Терри Пратчетт - Цвет волшебства [сборник]

— Какова численность Красной Армии?

— Мы насчитываем много тысяч, — в голосе Бабочки звучал явный вызов.

— В одном Гункунге?

— О нет. В каждом городе существует своя ячейка.

— Ты это точно знаешь? Я к тому, ты с какими-нибудь другими ячейками встречалась?

— Это было бы опасно. Только Две Огненные Травы знает, как с ними связаться…

— С ума сойти. Хочешь узнать, что я обо всем этом думаю? Я думаю, что кто-то здесь очень хочет устроить революцию. А вы ведете себя так уважительно, так вежливо, что ему приходится из кожи вон лезть, чтобы её организовать! Мятежники — очень удобная штука. Руки у тебя развязаны — делай что хочешь…

— Это не может быть правдой…

— А эти ваши собратья в других городах, они что, тоже совершают великие революционные дела?

— Сообщения об их деятельности приходят постоянно!

— И передает их наш общий друг Две Огненные Травы?

Бабочка нахмурилась.

— Да…

— Ну что, начинаешь понимать? — ухмыльнулся Ринсвинд. — Старые добрые мозговые клетки наконец-то зашевелились? Хорошо. Я тебя наконец убедил или как?

— Я… не знаю.

— Всё, идём обратно.

— Нет. Теперь я должна выяснить, правду ли ты говоришь.

— Умереть, но выяснить? Если бы ты только знала, как вы меня злите. Вот, смотри…

Ринсвинд прошагал в конец коридора, к широкой двери, охраняемой парой нефритовых драконов.

Он распахнул двери.

Открывшаяся комната была с низким потолком, но просторная. В центре, под балдахином, располагалась кровать. Очертания лежащей фигуры были трудноопределимы, однако была в ней какая-то неподвижность, наводящая на мысль о сне, от которого спящий вряд ли пробудится.

— Видишь? — спросил он. — Его… уже… убили…

Двенадцать солдат в изумлении уставились на Ринсвинда.

Он услышал, как за спиной у него пронзительно заскрипел пол. Вслед за тем что-то влажно зашумело, а потом захлопало, как будто кто-то выбивал о камни мокрую кожу.

Ринсвинд посмотрел на ближайшего солдата. Тот сжимал в руке меч.

Капля крови скользнула по лезвию и после эффектной драматической паузы упала на пол. Ринсвинд приподнял шляпу.

— Прошу прощения, — радостно сказал он. Это случайно не аудитория 3Б?

И пустился наутёк.

Полы под ногами пронзительно завизжали, а за спиной его кто-то беспрерывно выкрикивал одну из кличек Ринсвинда, которая звучала «Не Дайте Ему Уйти!».

«Дайте, — молил про себя Ринсвинд, — о, пожалуйста, дайте мне уйти».

На очередном повороте он поскользнулся, забуксовал, пролетая сквозь бумажную дверь и приземлился в декоративный пруд. Однако в Рисвинде, когда он летел на полной скорости, пробуждались свойства кота, даже, можно сказать, мессианские свойства. Вода лишь слегка касалась его пяток, он, словно мячик, отскочил от поверхности пруда и помчался дальше.

Ещё одна стена взорвалась. Он очутился в коридоре, не исключено, что в том же, из которого бежал.

Он услышал, как сзади кто-то тяжело приземлился на ценную мебель.

Ринсвинд опять рванулся вперёд.

Откуда — вот ключевое слово. Всегда убегаешь откуда-то. Ну а насчёт куда обычно это само собой устраивается.

Ринсвинд скатился по длинному пролёту из низких каменных ступенек, внизу вскочил на ноги и наугад припустил по очередному коридору.

Его ноги уже разработали план действий. Начинаем с огромных, безумных скачков — так мы уходим от непосредственной опасности, после чего переходим на ровный широкий шаг — чтобы как можно больше увеличить расстояние между нами и возможной угрозой. Ничего сложного.

Есть одна история о бегуне, который после сражения пробежал сорок миль, чтобы известить жителей родного города о победе. Традиционно этого человека считают лучшим бегуном всех времен и народов. Однако, если бы он нёс весть о надвигающемся сражении, в этом виде многоборья Ринсвинд легко побил бы его.

И всё же… кто-то нагонял Ринсвинда.

Нож проткнул бумажную стену тронного зала и вырезал дыру, достаточно большую, чтобы мог проехать человек в инвалидном кресле.

Орда брюзжала.

— А вот Брюс-Гун никогда не опускался до того, чтобы входить в город всякими водными проводами.

— Заткнись.

— Он в жизни не унизился бы до чёрного хода, великий Брюс-Гун.

— Заткнись.

— Когда Брюс-Гун атаковал Аль Хали, он нёсся прямо на главные ворота и сопровождала его тысяча пронзительно кричащих всадников на низкорослых лошадках.

— Это верно, но последний раз, когда я видел Брюса-Гуна, его голова торчала на пике.

— Не стану спорить. Зато над главными воротами. Я к тому, что в город он всё-таки попал.

— Ну да, его голова попала.

— О боги…

Профессор Спасли довольно улыбнулся. Зал, в который они вступили, был достаточно величествен, чтобы заставить Орду умолкнуть, пусть даже ненадолго. Размеры — это само собой. Но то была не единственная характерная черта данного тронного зала. Одно Солнечное Зеркало, когда объединял воедино племена, страны и маленькие островные народы, поставил перед собой задачу построить такой тронный зал, вид которого ясно говорил бы всяким вождям и послам — это самое большое помещение из всех, в которых ты когда-либо бывал или будешь, оно роскошнее всего того, что ты можешь себе представить, и подобных залов у нас пруд пруди.

Он хотел, чтобы тронный зал производил впечатление. Простые варвары, очутившись здесь, должны были падать ниц и молить о принятии их в Агатовую империю. Пусть тут стоят огромные статуи, сказал Одно Солнечное Зеркало. Пусть висят гигантские драпировки. Пусть голова кружится от столбов и роскошной резьбы. Пусть великолепие заставит умолкнуть входящего. Пусть это великолепие говорит ему: «Вот цивилизация, ты можешь либо присоединиться к ней, либо умереть. А теперь или падай на колени, или тебя укоротят каким-нибудь другим способом».

Орда соблаговолила ознакомиться с убранством зала.

Первым молчание нарушил Маздам.

— Неплохо, но в подметки не годится дому нашего предводителя в Скунде. Только гляньте, здесь даже очага посреди нет.

— Довольно безвкусно, как мне кажется. Аляповато.

— Чиво?

— Типичный чужеземный тронный зал.

— А я бы выкинул отсюда большую часть барахла. Постелил бы свежую солому на пол, повесил на стены пару щитов, стало бы гораздо уютнее.

— Чиво?

— И сколько столов сюда можно вместить! Прикиньте, какая пирушка получилась бы.

Коэн пересёк огромное пространство, отделяющее Орду от трона, над которым нависал гигантский, богато украшенный балдахин.

— Смотрите-ка, у него над стулом зонтик.

— Небось, крыша течет. С черепицей всегда так. Хорошее тростниковое покрытие гарантирует вам сорок лет полной сухости.