Константин Соловьев - Восьмое Небо

Баркентина возвышалась над Эребусом, невозмутимая, огромная, как царственная мифическая рыбина. Дядюшка Крунч испытал прилив нежности к этому глупому и старому, как он сам, сооружению.

- Концы! – крикнула Алая Шельма, - Хватайтесь за концы!

Корди и Тренч не теряли времени даром, с облегчением понял он. С палубы баркентины уже опускались тросы с петлями. Узлы явно вязались наспех, но Дядюшке Крунчу было не до того. Убедившись, что Шму уже привязала раненого Габерона, Алая Шельма проворно стала опутывать веревкой его самого.

- Потерпи еще немного, дядюшка. Еще страховочный… И еще тут.

- Ты опять вяжешь буйрепный узел вместо выбленочного, - проскрипел он укоризненно, - Когда вернемся, сядешь за Кодекс и будешь читать его неделю подряд.

- Извини, дядюшка. Но я научусь. Обязательно научусь.

- У твоего старика тоже не всегда выходило с узлами, - снисходительно проскрипел Дядюшка Крунч, - Однажды он попытался завязать двойной топовый, а случайно связал новый свитер…

Алая Шельма лишь усмехнулась, обвязывая себя страховочной петлей. Ее лицо было залито кровью из многочисленных царапин, оставленных рапирой мистера Роузберри, перепачкано, покрыто штукатуркой и мелким древесным сором, но Дядюшка Крунч все же разглядел эту усмешку, и враз почувствовал себя легче.

- Ты кое-что забыла там, внизу, Ринриетта, - он поднял едва повиновавшуюся лапу и водрузил ей на голову алую треуголку. Помятая и грязная не меньше, чем ее хозяйка, та легко заняла полагающееся ей место, - Не дело капитану разбрасываться своими вещами, а?

От него не укрылось, с каким облегчением она вздохнула. Пусть это был всего лишь кусок алой ткани, к тому же прилично потрепанный ветрами и невзгодами, он все еще значил для нее и, судя по всему, значил немало.

Крыша походила на верхушку осыпающейся горы с оползнями из черепицы и каскадами из кирпича. Дядюшка Крунч видел, как разъезжались, обнажая балки, перекрытия, как бесшумно лопались лестницы, превращаясь в бесформенное месиво из дерева и камня, как, дрогнув, заваливаются несущие стены…

- Вверх! – крикнула Алая Шельма во все горло, - «Малефакс», тащи нас!

- Ходу! – крикнула капитанесса, едва лишь затянув на себе петлю, - Вверх, «Малефакс»! На всех парах!

«Малефаксу» не требовалось повторять дважды. Над баркентиной разлился магический дым, лениво шлепающие по воздуху колеса пошли все быстрее и быстрее, черпая воздух вперемешку с клочьями облаков. Дядюшка Крунч ощутил, как тряхнуло корпус судна от резкого подъема, а потом обнаружил, что его ноги больше не упираются в крышу. Что он летит в веревочной петле, точно кусок хлеба на леске сорванца, вздумавшего потягать с чердака плотву самодельной удочкой…

Под ними, быстро уменьшаясь в размерах, плыл Эребус. Но он больше не был островом. Он окутался клубами земляной пыли, сделавшись из веретенообразного бесформенным, какая-то сила сотрясала его так, что слышались глухие хлопки – это где-то в его недрах лопались, как обычные галеты, огромные литосферные плиты. Дядюшка Крунч видел, как по всей длине острова вскрываются трещины, огромные и глубокие, как раны от абордажного тесака. Как лопаются, выворачиваясь, земляные пузыри, как в Марево летят сотни и тысячи фунтов земли и песка. Даже рыбы бросились врассыпную, спасаясь от гнева неизвестной стихии.

- Селедка под майонезом! - Алая Шельма не сдержалась, она тоже заворожено смотрела вниз, в бурлящую и рассыпающуюся клоаку, бывшую когда-то небесной твердью, - Никогда не видела ничего подобного… Кто-нибудь видит этого мерзавца?

Капитанессе не потребовалось уточнять, кого она имеет в виду.

- От Эребуса не отходил ни один корабль, - пропыхтел Дядюшка Крунч, наблюдая за тем, как складывается внутрь себя резиденция «Восьмого Неба», похожая с высоты на изувеченный игрушечный домик, - Ему крышка. Роза мне свидетель, по сравнению с ним даже ядовитая медуза покажется сущим агнцем, только не пожелал бы я ему такой смерти…

- Он мог уцелеть в завале, - неуверенно предположила Алая Шельма, пристально вглядываясь вниз, - Чем отвратительнее рыба, тем она живучее…

«Малефакс» осторожно кашлянул. Его голос все еще был слаб, но быстро обретал привычные интонации, в которых чуткому уху Дядюшки Крунча всегда чудился сарказм.

- Едва ли это ему поможет, прелестная капитанесса. Если верить колебаниям воздуха, остров находится на той стадии разрушения, когда процесс становится необратимым. Вибрации раскололи его изнутри, высвободив содержащиеся в породе чары, так что теперь он не более чем груда мусора на высоте в четыре тысячи футов. Не знаю, как Тренч это сделал, но испытываю искреннее восхищение.

- Тренч?

- О да. Он швырнул что-то из своей сумки. Ну, знаете, той, что вечно таскает с собой.

- В таком случае у него еще меньше причин попадаться каледонийским властям, чем у нас, - пробормотал Габерон, опасливо потирая шею, - Если мне не изменяет память, во всем пространстве Унии за разрушение острова полагается петля.

- Не изменяет, - Алая Шельма придержала треуголку, чтоб ее не снесло порывом ветра, - И я сомневаюсь, что веревка палача в Ройал-Оук окажется нежнее веревки его коллеги из Шарнхорста.

- Пожалуй, нам стоит побыстрее убираться из воздушного пространства Каледонии, капитанесса, сэр. Здешние адмиралы, конечно, слепы как камбалы, но исчезновение целого острова могут и заметить…

- Убираемся прочь, - согласилась Алая Шельма, - Эй, на борту! Вытягивайте нас и разводите поры! «Вобла» возвращается в свободное небо!

- Придется немного подождать, - хмыкнул «Малефакс», - Подъем займет несколько минут. Я еще не вполне оправился, а Тренч и Корди неважно управляются с брашпилем…

Дядюшка Крунч хотел было поторопить его, но смолчал. К чему теперь спешка? Он зачарованно наблюдал за тем, как тем, как гибнет остров. Это зрелище могло заворожить даже абордажного голема – было в нем что-то жуткое и величественное одновременно, даже по спине проходил холодок, словно сама Роза небрежно дунула в затылок…

- Извини, Ринриетта, - только и сказал он.

- За что? – спокойно спросила она, зачарованно наблюдая за тем, как Эребус превращается в пыль.

- Клад твоего деда. Едва ли мы найдем его теперь.

Алая Шельма усмехнулась, пытаясь прикрыть ладонью лицо от ветра.

- Пожалуй, что так. Если кто-то во всем небесном океане и знал, где находится «Аргест», так это мистер Роузберри. Но он, кажется, уже получил выходное пособие. Иного следа у нас нет.

- Извини, - повторил он глухо, - Это моя вина. Я должен был…

- Нет, дядюшка. Если кто в этом и виноват, то только я. Я опять схватилась за первый попавшийся ветер. Кроме того… - Алая Шельма вдруг отвела взгляд, - Кроме того, я не думаю, что все кончилось так уж плохо.