Николай Ободников - Viva Америка

— Viva Америка, — с благоговением пробормотал Гаррисон и отшвырнул молитвенник.

— Продано, — одержимо отозвался Маро.

Маро почувствовал, что эта ночь навсегда изменила не только его самого, но и весь мир. Он вдруг ясно осознал, что отныне всем им и всему его роду уготованы лучшие места в амфитеатре жизни, тогда как за каждое из этих мест суждено расплачиваться кому-то другому — своими исковерканными судьбами, своими разрушенными домами, своим украденным благополучием…

— Продано! — крикнул во весь голос Маро и исступленно рассмеялся.

И его крик, напоенный жгучим безумием, рваным эхом разлетелся по ночному лесу, суля миру грядущее, полное войн, лжи и разочарований.

— Боже, ну и жара! Ну и влажность! И это в середине сентября-то? — поморщился я, продолжая управлять арендованным внедорожником. — Просто невероятно: на Филиппинах каждый месяц под тридцать градусов! Что скажешь, а, Бен?

Сидевший на соседнем сиденье Бен, семидесятилетний мужчина, приходившийся мне родным дядей по материнской линии, снял цветную панамку и с удовольствием высунул в окно голову. Влажный ветер тут же сдул с его загорелой лысины капельки пота, а филиппинское солнце ярко от нее отразилось.

— А что тут скажешь, Алекс? — пожал плечами Бен. — Жарко — как в духовке.

— Я не Алекс, — возразил я по привычке. — Я — Алексей. Леха я. За два года можно было бы уже и запомнить.

— Л-оха, — с трудом произнес Бен, снова надевая панамку.

— Сам ты «лоха»! — рассмеялся я и взглянул на простиравшийся пейзаж.

Обширное плато, которое мы упрямо бороздили на нашем красном джипе, изумрудно переливалось. Над косматой травой вились тучки кровососущих, вздыхали небольшие деревца, в прогретом небе яркими стрелами мелькали птицы. А вдалеке, посреди плато, высилась главная туристическая достопримечательность юго-востока острова Лусон — действующий вулкан Майон, чья сине-сизая вершина неторопливо курилась белой дымкой.

— Удивительно: местами так похоже на среднюю полосу России в июле, — пробормотал я, брызгая на себя репеллентом от насекомых. — Кроме вулкана, конечно. Вулканы у нас только в песочницах — вперемешку с кошачье-собачьими ископаемыми [4] Если эти «ископаемые» когда-нибудь станут целью какой-нибудь экспедиции, значит, в мире явно отвинтился очередной винтик. .

— А куда бы ты сейчас больше всего хотел вернуться: в Америку или в Россию? — вдруг поинтересовался Бен и хитро прищурился.

Я неуютно поправил воротник своей типично туристической рубашки и зачем-то подергал шнурок таких же безвкусных шорт.

— Мне ближе Брянск, а не Бронкс — где мы живем и иногда делаем вид, что процветаем, — насупился я, старательно объезжая ухабы на дороге. — А вернуться я бы хотел в аэропорт Манилы: там хоть кондиционеры есть…

— Господи, неужели все русские такие чувствительные? — весело удивился Бен.

— Нет, только те, кого подкалывают единственные американские родственники, с которыми они дружат, — парировал я и устало спросил: — Может, уже пора раскрыть карты? Что мы тут позабыли-то, а?

— Ну… — смутился Бен и полез в жилетку за таблетками. — Черт! Неужели в отеле оставил?

— Ладно, — кивнул я Бену, — тогда я вкратце обрисую всё это со стороны.

— А давай, — согласился Бен и захрустел найденным крекером. — Хочешь? — И он протянул мне обслюнявленную печеньку.

— Что?.. — не понял я, стараясь не отвлекаться от дороги. — А, это. Нет, спасибо. Лучше послушай. Несколько дней назад ты разбудил меня посреди ночи — воплем, прямо в лицо. При этом ты трясся и брызгал слюнями! Ты хоть помнишь, что раз за разом повторял?

— Конечно, — снова пожал плечами Бен, возобновляя поиск таблеток. — Я сказал, что мы должны срочно лететь на Филиппины.

— Вот именно! — вскинул я указательный палец. — Лететь срочно — и безо всяких там объяснений! «Нет времени. Вопрос жизни и смерти. Я пришел из будущего, чтобы спасти тебя и вчерашний бутерброд! Ты что, не любишь своего дядюшку?»

— Про «дядюшку» точно не было, — довольно поправил меня Бен. — Да где же эти глупые таблетки?.. Хах-ха! Я же сижу на них! — И он обрадованно достал оранжевый пузырек из заднего кармана бриджей.

— После этого мы как угорелые помчались в аэропорт и уже через несколько часов летели в Манилу! И за всё это время ты, Бен, ни разу — ни разу , — подчеркнул я, — не ответил на мой вопрос, для чего мы это делаем!

— И правда, я был словно ужаленная в одно место старая американская индейка! Но ты продолжай, Алекс, продолжай, — подбодрил меня Бен, вытаскивая из пузырька одинокую таблетку. — Хм, последняя…

— Сперва Манила и этот адов климат! — с негодованием махнул я рукой в открытое окно. — Потом ночной автобус до Легаспи, где я из-за нехватки места уши коленями закрывал, словно стесняющийся Чебурашка! Затем поутру аренда этой развалюшки, — с любовью постучал я по рулю. — И вот теперь мы едем неизвестно куда и неизвестно зачем! Возможно, ты просто захотел проветриться — в другой стране. Возможно, управляющие тобой пришельцы нажали не на ту кнопку. Возможно, тебя накрыло состояние фуги [5] Это такое редкое заболевание, при котором неожиданно для себя можно переехать в другое место и всё позабыть. Полагаю, это крайне популярное оправдание, особенно когда наступает дата погашения кредита или звонит жена. . Так что стряслось-то?!

— Фу-ух… Да, пора бы уже дать хоть какой-то ответ… — пробормотал Бен и проглотил таблетку. Собравшись с мыслями, он торопливо сказал: — Нам нужно одно редкое растение, которое выросло именно здесь — на Филиппинах, в почве, удобренной вулканическим пеплом. Небольшой его запас позволит мне, тебе и твоим потомкам безбоязненно и спокойно… умереть .

Ничего не поняв, я на всякий случай хохотнул, решив, что это был розыгрыш. Однако затем, заметив непроницаемое выражение на лице Бена, я скис и смял свою улыбку.

— Извини, мне показалось, ты сказал, что мы пролетели и проехали чертову кучу километров из-за какой-то местной рассады, которая поможет нам «спокойно умереть», — сдержанно произнес я. — Это, наверное, из-за жары. Я…

— Тебе не послышалось.

— Что?..

— Звучит безумно, да? — усмехнулся Бен и выбросил пустой пузырек из-под таблеток. — Именно поэтому я и вывалил подобное здесь и сейчас, а не тогда дома, в Нью-Йорке.

— Да это просто ни в какие…

В этот момент мы наехали на трухлявую корягу, и у нас с Беном одновременно клацнули зубы.

— Может, ты просто доверишься своему любимому дяде? — Бен помассировал челюсть. — А я взамен покажу тебе кое-какие записи, когда мы вернемся. Ну, по рукам? С меня еще два литра нефильтрованного!