей, которые не успели отвернуться, но почти не тронул эльфов, обладавших куда лучшей реакцией, и гномов, чья кожа (как, впрочем, и мозги) обладала свойствами камня. Несколько особо неудачливых мечников, лишившись зрения, катались по полу, зажимая лица руками. Но всем зрителям моего представления стало совершенно не до них, потому что вызванный мною монстр наконец воплотился. Огромная ледяная фигура сидела, скорчившись, в центре живого круга. Я находился внутри. И мне захотелось подвигаться.

Не знаю, какое чутье подсказало мне, что голем будет повторять все мои движения, но в тот момент у меня не было никаких сомнений в правильности этого факта. Поэтому я, словно потягиваясь, развел руки (голем проделал то же самое), привстал, наконец выпрямился во весь могучий рост и…

И, конечно, впечатался головой в потолок. Росту в огромной твари было примерно десять саженей, а крышу сводили для существ несколько пониже. Кусок льда с грубо высеченной физиономией даже не треснул, а вот моей собственной голове пришлось несладко. До меня начало постепенно доходить, что долговечность голема будет определяться не в последнюю очередь моей выносливостью, ибо все повреждения ощущались в полной мере. Эльфы, притихшие было, снова начали опустошать колчаны, обрушив на меня целый град комариных укусов. Белооперенные стрелы, прошивавшие насквозь полный доспех, бессильно отскакивали от ледяной брони, которая казалась несокрушимой. Честно говоря, я был лучшего мнения об их умственных способностях, но, с другой стороны, некоторым оправданием их глупого упрямства служило непонимание происходящего, ведь магов в окружавшем меня кольце не было.

Я сказал окружавшем? Значит, я оговорился, потому что такое состояние продолжалось ровно одну секунду. Именно столько занял прыжок огромного голема. За это время я успел снести головой (которая уже начинала гудеть от такого обращения) опорную балку, замаскированную со всех сторон лепниной, после чего крыша в этом месте угрожающе треснула. А потом эльфийски удачно приземлился на целую орду гномов, которые все-таки успели дать по мне слитный залп из своих огненных трубок – ощущения далеко не из приятных. Я словно попал в огромный костер, умудрившись заработать ожоги внутри цельной глыбы льда. На броне голема, разумеется, не осталось ни единой трещинки.

Дальнейшее показалось мне даже немного скучным. В самом деле, что может быть интересного в том, чтобы под совершенно безумный хохот (в исполнении голема получалось как из колодца, если честно) гоняться за тщетно старающимися укрыться Светлыми? Ведь у них не было ни единого шанса, что отнюдь не добавляло происходящему остроты. Кто-то под самый занавес решил-таки удрать, но я, совершенно не напрягаясь, снес стену, оказался в приснопамятном зале с ожившими доспехами и, оставив на полу несколько красных пятен, вернулся в главный зал терроманта, чтобы довершить начатое. После этого оставалось только с удовольствием растоптать эльфов, успевших мне порядком поднадоесть своими стрелами. А затем я и сам не заметил, как потерял сознание…

– Ну вот примерно так все и было. Честно, я больше ничего не помню! – Скептическое выражение с морды Ди так и не исчезло. Только когда оно продержалось еще с десяток секунд, я понял, что это надолго и что я, захваченный своим собственным, хоть и сбивчивым рассказом, как-то пропустил момент, когда сия гримаса появилась. Для меня так и осталось загадкой, что именно она подвергала сомнению, но я счел за лучшее последовать голосу разума и сделать самый верный в данной ситуации шаг – как можно быстрее и незаметнее удрать подальше от нее, чтобы вновь не начать что-нибудь рассказывать. Что за дела! Занятие воина – махать клинком, а не языком!

Обычно в таких ситуациях, когда ты решил, что уже в безопасности, сзади раздается резкий окрик. На этот раз меня пронесло. Может быть, я просто предпочел не услышать слов Ди, но я не уверен в том, что она что-то сказала. Кроме того, у меня было много дел – например, посмотреть, как обстоят дела у воинов.

Все оказалось как обычно.Кое-где еще дрались из-за добычи, в других местах неудачливых уже закапывали. Солдаты имели случай меня приятно удивить, проявив обеспокоенность моим состоянием, на что я в свойственной себе любезной манере пообещал им сплясать на их похоронах. Ведя подобную доброжелательную беседу, я упорно двигался к тому месту, где заметил гоблинов. Их наличие и состояние занимало меня больше всего.

Передо мной раскинулся довольно обширный зеленый пруд, весь ходящий ходуном от беспрестанно и активно двигающихся ушей. Маленькие зеленокожие находились в невероятной ажитации, имея для этого сразу две причины. Во-первых, они освободили мастеров, из-за которых был устроен весь этот тарарам. А во-вторых, они получили целую гору трофеев, разобравшись со своими извечными врагами – гномами. Многие гоблины гордо носили на себе чьи-то слипшиеся, но все равно роскошные бороды. А большинство, усевшись кружком, стали разбирать огневые трубки коротышек – что называется, дорвались. Видит Тьма, мне очень не хотелось нырять в эту бурлящую зеленую массу, но надо было отыскать Дружбана.

Сотник отыскался, как и положено, в том месте, где гоблины теснились гуще всего. На моих глазах пару мастеров капитально поджарило при неудачной разборке очередной огневой трубки, но, как я и думал, среди зеленокожих это вызвало настоящий взрыв оживления. Гоблины, следуя своей странной логике, считают работающей только ту штуку, которая успела кого-то разрубить или сжечь. Стараясь держаться подальше от мелькавших тут и там гномьих устройств (а то кто их знает, этих гоблинских мастеров…), я пробрался в самое сердце грандиозного столпотворения и, немного поискав, извлек за уши Дружбана – это был единственный способ обратить на себя его внимание. Да, обычно подобное для гоблина считается смертельным оскорблением, но сейчас все зеленокожие были слишком разогреты, чтобы следовать традициям.

– Я, конечно, понимаю, что ты сейчас очень занят, но мне нужно знать только одно – дальше вы с нами?! – проорал я в самое ухо сотнику (что, в принципе, было несложно), стараясь перекрыть гул всей орды.