Константин Соловьев - Восьмое Небо

Корди почувствовала, как в горле медленно опускается холодный-прехолодный ком, как будто она целиком проглотила политый мятным сиропом шарик ледяного пломбира.

В штурманской.

Она оставила Мистера Хнумра в штурманской. Одного - среди разбросанных карт.

- Тюльки-сопелки! – Корди бросилась бежать, забыв про шляпу.

Она неслась сквозь такелаж как ветер, не обращая внимания на хлещущие со всех сторон леера и канаты. Сердце оглушительно колотилось в груди, толкая ее вперед, точно само было крошечным магическим котлом, раздувшимся от давления. Прыжок. По трапу через три ступени. Прыжок в бок. Перебраться через бочки. Еще один трап…

К штурманской она подлетела запыхавшаяся, с лицом того цвета, который Алая Шельма приберегала для особенных случаев. Дрожащей рукой толкнула дверь и почти тотчас испустила горестный вздох.

Штурманская больше не была похожей на штурманскую. Скорее, на общежитие ведьм накануне праздника, которое кто-то старательно украсил большим количеством конфетти и фигурных аппликаций. А еще это было похоже на снег. Корди лишь однажды видела снег, когда «Вобла» поднималась на двенадцать тысяч футов. Только тот снег был колючим и холодным, а этот шелестел и летел со сквозняками по всей штурманской.

Карты Ринриетты – они все превратились в снег и конфетти. Дорогие типографские, в три цвета. Самодельные, нанесенные чернилами и тушью, составленные, должно быть, еще Восточным Хураканом. Карты дальних островов и воздушных течений. Карты блуждающих рифов и рыбьих косяков. Все они обратились бумажными клочками, которые сквозняк гонял по штурманской подобием метели. Мистер Хнумр даже не заметил, что открылась дверь. Впившись в бумажный лист обеими лапами, он упоенно урчал, разрывая ее на мелкие кусочки.

Корди прислонилась к дверному косяку – ноги вдруг стали слабыми и мягкими, как сладкая вата.

- Ох, Мистер Хнумр…

Услышав ее голос, вомбат поперхнулся. С виноватым видом вытащил из пасти непережеванный бумажный клок и аккуратно положил его на пол. Потом смутился, фыркнул и, поджав куцый хвост, поспешно вышел из штурманской, оставив Корди созерцать последствия своего пиршества.

Штурманская была разгромлена, словно в ней хозяйничала стая голодных акул, а не маленький вомбат. Мистер Хнумр, несмотря на свой рост, дотянулся до всех навигационных столов, где заметил добычу, и не оставил после себя ни единого целого листа. Острова, воздушные течения, рифы и рыбьи косяки теперь являли собой единое целое, превратившись в россыпи бесформенных лохмотьев. Ошеломленная Корди опустилась на колени и зачем-то стала сгребать их руками вместе. Тщетная попытка. Даже будь у нее галлон клея и год времени, ей не сложить воедино все кусочки. Корди подняла один из обрывков, показавшийся ей знакомым – это был кусочек острова Эклипс. Она даже не удивилась этой насмешке Розы.

- А вот теперь ты оказалась в действительно скверной истории, юная ведьма, - пробормотал над ухом «Малефакс», - Даже не представляю, что скажет на это наша прелестная капитанесса.

Корди ойкнула от неожиданности.

- Я не хотела! Это Мистер Хнумр!

- Это твой кот, Корди. И ты знала, что он неравнодушен к картам. Но оставила его в штурманской.

- Это случайно получилось! – Корди бессильно выпустила кусочек с Эклипсом, точно он весил тысячи тонн, как настоящий остров, и тот, переворачиваясь, спланировал на засыпанный обрывками пол, - Я всего на полчаса его оставила! Ты же знаешь!

- Дело не в том, хотела ты этого или нет, - голос «Малефакса» был непривычно строг, - И не в том, на сколько ты про него забыла. Ты несколько месяцев подряд пыталась доказать капитанессе, что ты ведьма, а не ребенок в большой шляпе. Что способна выполнять обязанности ведьмы и нести ответственность за свои поступки, как и прочие члены экипажа. Но твои оправдания – все еще оправдания ребенка.

Корди стиснула кулаки. В глазах отчаянно защипало, как от запаха жгучего лукового соуса, губы задрожали.

«Не заплачу. Ведьмы не плачут».

Но сейчас она и не чувствовала себя ведьмой. Скорее, провинившейся девчонкой, стоящей перед строгим учителем. И даже ведьминская шляпа ничем не могла здесь помочь.

- Я… Я же просто…

Голос гомункула был холоден, как ледяной шквал.

- Ты лишила корабль не только секстанта, но и карт. Позволь тебе напомнить, юная ведьма, что «Вобла» сейчас находится в дальних краях, где судоходство сложно и опасно, где дуют малоизученные ветра и промышляют хищные рыбы. Ты не просто совершила оплошность. Ты поставила под угрозу жизни членов экипажа и саму жизнь «Воблы».

Корди вжала голову в плечи. Несмотря на то, что голос гомункула был негромок, от него пробирало морозом даже сильнее, чем от хищных ночных ветров.

- Мы все исправим! – она умоляюще подняла глаза вверх, точно надеясь рассмотреть под потолком штурманской призрачную фигуру «Малефакса», - Ну давай! Ты же помнишь все карты наизусть, верно? Я сбегаю за бумагой и мы быстро перерисуем карты. Ринни даже не узнает!

- На твое счастье я действительно помню все карты в мельчайших подробностях, - на миг в голосе «Малефакса» послышалось неприкрытое самодовольство, - Так что нашей навигации ничего не угрожает. Но ты сильно ошибаешься, если думаешь, что капитанесса останется в неведении. Ты сама расскажешь ей, что совершила. А если не расскажешь, это сделаю я.

Корди в сердцах пнула ногой россыпи бумажных обрывков, подняв настоящую волну.

- «Малефакс»! Пожалуйста, не рассказывай Ринни! Только не ей! Я все сделаю! Все-все-все! Я перерисую все карты до единой, я буду драить каждый день палубу, я буду дежурить на марсах, я никогда больше не возьму ее приборов!..

- Извини, юная ведьма, - гомункул был неумолим, - У каждого корабля есть свой предел высоты. Твоя безответственность не может больше оставаться безнаказанной. Я надеюсь, капитанесса задаст тебе полагающуюся трепку.

- Но ты ведь можешь не сказать ей, а? «Малефакс»!

- Не могу. Это правило, которое неукоснительно соблюдается на борту. О происшествиях подобного рода я обязан докладывать капитану.

- Пусть это будет исключением из правила!

- Извини, Корди, есть правила, которые не знают исключений.

- Нету! – Корди вдруг показалось, что она нащупала крошечную лазейку в непрошибаемой броне гомункула, - У всех правил на свете есть хотя бы по крошечному исключению!

- Невозможно, - отозвался «Малефакс», но менее уверенным тоном.

- А ты представь! – Корди забарабанила руками по засыпанному конфетти столу , - Что тебе стоит?

- Ты хочешь выдвинуть теорию, что абсолютно у всех сформулированных правил в парадигме нашего мира есть исключение?

В голосе «Малефакса», все еще строгом и холодном, прорезалось что-то новое. Интерес? Любопытство?