Константин Соловьев - Восьмое Небо

- Капитанесса, сэр, мы снова отступаем. Половина гандека уже не в вашей власти. А через четверть часа потеряем и то, что осталось. У меня больше нет ядер для Жульетты. Дядюшке Крунчу повредили шарниры в ноге, он еле двигается…

Шму почувствовала, как под ребрами разливается что-то липкое и холодное, точно ей за пазуху кто-то вылил целую пинту морса. Впервые на ее памяти Габерон не шутил, не посмеивался, не валял дурака. Голос был напряженным и твердым, как лезвие шпаги. Она вдруг почувствовала, как тяжело ему там, на гандеке, среди темноты, против толпы наседающих кошмаров, порожденных ее собственной трусливой душой.

Корди вернулась с флягой и немного смущенная.

- Это тебе, но…

Не слушая ее, Тренч взял флягу и, прежде чем отхлебнуть из нее, вылил добрую половину себе на голову и лицо. Корди попыталась его остановить, но не успела.

- Это я и хотела сказать, - смущенно пробормотала ведьма, - Я пыталась превратить воду в бренди, но получился луковый суп…

- Капитанесса, сэр! – голос Габерона вновь дотянулся до них с грохочущего и звенящего гандека, - Какие будут приказания?

- Сохраняйте спокойствие, господин канонир, - после того, как Линдра покинула палубу, к Алой Шельме вернулась ее грозная пиратская невозмутимость, - Сейчас мы с Корди спустимся вам на подмогу.

«Малефакс» так качественно передал смешок Габерона, что тот, казалось, готов оцарапать кожу.

- Здесь дело не в подмоге, если позволено будет заметить. Даже взвод формандской воздушной пехоты с митральезами не позволит нам продержаться больше пары часов. Вы даже не представляете, насколько здесь внизу скверно.

- Что вы имеете в виду?

- Он имеет в виду, что этот бой мы проиграли, Ринриетта, - на удивление спокойно произнес невидимый Дядюшка Крунч, - Кошмары лезут как из бездны. Не знаю, где они вмещались в Шму, но сейчас они прут настоящей ордой. На место каждого убитого становится три новых. И все уродливы, как порождения Марева. Нас теснят, Ринриетта.

Сырная Ведьма зловеще хрустнула суставами пальцев.

- Я превращу их всех в сушеный горох! Пусть только сунутся!

- Полегче, корюшка, - Габерон шутливо дернул ее за один из свисающих хвостов, - Твой запал нас уже не спасет. Капитанесса, сэр, возможно, вам придется искать другие способы спасения.

- Какие это?

- Скорее всего, нам придется покинуть корабль.

- Бросить «Воблу»? – капитанесса даже растерялась от неожиданности, - Ты сошел с ума, Габби? Бросить мой корабль?

- Это уже не твой корабль, Ринни! - канонир выругался сквозь зубы, - Это корабль Шму. Точнее, ее кошмаров. И нам надо покинуть его прежде, чем он превратится в гигантскую харибду! На вашем месте я бы начал готовить шлюпки.

- «Малефакс»!

- Габерон прав, - бесстрастно заметил гомункул, - Процесс становится неуправляемым. Мы летим на огромной магической бомбе. Что бы ни заставило «Воблу» генерировать кошмары всеми своими магическими контурами, оно все еще здесь.

- Оно? – непонимающе спросила капитанесса.

- В сущности, Корди была не так уж неправа, когда говорила про отраву. «Вобла» по какой-то причине отравлена Маревом или чем-то, что содержит в себе его концентрированные чары. И, подобно отравленному человеку, сейчас она находится в жесточайшем бреду.

- И ты ничего не можешь с этим поделать?

- Я… - гомункул на миг запнулся, - Возможно, если бы мы не были столь стеснены временем и обстоятельствами…

- Короче! – приказала капитанесса.

- Возможно, я смог бы локализировать источник враждебных чар. Определить его местонахождение.

- Ты же говорил, что ничего не видишь в этом хаосе!

- Так и есть, - сдержанно заметил «Малефакс», - Найти его не проще, чем разглядеть одинокую искру в вихре сотен фейерверков. Но, кажется, я могу предложить иной способ.

- Какой?

- Непросто объяснить. Возможно, только Корди и поймет… Впрочем, неважно. Если продолжить аналогию с тяжело больным человеком, я собираюсь тщательно изучить иммунную систему «Воблы».

- Не забывай, я изучала право, а не медицину.

- Иммунная система пытается оградить человека от источника инфекции. В нашем случае источник инфекции – те самые чары Марева, которые исподволь отравляют корабль. Я могу изучить тонкие колебания магических полей, чтоб установить источник возмущения. Но на это потребуется время, работа необычайно сложна и кропотлива.

- Так приступай! - приказала капитанесса, - Немедленно!

- Приступил еще два часа назад, - «Малефакс» цокнул языком, отчего у всех загудели барабанные перепонки, - Но не могу сказать, сколько еще потребуется времени.

- Ищи на нижних палубах! Мы знаем, что кошмары прут оттуда!

- У «Воблы» слишком много палуб, многие из которых даже в лучшие времена были устроены весьма… сумбурно. Но я прилагаю все силы.

- Проверь жилую палубу! – выкрикнула Корди, - Акула появилась именно там!

- Проверю, юная ведьма. Как и все прочие отсеки, фут за футом. Возможно, мне хватит одного часа. Или двух. Или…

- Ринни, - голос Габерона звучал так, словно канонир преодолел бегом всю баркентину, от носа до хвоста, - Ты же понимаешь, что у нас может не быть этого часа? Готовь шлюпки!

Все посмотрели на капитанессу. На ее щеках появился румянец. Но не слабый румянец больного, который неизменно возникал с появлением Линдры Драммонд, другой, больше похожий на багровеющее в предвестии зарождающейся бури небо.

- Мы не покинем корабль, - твердо сказала она, поправляя треуголку, - Пусть даже все кошмары Шму явятся, чтоб его захватить. Корди, будь добра открыть арсенал. Мы покажем Мареву, как пираты справляются со своими страхами!

Корди широко улыбнулась и отсалютовала ей свободной рукой.

- Так точно! Наконец наша капитанесса вернулась!

* * *

Эта ночь показалась Шму самой длинной, словно сотканной из сотен обычных ночей. Она все тянулась и тянулась, но никак не кончалась, и небо на востоке светлело мучительно медленно, разливая по небосводу не алое свечение, а болезненную серость.

- Почти как на «Барракуде», - выдохнул Тренч, бросив взгляд на горизонт, - Та ночь нам тоже казалась бесконечной. Но тогда у нас не было шлюпок.

Шлюпки были подготовлены и висели на шлюп-балках, но никто из Паточной Банды даже не глядел в их сторону – сейчас они были так же далеко, как рассвет.

- Веселая была ночка, - подтвердил Габерон, - Мне кажется, Марево здорово похоже на ревнивую дамочку. Не смогла сцапать нас там, так вознамерилась прикончить на высоте в пять тысяч футов. Вот уж верно ирония Розы…

Говорил он с трудом, но все еще сохранил способность улыбаться, при том, что сам выглядел хуже многих покойников – одна рука бессильно висела на повязке, рубаха превосходного формандского льна превратилась в грязную тряпку, лицо почернело от порохового дыма. Но мало кто на верхней палубе мог похвастаться тем, что выглядит лучше него.