Владимир Лещенко - Обреченный рыцарь

Так вот, защитное Кружево так‑сяк подлатали. Но лишь малую часть. Есть опасность Великого Прорыва. И вот тут чародейка должна расстараться, чтобы не случилась беда неминучая.

Прежде всего ей надобно связаться с Мар‑Гаддоном и прочими мудрецами ти‑уд и приложить все усилия, чтобы убедить наставников совершить обратные заклятия, долженствующие если не заставить навьи силы убраться в свои норы, то хоть остановить и ослабить их натиск.

Затем Файервинд надлежит завести приятельские отношения с новой телохранительницей княжны Светланы амазонкой Орландиной. В распоряжении этой девушки находится один из Дивьих Ключей, необходимых для починки Кружева. Ежели соблаговолят Вышние, а Дий дал понять, что так и будет, подоспеет и второй Ключ из дальних стран. Третий хранится под его, Вареникса, присмотром, спрятанный на дне озера в Старом лесу. Ну а четвертый, как она сама знает, хранится у ее учителей.

Следует как можно скорее собрать в Киеве все четыре Ключа.

Поведав все это, лесной князь, даже не откланявшись, исчез.

А Файервинд вот теперь мучься, как исполнить его задания.

Самым простым из них магичке показалось поручение подружиться с этой самой Орландиной. Но не тут‑то было.

Какая‑то стена льда и отчуждения взгромоздилась между сераписской амазонкой и ведьмой. Да такая непреодолимая, что Фай даже не знала, с чем к этой твердыне подступиться. И главное, она понятия не имела, в чем причина. Ладно бы перешла воинственной красотке дорожку. Так вроде бы им никогда не доводилось встречаться, а тем более противоборствовать.

Выручил, как всегда, острый глаз.

Приметила, что Гавейн как‑то поник и пытается не попадаться на глаза Орландине. Да и ее друг сердечный Перси тоже.

Прижала блондинчика к стенке, тот ей все и выложил.

Как по заданию Мерланиуса они с крепышом преследовали двух сестер‑близняшек и как эти самые девчонки споспешествовали тому, что был уничтожен орден Круга Стоячих Камней, а его патрон, верховный понтифик Британии, исчез в неизвестном направлении. А еще двойняшки водили дружбу с наследником имперского престола цезарем Каром и главным советником августа жрецом Потифаром.

Ничего себе, почесала макушку Файервинд, невольно уподобившись бритту, у которого этот жест вошел в привычку. И чего только понадобилось столь знаменитой бой‑девице в такой‑то глуши?

Парсифаль с легким полупоклоном подал Люту Гавейновы лук и колчан со стрелами. Сотнику было доверено судить состязания в стрельбе. И сейчас он проверял снаряжение участников на наличие постороннего вмешательства. Вдруг кому из претендентов взбредет в голову наложить на свое оружие магические заклинания. Самонаводящиеся стрелы – это хорошо, но только на поле брани, а не в честном поединке.

Блондин, которому выпала сомнительная (естественно, по мнению самого тевтона) честь выступить на турнире в качестве оруженосца бородача, заговорщицки подмигнул начальнику епископской дружины. Тот сурово насупил брови и неодобрительно крякнул.

Дружба дружбой, а служба службой. Это понимать надо. Тут, на ристалище, все равны. И пусть не думают наемники, что, если он с ними плечом к плечу сражался против навьей силы, это освободит их от самой тщательной проверки.

Вон ведь Хамлета, принца данского, он только что отстранил от участия в состязании, обнаружив в колчане жениха целых две заговоренных стрелы. Отвел, несмотря на гневные протесты рыжего крикуна, заявившего, что его пригласил в Киев сам преосвященный Ифигениус. Пущай кричит. Не страшно. Где он, тот владыка, усмехнулся Лют, и где княжна. А Светлана намедни без обиняков заявила сотнику, что если он хочет вскорости стать воеводой и не желает расстаться с головой, то непременно найдет у данца заказанную амуницию.

Воин все понял правильно. И поступил так, как велел закон. Закон же не разбирал, кто там и кого приглашал. Раз было пронесено на ристалище колдовское снаряжение, то виновный должен незамедлительно сойти с поля, после чего обязан покинуть пределы державы в три дня. Сам же сгинувший преосвященный этот закон и сочинил в надежде избавиться от нежелательных претендентов. А эвон как оно повернулось‑то.

За ослушника вступился было сам князь. Дескать, негоже так чинить со столь знатным и известным человеком. Но дочка наклонилась к уху тятеньки и невинно так прошептала, что ежели родителю угодно, так пусть сам и женится на рыжем, а она завтра же к маменьке на Святой остров удалится. Велимирово лицо налилось кровью, так что бояре решили, что государя непременно удар хватит.

Тут вмешался Вострец и привел все к миру, предложив Хамлета от участия в турнире отстранить, но из державы не выдворять и в качестве почетного гостя при дворе оставить. На том и порешили. В пику дочке князь даже пригласил данца к себе в ложу. Светлана надулась, но усугублять скандал не стала, добившись своего. А про себя подумала, что надо будет отблагодарить Гавейнову хозяйку, так ловко все устроившую с заколдованными стрелами. Да заодно и Перси, подбросившего те стрелы в колчан ненавистному жениху.

– Та‑ак, что тут у нас? – навел Лют свой хитрый инструмент на то, что подал ему блондин. – Амуниция в порядке. Все чин чином. Так что можно выходить на линию.

– Благодарю от себя и своего друга! – разулыбался тевтон, сгребая лук и стрелы со стола. – Век Богу молиться за тебя станем.

– Еще бы! – процедил сквозь зубы сотник, подождал, пока блондин отойдет на приличное расстояние и… включил штуковину, предусмотрительно выключенную им при виде приближающихся к столу любезника княжны и его приятеля.

Лют прекрасно понимал, когда закону следовало быть суровым, а когда надлежало молчать в тряпочку.

– Ну как, побьем их? – кивнул Парсифаль в сторону конкурентов.

Крепыш пожал плечами.

– Человек полагает, а Господь располагает, – уклончиво ответил он.

– Не будь таким букой, – укорил его блондин. – Пока все идет по плану. Как и обещала Фай.

– Ты ей так доверяешь? – вздохнул Гавейн.

– Как самому себе! – ударил себя кулаком в грудь красавчик и расцвел счастливой улыбкой. – Знаешь… она… она… такая…

– Да уж знаю, – покачал головой бритт.

«И чего это я бурчу? – удивился. – Сам ведь ведаю, каково оно – быть влюбленным».

– ЭТА тоже здесь? – спросил чуть погодя.

– А где ей быть? – скривился Перси, словно лимон укусил. – Вон рядом с твоей зазнобой отирается. Говорят, судить рукопашный бой назначена.

– Тогда хамбец, – понурил голову соискатель. – Точно засудит.

– Посмотрим. Не зови лихо, пока оно тихо. Еще ж ничем вроде бы нам не навредила. А вдруг она нас вообще не узнала?!

– Ага, держи карман шире! Будто сам не видишь, как нас десятой дорогой обходит. Сдается мне, если бы не вмешательство… ну, сам понимаешь кого, давно бы мы в застенке куковали.