Константин Соловьев - Восьмое Небо

- Ветра здесь сложные, - признал гомункул, задумавшись, - Одной лишь Хлопотунье можно верить, но фут в сторону – и каша такая, что тысячей ложек не выхлебать. К западу здесь рыщет Старый Ойро, он столько кораблей с курса сбил и погубил, что впору памятник ставить! У него под боком Хромой Судья, тот еще похуже. Такие петли плетет, что самому компасу голову закружит. Ну и Перчинка с Горлодером всегда начеку. Эти, может, и не разобьют, но заведут туда, куда адмирал Кельсон китов не гонял…

- Бурь не ожидается? – хрипло осведомился Дядюшка Крунч.

- Не в здешних краях. Милях в ста с лишних к востоку что-то закручивается, причем славное, баллов на десять, воздушные чары вокруг даже потемнели. Но нам это не грозит, у нас курс другой. Только следить надо ежечасно, чтоб даже на дюйм не сбиться. Один раз ошибемся – и вместо Порт-Адамса окажемся где-нибудь под Ривадавией…

- Об том и говорю, - Дядюшка Крунч насупился, - Пока не прибудем в Порт-Адамс, заступаешь на бессменную вахту. Следишь за кораблями, течениями и всем прочим. Слишком уж многое сейчас от тебя зависит, бдительности терять и на минуту нельзя. Мало того, что курс прокладывать, так еще и канонерку вести, и по сторонам глядеть… А еще акулы. В здешних краях акул больше, чем блох на старом небоходе. К островам вроде Дюпле они подбираться не любот, там им искать нечего, а вот здесь резвятся стаями. Охотятся на баржи с мясом и рыбой, но и командой, говорят, закусить не брезгуют. Малявка в шляпе, тебя это тоже касается!

- А? – Корди вздрогнула, перестав теребить спящего вомбата за усы, - Что?

- Акулы! – Дядюшка Крунч звонко ударил тяжелым кулаком по груди, отчего та загудела колоколом, - Смотри по сторонам, растяпа! Не вздумай подниматься выше фок-стеньги, и вообще старайся поменьше торчать на верхней палубе. Ты не представляешь, насколько хитры и быстры эти твари. Однажды я видел, как одна проворная мако [85] Акула-мако – одна из наиболее подвижных акул, называемая также макрелевой или чернорылой. выхватила из «вороньего гнезда» матроса быстрее, чем тот успел крикнуть! Не доверяй акулам, бойся их. Они лишь выглядят недалекими обжорами, каждая из них коварна как само Марево. Акула может подкрасться в облаках к самой палубе, а потом – р-раз!..

Корди едва не подпрыгнула на месте, когда Дядюшка Крунч хлопнул в ладоши. Очень уж зловещим получился лязг. Ну прямо как лязг нескольких рядов огромных кривых зубов прямо перед носом. Корди никогда не видела акул, разве что издалека, в виде хищных узких силуэтов, мелькающих в облаках. Они выглядели как вытянутые лодки с крошечным треугольным парусом, идущие странным изломанным курсом. Если какая-нибудь из акул вздумала приблизиться к «Вобле» в поисках съестного, Габерон палил из пушки картечью, отбивая у воздушной хищницы всякое желание преследовать баркентину. Но сейчас Габерона не было и это означало, что…

- Не торчи наверху, - добавил Дядюшка Крунч сердито, - И кота своего не пускай. Шму-то все нипочем, а вот вам, малявки, лучше держаться настороже. Акулы шуток не понимают. Они всегда голодны. А каплю крови на ветру они различают за тридцать миль.

Корди, вжавшая голову в плечи, рефлекторно огляделась, пытаясь разглядеть в густой закатной дымке приближающихся к «Вобле» акул. Свет солнца, преломляясь в облаках, делал все окружающее баркентину нереальным, состоящим из серых и алых мазков, оттого даже силуэты засыпающих рыб выглядели причудливо и обманчиво. Корди представила, как из-под планшира вдруг выныривает огромная тупоносая акулья морда с черными глазами. Мертвыми невыразительными глазами, которые, казалось, видели дно Марева. Как скрежещут ее зубы, как открывается огромная пасть…

- Я не боюсь акул! – Корди вздернула нос, надеясь, что этот нос не очень сильно дрожит, - Я ведьма.

Дядюшка Крунч разглядывал ее какое-то время с высоты своего роста. Хорошо ему, уныло подумала Корди, поди найди акулу, которая может посчитать тысячефунтового металлического громилу достойным обедом…

- Вот именно, ты ведьма, - пророкотал голем, - Очень удачно, что ты сама это вспомнила. А теперь будь добра ставь на огонь свой самый большой котел – и чтоб к утру у меня было не меньше сотни галлонов акульего зелья!

- Чего? – Корди уставилась на голема широко открытыми глазами, - Какого зелья?

Кажется, где-то рядом тихо хихикнул «Малефакс». А может, это зевнул во сне объевшийся колдовской кот.

- Акульего, - терпеливо повторил голем, - От акул. Уж с этим-то ты справишься?

- Я… Ну…

Корди судорожно напрягла память. Акулье зелье… Кажется, когда-то они проходили что-то похожее. Вспомнилось что-то отрывочное, под аккомпанемент противно скрипящего по доске мела: «А теперь разберем обратные случаи магических аттракторов, в частности, популярные среди небоходов смеси наружного применения против хрящевых пластиножаберных…»

Корди попыталась напрячь память еще немного, но это было то же самое, что обыскивать давно не растапливаемую печь – там ничего не обнаружилось кроме холодного угля, копоти и рыбьих костей.

- Странный вопрос, - заметил «Малефакс» тоном, в котором только очень чуткое ухо могло бы обнаружить насмешку, - Все ведьмы знают рецепт акульего зелья. Это первое, чему их учат в академии.

Голем удовлетворенно кивнул.

- Мне нужно такое зелье, чтоб от одного запаха акулы шарахались в сторону за сотню миль! Сможешь, Корди?

Корди неуверенно кивнула. Так осторожно, словно вместо шляпы на ее макушке балансировал хрустальный шар.

- Ну… я же ведьма, верно?

- Сырная Ведьма! И запомни, не меньше ста галлонов. Чем ядренее оно будет, тем лучше, так что можешь выгребать все свои запасы рыбьей чешуи. С утра раздам всем швабры – и зальем этим зельем всю «Воблу» от носа до кормы – палубу, мачты, оснастку, рангоут… Ни одной доски не пропустим!

- Она справится, - заверил его «Малефакс», - Ерундовое дело для ведьмы.

Его ухмылка обладала особенным свойством – ее невозможно было различить на слух, но Корди всегда знала, когда гомункул улыбается – это ощущение было похоже на прикосновение мягкого носа мистера Хнумра к голой шее. Возможно, остальные члены экипажа ощущали эту призрачную улыбку иначе или не ощущали ее вовсе – у Корди не было времени особо задумываться об этом. Вместо этого у нее возникло сразу множество поводов задуматься на другие темы.

Акулье зелье? Сто галлонов? До утра?

Ей захотелось дернуть себя за хвост с такой силой, чтоб выступили слезы. Чертово акулье зелье! Там что-то простое, кажется, высушенная в течении трех месяцев чешуя форели, унция китового жира… Это на один галлон или на одну пинту? А может, на хогсхед [86] Хогсхед – староанглийская мера объема «с одну кабанью голову». ? Или баррель? Щипанная макрель! А еще называет себя ведьмой…