Константин Соловьев - Восьмое Небо

А затем «Вобла» окончательно поравнялась с тонущим «Барбатосом», так, что их палубы оказались на одном уровне, замерев почти вровень. Это выглядело грандиозно. Два обитателя воздушного океана шли бок о бок. Одно – стальное, гибнущее, готовое вот-вот нырнуть в Марево, другое – молодое, грациозное, осторожно пытающееся распрямить свои новые крылья и еще не до конца сознающее пределы своих новых возможностей.

Ринриетта напряглась на краю пропасти, с трудом удерживая равновесие.

Сейчас она увидит сердце «Аргеста». Истинного хозяина этой величественной и прекрасной силы, который поведет ее дальше, сквозь облака и грозовые фронты, в края ветров, которые никогда не дули в человеческих мирах. Сейчас она увидит…

Но в последнюю минуту жизни Ринриетту ждало разочарование – палуба «Воблы» оказалась пуста. Тщетно она водила взглядом из стороны в сторону, пытаясь найти хозяина «Аргеста» в сложных переплетениях рангоута и такелажа. Подобно кораблям-призракам, «Вобла» шла по небесному океану без капитана и экипажа. Никто не тянул за тросы, никто не управлял штурвалом, никто не следил за полетом из «гнезда».

Ринриетта ощутила себя обманутой. Неужели «Аргест» даже сейчас не покажет ей свое истинное лицо? Неужели все эти семь лет не стоили того, чтобы…

Ринриетта вдруг замерла на краю пропасти, глотая воздух.

Корабль не был безлюден, как ей сперва показалось. Просто «Аргест» не спешил попасться ей на глаза прежде времени. Но она вдруг поймала его взгляд, а поймав, уже не могла оторваться.

«Аргест» медленно спускался по фок-мачте на палубу, чтоб поприветствовать ее.

- Нет, - прошептала Ринриетта.

«Аргест» не выглядел грациозным, но что такое грациозность для существа, способного повелевать всеми ветрами небесного океана?..

- Не может быть… - прошептала Ринриетта.

«Аргест» неуклюже спрыгнул на палубу и довольно засопел, глядя на Ринриетту умными темными глазами. Его серая шерсть была всклокочена и перепачкана смолой, но он явно рад был ее видеть. Слишком давно никто не обращал на него внимания и не чесал ему живот. Слишком давно не предлагал свежих гренок. Все это время ему было очень скучно и одиноко.

- Это… ты? – пробормотала Ринриетта, на миг забыв даже про мертвенную свинцовую тяжесть в груди.

- Хнумр-хнумр-хнумр, - «Аргест» беспокойно засопел, пытаясь вскарабкаться на фальшборт, - Хнумр-хнумр!

- Это же невозможно, правда?

- Ну почему же, - она явственно ощутила мимолетную улыбку «Малефакса», обдавшую ее теплым ветром, - Я же говорил, это очень юное божество. Но оно научится… Когда-нибудь оно всему научится. И, возможно, ему до сих пор нужна в этом помощь.

- Я…

- Мне кажется, это приглашение, капитанесса.

Корабли шли борт к борту, между ними было не больше фута пустого пространства. Расстояние ровно на один шаг. Один маленький, самый последний, шаг.

Рот был полон крови, ледяные когти пытались распороть ее изнутри, но Ринриетта не ощущала этого. Она вообще ничего не ощущала вокруг. Весь бездонный небесный океан вдруг съежился, превратившись в крошечный, окруженный облаками, кусок мира.

Что это, приглашение в новую жизнь или ловушка? Подарок или испытание? Насмешка или признание? Она этого не знала. Но очень хотела узнать. Тысячи нетерпеливых ветров касались ее, теребя обрывки алого сукна. Они чего-то хотели. Они о чем-то шептали – каждый о своем. Они куда-то звали.

И весь небесный океан на миг замолчал, когда Ринриетта Уайлдбриз, Алая Шельма, улыбнувшись, сделала свой последний шаг.

ЭПИЛОГ

Три, два, раз... А ну ещё! Три, четыре — Горячо! Ах ты, камбала, Не вобла, Смотри в оба! Смотри в оба! И когда сказал «четыре», Получил синяк под глаз... Три, четыре... Три, два, раз!

Из песни-шанти [179] Шанти – распространенный на кораблях музыкальный жанр, песни которого часто использовались для задачи ритма при выполнении сложной или монотонной работы. формандских небоходов

Да, именно так и заканчивается история об Алой Шельме.

Возможно, мне стоило оставить ее именно в таком виде, не снабжая дальнейшим послесловием. Видит Роза, это также нелепо, как попытка швырнуть бутылку шампанского вослед давно отчалившему кораблю. Эта история закончена давно, много лет назад, но старческое малодушие мешает мне поставить последнюю точку, словно я невольно пытаюсь оттянуть прощание с полюбившимися героями.

Да, история закончена. Мне нравится вспоминать ее – отдельные куски, отдельные слова, отдельные мысли – благо память еще не начала подводить меня и многие детали я все еще помню в мелочах. Кроме того, не раз мне самому пришлось выступать одним из ее действующих лиц и это иной раз тешит самолюбие. Забавно, что мне, существу, не состоящему даже в родственной связи с человеческим видом, свойственные некоторые типично человеческие грехи…

Отчасти поэтому я не стану скрывать свое имя, тем более, что в этой истории выступаю не столько автором, сколько летописцем. Кроме того, я почти уверен, что и мое имя не представляет для прозорливого читателя секрета, слишком уж очевидным образом мне иной раз приходилось раскрывать свое инкогнито, так что многие из вас, полагаю, давно обо всем догадались.

Да, меня зовут «Малефакс» и я – бывший корабельный гомункул баркентины под названием «Вобла».

Сделав это признание, бессмысленно отпираться в других подозрениях. Да, я действительно умею читать мысли. Впрочем, в грубом и однообразном человеческом языке у этого выражения жутко искаженный смысл… Скажем так, я умею слушать мысли – ощущать ту вибрацию, которую ваши человеческие ощущения рождают в магическом эфире, соприкасаясь с ним на уровне резонанса. Невысказанные слова, чувства, иногда даже воспоминания и смутные образы – из всего этого я и плел свой рассказ, терпеливо и долго, как в старину небоходы плели парус из грубой нити.

Я сделаю все возможное, чтобы эта история нескоро стала достоянием гласности, но что-то мне подсказывает, что даже окажись она напечатана во всех газетах бывшей Унии, ей все равно не вызвать большого переполоха – у историй, как и у вина, есть свой срок годности. А вы и без меня прекрасно знаете о злосчастных событиях описываемой поры – в том виде, в котором они вошли в учебники истории.

Как известно, виной ужасной магической катастрофы в окрестностях Ройал-Оук стала неконтролируемая реакция чар, вызванная неосторожными ведьмовскими опытами и приведшая к разрушительным последствиям, в ходе которых весь столичный остров оказался стерт с небесного океана, а королевский флот был уничтожен почти в полном составе. Некоторые злонамеренные граждане пытались утверждать, что некоторую роль в этом сыграла компания «Восьмое Небо», но та с честью отстояла свое доброе имя в судах, доказав свою полную непричастность к произошедшему. Сейчас это огромная транс-островная компания, занимающаяся всем, от китовой кости и ворвани до акций серебряных рудников. Я слышал, дела у них идут неплохо – в прошлом году они назвали один из своих островов Роузберри – в честь своего трагически погибшего сотрудника. Будет интересно как-нибудь взглянуть на него вблизи…