Константин Соловьев - Восьмое Небо

- Довольно, - она махнула рукой, обрывая его, - Это уже не имеет значения.

На какое-то время ей даже удалось себя в этом уверить.

* * *

Ринриетта сама не знала, отчего остановилась именно под этой вывеской.

Сгущающиеся сумерки несли прохладу – липкую, каледонийскую, норовящую забраться под ткань – и настойчиво гнали домой. Но ноги, как она их ни понукала, отчего-то отказывались ускорить шаг, несмотря на то, что продрогли и ужасно ныли – долгие прогулки по каменным мостовым утомляли куда сильнее, чем прогулки по палубе. Этих прогулок в последнее время было слишком много. Ринриетта целыми днями бродила по городу, уходя из конторы ранним утром и возвращаясь после захода солнца. Она уже знала наизусть каждую улочку Ройал-Оука и каждый его кривой переулок, более того, бывала в местах, о которых иногда не подозревали даже уроженцы острова, но остановиться все не могла. Словно какая-то сила неустанно гнала ее вперед, как ветер гонит невесомую соринку.

Даже отчаянно ноющие ноги не несли ее домой, напротив, выискивали, как удлиннить маршрут, заставляя плутать все новыми и новыми тропами, иногда словно нарочно замедляя шаг. Ринриетта даже не могла на них рассердиться – она сама не хуже ног знала, что ждет ее там, за дверным порогом. Дома. Она даже знала события еще не наступившего вечера, так хорошо, словно бесчисленное множество раз переписывала их в бортовом журнале.

Она снимет отсыревшую за день пелерину и повесит ее возле камина, в котором, разожженное заботливым «Малефаксом», будет тихонько гудеть магическое пламя. Стащит не глядя сапоги с измученных ног – и швырнет их куда-то в сторону. Без аппетита поест, не замечая вкуса и прихлебывая отдающий рыбьим жиром грог. Потом сядет за свой огромный письменный стол, откроет наугад какую-нибудь книгу и будет делать вид, что читает. Но взгляд будет тяжелой сонной рыбиной скользить между строк, не ухватывая смысла, и буквы будут корячиться, словно изъеденные Маревом остовы кораблей, острые и уродливые. Иногда она будет хвататься за писчие принадлежности и порывисто чинить перо, собираясь что-то писать, но желание это угаснет еще до того, как она успеет обронить на бумагу хотя бы каплю чернил. Она будет делать вид, что приводит в порядок дела, но на самом деле лишь перекладывать вещи с места на место. Она будет заставлять «Малефакса» пересказывать новости, не понимая их смысла, и напевать современные формандские арии, не улавливая даже мелодии.

Она знала и то, как закончится этот вечер – еще один бесконечный вечер в длинной веренице прочих. Она будет сидеть в спальне, погруженная в какую-то мучительную дремоту, как в чан со смоляным варом, и слушать, как где-то далеко шелестит в ночи ветер, беспокойно трущийся о черепицу. Этот ветер так и не сможет набрать силу, достаточную, чтоб проникнуть внутрь или хотя бы пошатнуть дом – ветра вокруг Ройал-Оука недостаточно сильны, да и бури бывают редко. Но Ринриетта все равно будет вслушиваться в его голос, до тех пор, пока не начнут сами собой смыкаться веки, погружая ее в беспокойный и тяжелый, полный обрывочных образов, сон.

У нее так и не появилось ни одного клиента, несмотря на то, что работы для барристера на острове была уйма, а она уже знала по именам добрую треть всех соседей. Каждый вечер она клялась себе в том, что с утра немедленно возьмется за ум, но каждый раз, просыпаясь, чувствовала себя такой слабой и вымотанной, словно провела в беспощадной воздушной «болтушке» добрую неделю. Безразлично съев завтрак и выпив чая, она, спотыкаясь, выбиралась на улицу, чтобы вдохнуть свежего воздуха – и сама не замечала, как своевольные ноги уже несли ее куда-то прочь от дома…

Нащупав вывеску «Магические зелья и декокты», взгляд почему-то сам остановился на ней. Пристал, как рыба-прилипала, хоть швартовочные концы заводи. Ринриетта усмехнулась и двинулась к вывеске. Несмотря на то, что она устала и замерзла, ей вдруг захотелось увидеть курящийся магическими парами ведьминский котел, ощутить сотканный из самых странных ароматов запах волшбы. Ведьминская лаборатория «Воблы», оборудованная Корди в одном из самых дальних и тесных отсеков, всегда казалась ей уютной, хоть и была засыпана рыбьей чешуей…

Ринриетта ощутила желание отвесить самой себе пощечину. Холодной и мокрой рукой, наотмашь. Но лишь скрипнула зубами.

- Может, у них есть снотворное зелье… - пробормотала она, берясь за ручку двери, - Или еще какая-нибудь дрянь, которая поможет мне отрубиться…

Внутри она не обнаружила ничего, напоминающего ведьминскую лабораторию. Ни пузатых реторт, ни кипящего варева в огромном медном котле, ни россыпи рыбьей чешуи. Даже пахло здесь чем-то легким и кофейным, как никогда не пахнет в лабораториях. И еще здесь было светло и чисто, как в какой-нибудь ресторации на вершине острова. Может, вывеска лгала?

- Ужасная погода, не правда ли? Подходите, мисс, к прилавку. Каким зельем я могу порадовать вас этим пасмурным вечером?

По какой-то причине она не сразу заметила прилавок и то, что за ним. Зато, заметив, широко открыла глаза. Здесь не было закопченных склянок, чье содержимое походило на настоявшийся кисель из водорослей, все зелья стояли в идеальном порядке на широких полках, заключенные в изящные порционные флаконы резного стекла.

- Кажется, у вас был тяжелый день, - мужчина в униформе с розовыми лацканами подмигнул ей из-за прилавка, - В таком случае вы пришли по нужному адресу. Магические зелья помогут вам расслабиться или взбодриться, а если понадобится, снимут усталость и стресс. Обратите внимания, все зелья в нашем магазине изготавливаются лицензированным королевскими ведьмами из растительных компонентов, собранных на высоте не меньше пяти тысяч футов. Никаких противопоказаний, никакой аллергии! Хотите взглянуть на нашу новинку, «Платиновый колокольчик»? Он подарит вам не меньше часа легкой необременительной эйфории с тонкими нотками глубокого удовлетворения. Может, вам нужен «Арбузный бриз»? От него в ваших мыслях станет сладко, как от двойной порции крюшона, а душу защекочет крохотными пузырьками.

Ринриетта молча смотрела на него, не зная, что сказать. Склянки с ведьминскими зельями походили на шеренги разноцветных конфет в кондитерской лавке. В них не было ничего загадочного, ничего таинственного, ничего того, что заставляет сердце тревожно биться, а душу сжиматься в предчувствии. В них не доставало главного ведьминского ингредиента - неизвестности.

«Вот, что случилось со мной, - отстраненно подумала Ринриетта, чувствуя неприятную пронизывающую слабость, - Я случайно выпила сказочное зелье, концентрат мечты. Вместо того, чтоб держаться своего ветра. И теперь у меня мучительная изжога»