Константин Соловьев - Восьмое Небо

- Что ты имеешь в виду, Дядюшка Крунч?

- То, что я только что взял астролябию и рассчитал местоположение «Воблы». Мы давно уже отклонились от Шепотунчика и где-то в ста двадцати милях от начала Холодной Мисс. Проще говоря, мы куда юго-восточнее, чем должны быть по рассчетам.

Алая Шельма машинально откусила кусок блинчика, едва ли почувствовав вкус.

- Это невозможно, - пробормотала она, - Вчера я самолично сверяла курс в штурманской.

- Я знаю, - пропыхтел голем, - Я тоже делал измерения вчера вечером. Никаких отклонений от курса.

Капитанесса покраснела. Едва заметно - лишь порозовели щеки.

- Проверяешь, как я справляюсь со своими капитанскими обязанностями?

- Навигация – сложная наука, Ринриетта, - в голосе старого голема послышалось смущение, - Не могу же я допустить, чтоб в один прекрасный момент ты забыла учесть поправку на боковой ветер и размозжила корабль об какой-нибудь остров… Дело не в этом. Дело в том, что сейчас мы сбились с курса и потеряли на этом сто двадцать миль, а значит, как минимум один день. Твои приятели-апперы могут быть недовольны. Икра – капризный продукт и каждый лишний день пути может стоить нам приличных издержек.

Алая Шельма закусила губу.

- Вероятно, мы сорвались с нужного ветра. Но почему «Малефакс» не предупредил меня?

- Возможно, тебе стоит спросить самого «Малефакса».

- Гомункул! – отрывисто произнесла Алая Шельма, поднимаясь на ноги, - Немедленный отчет. Вызывает капитанесса.

- Здесь, прелестная капитанесса, - произнес невидимый рулевой «Воблы». Даже на слух было понятно, что он в необычном расположении духа – в его голосе не было слышно привычного сарказма.

- Что происходит, «Малефакс»? – требовательно спросила Алая Шельма, - Почему корабль сбился с Шепотунчика и всю ночь шел не в ту сторону?

- Я…

- Ты проспал перемену ветров? – голос Алой Шельмы звякнул капитанской строгостью, - Увлекся очередным парадоксом и просто не заметил, что судно сменило курс? Я хочу знать, почему мы сейчас находимся на сто двадцать миль дальше от места назначения, чем должны.

«Малефакс» помедлил, прежде чем ответить. Для существа, способного за неполную секунду с точностью до пятого знака после запятой вычислить скорость ветра или рассчитать курс корабля в сложнейших метеоусловиях эта пауза длилась бесконечно долго.

- Не знаю. Она ведет себя… странно.

- Она ведет себя странно с того самого дня, когда я впервые поднялась на палубу, - фыркнула Алая Шельма, - Я думала, мы все к этому привыкли.

- В этот раз все немного иначе, - неохотно заметил «Малефакс», - Насколько я могу судить, магическое поле корабля незначительно потеряло стабильность.

- Что это должно значить? Черт возьми, я капитан, а не ведьма!

- «Малефакс» хочет сказать, что наша «Вобла» капризничает, - Корди без всякого энтузиазма слизнула каплю джема с ладони, и скривилась, точно это был рыбий жир, - С ней такое иногда бывает… Хотя я не очень-то разбираюсь в корабельных чарах, я же не корабел.

- Я надеюсь, кто-нибудь из вас двоих сможет объяснить мне, что происходит с моим кораблем.

Вопрос был задан жестко, не оставляя маневра для уклонения. Шму даже вжала голову в плечи – очень уж хлестнуло по ушам резкое капитанское «моим».

Корди вздохнула и сплела на коленке пальцы.

- Я думаю, «Вобла» в очередной раз дурачится, вот и все. Может быть, и Мистер Хнумр из-за этого ведет себя чудно. У него ведь особенное восприятие ко всему магическому, вот его и скосило магическим излучением…

Дядюшка Крунч гулко ударил себя в литую грудину.

- Меня-то пока не скосило, а у меня внутри тоже чары, если не забыла, рыбешка.

- У тебя чары проще, грубее, - Корди смутилась и попыталась сгладить бестактность, - Они не такие чувствительные, вот я к чему.

Капитанесса прищурилась.

- Что «Вобла» умеет показывать норов я знаю не хуже тебя. Она умеет быть… весьма норовистой рыбой. Но никогда прежде она не сбивалась с заданного курса. Это уже серьезно, Корди. Не знаю, что за магические всплески происходят в ее внутренностях, но я хочу знать, что послужило их причиной и могут ли они повториться в дальнейшем.

Корди задумчиво нарисовала джемом на блинчике какой-то колдовской глиф [128] Глиф – графический символ, знак, элемент письма. , отчего тот сразу стал выглядеть зловеще.

- Она успокоится, Ринни. Обязательно успокоится.

- Звучит обнадеживающе, - капитанесса сверкнула глазами, - И я надеюсь, что это случится прежде, чем мы наскочим ночью на стадо дрейфующих китов. Или каледонийский корабль. Или задохнемся от нехватки кислорода, случайно поднявшись до апперских высот!

Скрученные разноцветными шнурками и лентами хвосты Корди разом обвисли и стали выглядеть так беспомощно, что Шму даже захотелось их погладить, точно они были грустными карпами. Конечно, ведьминские хвосты больше были похожи на угрей, чем на карпов, а угри – очень капризные и хитрые рыбы, но, в сущности…

- Это не повторится, - пообещала Корди, глядя в тарелку, - Ты же знаешь «Воблу», Ринни. Разок выкинет номер, а потом опять делается покладистой и послушной. Она больше не будет.

Алая Шельма сделала глубокий медленный вдох. И по тому, как потемнели капитанские глаза, Шму безошибочно поняла, что в кают-компании сейчас разразится что-то серьезное. Лицо капитанессы говорило об этом явственнее, чем барометр – о приближении бури.

- Вот именно, это не повторится. Потому что с этого момента я объявляю состояние повышенной бдительности на борту. Это означает увеличенную вахту. Это означает, что отныне вести дежурство будем по двое, причем и в ночное время. Это означает, что «Малефакс» держит руку на пульсе корабля, находясь в постоянной готовности отрапортовать мне о состоянии любого паруса или штага. Это значит…

Дверь кают-компании распахнулась. И хоть сделала она это негромко, почти без скрипа, все присутствующие почему-то замолчали и посмотрели в ее сторону. В отсеке повисла тишина, но не гнетущая, как обычно случается при прерванном разговоре, а какая-то неуклюжая, смущенная. И длилась она так долго, что Шму осмелилась приподнять голову, чтоб сквозь волосы глянуть на причину всеобщего замешательства.

Линдра Драммонд клокотала от ярости.

Подобно тому, как патентованный корабельный котел надежно сдерживает внутри себя чудовищное давление магических чар, не допуская их прорыва, офицер-ихтиолог сдерживала собственные эмоции, хоть и не полностью – их выдавало дрожание губ и легкий нервный тик. Ее одежда была в безукоризненном порядке, волосы стянуты на затылке форменным строгим хвостом, ремни затянуты насколько туго, насколько это возможно. Но вот лицо… Обычно миловидное юное лицо офицера-ихтиолога заставило Шму прикусить язык. Оно со вчерашнего вечера переменилось, причем весьма серьезно.