Константин Соловьев - Восьмое Небо

- Ты – его внучка.

Ринриетта тяжело задышала через нос.

- Я – его балласт. Ты просто плохо знаешь пиратов, Кин. Для них все люди – балласт. Как и воспоминания, как принципы, как обещания. Когда они улепетывают от судов береговой охраны, то сбрасывают балласт, чтоб побыстрее набрать высоту и оторваться. Восточный Хуракан давно сбросил все, что связывало его с землей. Сперва привычки, потом дом, потом друзей. Потом моих родителей, когда они были еще живы. Ну и меня заодно. Когда мы встречались – под покровом ночи, словно воры – то оба чувствовали только усталость и смущение. Нам нечего было сказать друг другу, Кин. Мне нечего было рассказать ему о жизни на твердой земле. А ему нечего было передать мне о небе. Поэтому он передавал золото – по мешочку за каждый семестр обучения в Аретьюзе. Да и то, от золота я стремилась поскорее избавиться, слишком уж лезли в голову мысли о том, какими путями он его заработал…

- Восточный Хуракан, - Киндерли с явным удовольствием произнесла это имя, не заметив, как напрягается спина Ринриетты, - Кажется, я слышала о нем что-то или читала.

- Не думаю. Мой дед – последний человек в небесном океане, в котором можно заподозрить благородного грабителя. Смотри, Кин, никак корабль?..

Подходящая возможность переменить тему разговора попалась как никогда кстати. На западной части небосвода, где облаков было меньше, и в самом деле угадывалось какое-то смутное движение, точно какая-то упрямая рыбина перла напролом через густую облачность. В окрестностях острова корабли появлялись нечасто, лишь для того, чтоб выгрузить провиант и забрать в Унию выпускников. Ринриетта знала, что когда-нибудь корабль явится и за ней. Но сейчас, за полгода до получения диплома?.. Разве что кто-то сбился с курса и теперь, разглядывая шпили Аретьюзы, тщетно пытается понять, куда же его занесло. Иногда Ринриетта мысленно задавала этот вопрос и себе.

В другой раз Киндерли схватила бы подзорную трубу – неказистую дешевую поделку из бронзы – и жадно впилась бы в небо на добрых полчаса. Но сейчас, кажется, ее занимали совсем другие мысли. По крайней мере, не точка на горизонте.

- Наверно, просто пакетбот… Так значит, ты специально решила стать законником? Искупить грехи деда, да?

Ринриетта тряхнула головой и вздрогнула, обнаружив, что по плечам рассыпались густые волосы, мгновенно облепившие и лицо. Конечно, проказница-Кин давно уже украдкой развязала ленту на ее косе.

- Я не верю в Розу Ветров, - она сердито стянула непокорные волосы пятерней, - В то, что грехи тянут вниз, а добрые дела приближают к Восьмому Небу, и вообще всю эту ерунду. Небоходы суеверны, вот и верят во всякий вздор… Но да, мне хочется думать, что как законник я смогу хотя бы немного компенсировать мирозданию все то, что причинил мой дед. Закон компенсации или что-то вроде того.

- И ты решила навек связать себя с земной твердью?

- Да, - Ринриетта резко кивнула, - Лишь слабовольным ветренным дуракам позволительно барахтаться в облаках. Люди серьезные и рассудительные делают свое дело на твердой земле. А я…

- А ты – Ринриетта Уайлдбриз, - Кин, подтрунивая над ней, вытянула губы трубочкой, - Самая разумная и здравомыслящая студентка всей Аретьюзы. Само воплощение усидчивости, прилежности и послушания. Ну разумеется. Знаешь, иногда ты даже пугаешь меня этой серьезностью, Рин. Нет, серьезно, если бы не твоя боязнь открытого неба, тебе стоило бы податься в Адмиралтейство, мой дед наверняка сделал бы тебя своим адъютантом. Они там, во флоте, все помешаны на субординации, инструкциях и прочей канцелярщине…

- Перестань говорить так, будто мне требуется сочувствие, - отрезала Ринриетта, поворачиваясь лицом к ветру, чтоб волосы не лезли в глаза, - В отличие от своего деда, я намереваюсь сама строить свою судьбу.

- И уже, конечно, давно составила приблизительную смету…

Кин мстила ей, за ее собственную язвительность, и мстила изящно, но Ринриетта не смогла промолчать.

- Да, составила, можешь себе представить. Через три года я покину Аретьюзу с дипломом королевского законника в кармане. И, возможно, с медалью как лучшая студентка курса. У меня уже есть договоренность с конторой «Фелдинг и Притти» с Айрон-Дюка, деревозаготовки и скобяной товар. Они дадут мне место деловода и необходимую практику, а еще через два года я получу собственный патент барристера. А уж с ним…

- Лицензия королевского солиситора, - предположила Киндерли, задумчиво закусив губу, - Или даже выше? Судейский парик?

Ее голос звучал слишком серьезно, чтоб быть искренним.

- Возможно, - резко отозвалась Ринриетта, все еще досадуя на то, как легко Кин прослеживает ее мысль. И еще – на неуместный румянец, который никак не мог угаснуть, - В любом случае, лет через десять я уже смогу рассчитывать на собственную контору. Если повезет, даже поближе к столице, к Ройал-Оуку. Конечно, сперва придется некоторое время поработать в компаньонах, набраться опыта, набить руку, зато потом…

- Мисс Уайлдбриз, королевский солиситор, - с чувством произнесла Кин за ее спиной, - Чарующе звучит. Перспектива захватывающая, как холодный рыбный пудинг с луком. Незавидный у тебе ветер, Рин.

Ринриетта фыркнула. Не специально, просто что-то защекотало вдруг в носу. Она думала, что это волосы, но выяснилось, что ее собственная лента, которую держит на ветру Киндерли, дразня ее и нарочно позволяя одним концом касаться лица.

- По крайней мере, мой ветер будет дуть в будущее, а не в прошлое! Слушай, а это все-таки корабль…

- Где? – спросила Кин без особого интереса. Кажется, сейчас ее мысли были заняты чем-то другим.

- Чуть левее от моего пальца… Трехмачтовый. Черт, я в них не разбираюсь.

- Трехмачтовая баркентина, - рассеянно пробормотала Кин, - Слушай, мисс серьезная голова, ты так цепко держишься за землю, будто и в самом деле боишься неба. А что, если бы я тебе туда позвала?

- Что?

Она надеялась, что Киндерли обернет это в шутку, но та выглядела вполне серьезно. Даже непривычно серьезно. Прозрачные глаза загадочно и тревожно мерцали.

- Если бы у меня действительно был корабль и возможность лететь, куда вздумается. Ты бы полетела со мной? Если бы я позвала?

Ринриетта на мгновение попыталась это представить. Пустоту вместо твердой земли под ногами. Тысячи тысяч кубических миль пустоты, сквозь которую она несется наперегонки с рыбами, вспарывая облака и уворачиваясь от встречных ветров. Это было так реалистично и жутко, что у нее тут же закружилась голова, словно она заглянула с крыши вниз.

Она никогда не любила корабли. В огромных скрипучих чудищах она не находила ни грациозности, ни силы, для нее они всегда оставались странно устроенными сооружениями, чьи части связаны друг с другом огромным количеством веревок. Конечно, ей приходилось путешествовать с острова на остров, но всякий раз на память об этих путешествиях ей оставались лишь приступы воздушной болезни и тяжелые гнетущие воспоминания. Очень уж неуютно ощущать себя не человеком, твердо стоящим на ногах, а существом в деревянной коробке, отданной на волю ветра.