Константин Соловьев - Восьмое Небо

По счастью, Дядюшка Крунч не отличался большой наблюдательностью насчет всего, что не относилось к такелажу, молчание Корди не показалось ему подозрительным.

- Ну так приступай, - буркнул он, - Темнеет за бортом. И вот еще что… Увидишь Шму – затащи ее внутрь.

- Боишься, как бы не съели ее акулы? – съехидничал «Малефакс».

- Вот за это я спокоен, - буркнул голем, меряя шагами капитанский мостик, - При виде нее у любой акулы случится несварение желудка. Я просто не хочу, чтоб она торчала на рангоуте. Выглядит как проклятый призрак…

- Я передам, - Корди уныло поковыряла палубу носком ботинка, - Ну, я пошла варить акулье зелье, да?

- Иди, иди, рыбешка… - Дядюшке Крунчу было не до нее. Он вновь приставил бесполезную подзорную трубу к объективу глаза и принялся всматриваться в стремительно темнеющее, обложенное серыми и темно-синими облаками небо.

Соскочив в несколько легких шагов с квартердека, Корди прошипела под нос:

- «Малефакс»!

- Я здесь, юная ведьма, - он опять ухмылялся, - Что тебе нужно от презренного корабельного духа?

- Зачем ты это сделал? – едва не простонала она.

- О чем ты? – при желании гомункул мог валять дурака ничуть не хуже Габерона.

- О зелье! О чертовом акульем зелье! Ты же знаешь, что я не умею его варить!

Усмешка гомункула пощекотала ее пушистым хвостом по щеке и подбородку.

- Поверь мне, это сущая ерунда. Раз уж мы с тобой справились с зельем для топки, то и акулье зелье уж как-нибудь сообразим, а?

Надежда зажглась в сердце Корди крошечным отблеском маяка в штормовой ночи.

- Ты знаешь рецепт?

- Я знаю все, - высокомерно заявил «Малефакс», - Ну или, по крайней мере, достаточно, чтоб ты не угодила впросак. Записывай, для десяти галлонов акульего зелья нам потребуется коум [87] Коум – староанглийская мера для сыпучих тел, приблизительно 145 дм³ чешуи форели, высушенной три месяца, но только коричневой, желтую надо отобрать. Три минима [88] Миним – английская аптечная мера для жидкостей, приблизительно 0,05 мл. апрельской бури. Тройская унция измельченных костей угря. Два скрупула [89] Скрупул – мера утренней росы, собранной с дубовой доски. Дыхание лентяя – около двух потлов [90] Потл – староанглийская мера жидкости, приблизительно 2,27 л. . Так, что еще… Восемь жидких унций китового жира, но только не прогорклого. Две трети джилла [91] Джилл – староанглийская мера жидкости, приблизительно 0,14 л. слез моллюска. Настоянный запах чайной розы, выдержанный не меньше года. Утренний сквозняк из графской спальни. Пинта подкисшего молока.

Корди чуть не взвыла.

- Помедленнее! Ты же знаешь, я терпеть не могу этих академических словечек! Унции, джиллы, потлы…

«Малефакс» приподнял бровь. Корди ощутила это как скользновение прохладного ветерка по щиколотке.

- Но ты же ведьма. Ты должна знать академическую систему мер – сыпучих, жидких и твердых. Ты должна знать алхимические наименования всех препаратов и основы молекулярного строения.

По языку разлилась такая тошнотворная кислота, словно Корди сама выпила пинту подкисшего молока. Или даже целый галлон.

- Ты же знаешь, - пробормотала она, глядя за борт, где мерно колыхались багровые облака, - Никакая я не ведьма. Я источник неприятностей и уничтожитель всего ценного. Я умею только превращать хорошие вещи в марципан, бисквит и крем-брюле. Мне в жизни не сварить акульего зелья.

- Мы сварим его вместе, юная ведьма, - пообещал «Малефакс», - Это будет нашим секретом.

Корди улыбнулась, отчего противный вкус во рту растворился без следа. Как там говорила мама, хорошая улыбка может скрасить даже вчерашний рыбный суп... В этом она была права. От искренней улыбки во рту появляется привкус миндаля, мяты и корицы.

- Принимаю вашу помощь, милорд, - Корди сорвала шляпу с огромными полями и торжественно расшаркалась посреди пустой палубы, - Кажется, у нас с вами уже прилично накопилось секретов, а?

За ее спиной раздался приглушенный звук, похожий на хлопок запутавшегося в парусине ветра. Или чей-то негромкий вздох.

* * *

- Я думал, мы собираемся варить акулье зелье.

- Так и есть.

- Ты уверена, что капитанская каюта подойдет для этого наилучшим образом?

Корди смутилась и намотала на палец первый попавшийся хвост, скрепленный бечевкой.

- Я… случайно.

- Случайно можно перепутать нижний фор-марсель с верхним. Или левую ногу с правой, - «Малефакс», кажется, откровенно забавлялся, наслаждаясь ее замешательством, - Но случайно оказаться в капитанской каюте?..

- Дверь была приоткрыта, - попыталась оправдаться Корди, - А я пробегала мимо. Ну и…

- Ну и залезла в каюту Ринриетты, понимаю, - гомункул ухмыльнулся столь явственно, что у Корди даже кожу защипало, - Что ж, не могу тебя винить, юная ведьма. В прошлом тебе, кажется, не раз приходилось оказываться где-то по чистой случайности, просто пробегая мимо…

Это уже было нарушением правил.

- «Малефакс»! – Корди сжала кулаки, оглядываясь, но ни единой точки для их приложения вокруг не было – в капитанской каюте она была единственным живым существом.

Очень глупо молотить кулаками пустоту, даже если это – насмешливая, ехидная и обладающая самым коварным нравом пустота.

- Извини, я перегнул палку, - вздох гомункула прозвучал почти искренне, - Не думал, что ты отличаешься такой чувствительностью, Сырная Ведьма.

Последние слова «Малефакса» прозвучали так резко, что у Корди перехватило дыхание. Так бывает, если сунуть нос в склянку с перцем и неосторожно понюхать.

- Не называй меня так.

- Тысяча извинений, юная ведьма. Ого, как сверкают у тебя глаза. Готов поспорить, был бы я материален, ты уже превратила бы меня в сливочное мороженое.

- Я не хотела сюда заходить, честно, - Корди стерла палубную сырость с лица рукавом рубашки, - Просто я… Кажется, я уже скучаю по Ринни. И не говори, что ты не скучаешь!

- Она покинула борт всего шесть часов назад.

- Я знаю. Но мне кажется, словно уже прошло шесть дней.

В капитанской каюте царил ровно тот же порядок, что обычно. А точнее, крайне странное сочетание педантичного порядка, от которого за милю пахло университетом Аретьюзы, с самым бессмысленным и хаотическим беспорядком, который только можно вообразить. Аккуратно разложенные книги соседствовали с грозными саблями и хищными рапирами, разбросанными по всей каюте. Навигационные справочники лежали на клавесине ровными стопками, вполне органично соседствуя с ореховой скорлупой и пустыми консервными банками, а пустой аквариум, как и прежде, составлял единую композицию с тщательно смазанным мушкетоном и кипой дамских журналов. В углу обнаружилась бочка с кривой надписью «ПЫЛЬЦА ФЕЙ И ОКУЛЬИ ЖУБЫ НЕПРЕКАСАТСЯ. КОРДИ», при виде которой ведьма ухмыльнулась.