Терри Пратчетт - Цвет волшебства [сборник]

Гункунгская кухня ему всегда нравилась. Периодически беженцы из Агатовой империи открывали в Анк-Морпорке рестораны, и Ринсвинд считал себя некоторого рода экспертом по экзотическим имперским блюдам [69].

Входная дверь привела Ринсвинда в большое, продымленное и, насколько можно было определить, вглядываясь сквозь покачивающиеся слои дыма, забитое самыми разными людьми помещение. Двое стариков сидели перед сложным нагромождением костей, играя в бакару-сан. Не совсем было понятно, что именно они курят, но, судя по выражению их лиц они были счастливы своим выбором.

Осторожно продвигаясь между столами, Ринсвинд приблизился к камину, возле которого костлявый человек занимался помешиванием содержимого котла.

Ринсвинд бодро улыбнулся.

— Доброе утро! Могу ли я вкусить ваш известнейший деликатес под названием «Обед На Двоих С Бесплатными Креветочными Крекерами»?

— Никогда не слыхал о таком.

— Гм-м. В таком случае, можно взглянуть на… э-э… болезненное ухо… жабье карканье… меню?

— А что такое меню, друг?

Ринсвинд кивнул. Он знал, чем это чревато, когда абсолютно незнакомый человек вдруг называет тебя другом. Это явно говорит о том, что к тебе питают прямо противоположные чувства.

— В смысле, что у вас есть из еды?

— Лапша, варёная капуста и свиные усы.

— И всё?

— Свиные усы на деревьях не растут, уважаемый сан.

— Я весь день сегодня натыкался на водяных волов, — удивился Ринсвинд. — Вы что, говядину совсем не едите?

Половник шумно плюхнулся в котёл. Где-то за спиной ударилась о пол костяшка бакары-сан. Затылок Ринсвинда защипало от сосредоточившихся на нём взглядов.

— Всякие мятежники в нашей таверне не приветствуются, — громко произнёс хозяин.

«А что, сложно человеку „здрасьте“ сказать?» — подумал Ринсвинд. Однако у него создалось впечатление, что слова эти обращены не столько к нему, сколько к миру в целом.

— Рад слышать, — вслух произнёс он, — потому что…

— Да-да, а если кто не понял, ещё раз повторю, — немного громче продолжил хозяин. — Мятежники здесь не обслуживаются.

— Вот и отлично, мне это как раз подходит, потому что…

— И если бы я знал что-нибудь о мятежниках, то обязательно поставил бы в известность власти, — во всю мощь своей глотки проревел хозяин.

— Я не мятежник, я просто голоден, — попытался вставить Ринсвинд. — Мне бы, если можно, полную миску вот этого.

Ему подали полную миску. На жирной поверхности играли радужные блики.

— С тебя полрайну, — проинформировал хозяин.

— То есть ты хочешь, чтобы я заплатил до того, как съем суп?

— А потом ты можешь не захотеть платить, друг.

Один имперский райну был эквивалентом большего количества золота, чем прошло через руки Ринсвинда на протяжении всей его жизни. Волшебник театрально похлопал по карманам.

— Вот незадача, похоже, что… — начал было он.

Раздался глухой стук. Это из его кармана вывалилось и упало на пол «КАК Я ПРОВЁЛ ОТПУСК».

— Отлично, благодарю, мы в расчёте, — громко произнёс хозяин, обращаясь к комнате в целом.

Он сунул миску в руки Ринсвинда, стремительным движением подхватил с пола листки и затолкал их обратно в карман волшебника.

— Иди и садись в углу! — прошипел он. — Что делать дальше, тебе скажут!

— Но я и сам знаю, что нужно делать дальше. Окунаешь ложку поглубже в тарелку, потом подносишь ко рту…

— Иди и садись!

Отыскав самый тёмный угол, Ринсвинд сел там за стол. Посетители по-прежнему продолжали рассматривать его.

Чтобы отвлечься от этого разглядывания, Ринсвинд достал «КАК Я ПРОВЁЛ ОТПУСК» и наугад открыл, надеясь разобраться, почему вид этих листков оказал на хозяина столь магическое воздействие.

«…Продал мне пирожок, внутри которого я обнаружил [70]сосиску из свиных внутренностей [71], — прочёл он. — И такие пирожки продавались повсюду в любое время и стоили одну маленькую монетку, а граждане выглядели такими сытыми, что почти не покупали эти [72]с лотка [73]-сан».

«Сосиска из свиных внутренностей… — подумал Ринсвинд. — Пожалуй, она и в самом деле может поразить тебя до самых глубин души, учитывая, что до этого момента сытный обед представлялся тебе миской обмылков, подёрнутой подозрительного вида застывающей плёнкой.

Ха! Этому господину Как-Я-Провел в следующий свой отпуск надо отправиться в Анк-Морпорк. Интересно, как ему понравится одна из старых добрых… сосисок Себя-Режу-Без-Ножа… сосисок из натурального… свиного продукта…»

Ложка с плеском упала в миску.

Ринсвинд торопливо перелистнул несколько страниц.

«…На мирных, спокойных улицах, по которым я прогуливался, я не заметил и следа преступности и бандитизма…»

— Ясное дело, не заметил, четырёхглазый кретин! — воскликнул Ринсвинд. — Все шишки-то падали на мою голову!

«…Город, в котором все люди свободны…»

— Свободны? Свободны? Ну да, к примеру, мы свободны сдохнуть от голода, быть ограбленными Гильдией Воров… — язвительно сообщил листкам Ринсвинд и перекинул ещё одну страницу.

«…Спутником моим был Великий Волшебник [74], самый выдающийся и могучий волшебник в стране…»

— Я этого никогда не говорил! Я… — Ринсвинд прервался на полуслове. Память-предательница тут же выудила из своих захламленных подвалов пару фраз вроде: «О, да аркканцлер мне в рот заглядывает, ничего без меня сделать не может» или «Да если б не я, тут всё давным-давно рухнуло бы». Но ведь это была обычная пьяная похвальба, надо быть полным идиотом, чтобы принять этот трёп за чистую монету и, более того, написать о нём…

Внутренний взор Ринсвинда сфокусировался на следующей картинке. Счастливое, улыбающееся лицо человечка. Человечек носит гигантские очки, он доверчив и невинен, как дитя, и куда бы он со своими доверчивостью и невинностью ни пошёл, он несёт с собой ужас и разрушение. Двацветок просто не мог поверить, что мир — это не лучшее место для житья. И ему в самом деле жилось довольно неплохо. Всё плохое мир приберегал для Ринсвинда.

До встречи с Двацветком жизнь Ринсвинда протекала тихо и спокойно, без каких-либо особых событий. Зато после этой встречи события пошли в гигантских количествах.

Значит, человечек вернулся домой? В Бес Пеларгик — единственный в империи нормально функционирующий морской порт.

Нет, ну нельзя же быть настолько идиотом, чтобы писать такое!

Настолько доверчивых людей на свете просто нет — за исключением одного человека.

Ринсвинд был далек от политики, но в некоторых вопросах он разбирался довольно неплохо не потому, что они имели какое-то отношение к политике, а потому, что они имели отношение человеческой природе. И вот отвратительные образы собрались вместе, образовав весьма неприглядную картину.