Терри Пратчетт - Цвет волшебства [сборник]

«А почему бы нам не полететь?» — спросил у него в голове голос Девятьстеблей.

Дракон расправил крылья и сделал пару пробных взмахов, слегка приподнявших его над землей. Двацветок с минуту смотрел на него, а потом, подбежав, вскарабкался дракону на шею. Вскоре они парили в воздухе, легко скользя в нескольких футах над полом и оставляя за собой клубящиеся облака пыли.

Дракон, за шею которого отчаянно цеплялся Двацветок, пронесся по анфиладе сменяющих друг друга пещер и взмыл вверх по спиральной лестнице, на которой вполне могла разместиться отступающая армия. Поднявшись, они очутились в обитаемой части горы — зеркала на каждом повороте были отполированы до блеска и отражали бледный свет.

«Я чувствую запах других драконов».

Крылья Девятьстеблей слились в одно неясное пятно, и Двацветка дёрнуло назад — это дракон круто развернулся, помчавшись, точно помешанная на комарах ласточка, по боковому коридору. Ещё один крутой поворот — и они вылетели из туннеля в просторную пещеру. Далеко внизу торчали скалы, а наверху перекрещивались широкие лучи света, падающие из пробитых в потолке огромных туннелей. Под сводом что-то происходило… Девятьстеблей, молотя крыльями, завис в воздухе, а Двацветок воспользовался моментом, чтобы вглядеться в силуэты драконов и крошечных человекообразных фигурок, которые каким-то образом ходили вниз головой.

«Это спальный зал», — удовлетворенно произнёс Девятьстеблей.

На глазах у туриста одна из виднеющихся далеко вверху фигурок отделилась от потолка и начала расти…

Ринсвинд смотрел на бледное лицо Льо!рта, которое быстро проваливалось вниз. «Вот чудно, — пробормотала крошечная часть его мозга, — почему это я вдруг поднимаюсь?»

Потом он закувыркался в воздухе, и действительность вступила в свои права. Он падал на далекие, покрытые пятнами помета скалы.

От этой мысли его мозг судорожно сжался. Как всегда в минуты кризиса, из глубин сознания резво вынырнули слова заклинания. «А почему тебе нас не произнести? — подзуживали они. — Что тебе терять?»

Ринсвинд взмахнул рукой в нарастающем встречном потоке воздуха.

— Ашонай, — выкрикнул он. Слово воплотилось в холодное голубое пламя, которое заструилось в полёте.

Он взмахнул другой рукой. Отдавшись на волю ужасу и магии, Ринсвинд возвестил:

— Эбирис.

Звук голоса застыл мерцающе-оранжевым словом, которое повисло рядом с собратом.

— Уршоринг. Кванти. Пифан. Н'гурад. Ферингомали.

Окруженный полыханием, волшебник поднял руки и приготовился произнести восьмое, последнее слово, которое должно было явиться в сверкающем октарине и скрепить заклинание. Неизбежные скалы были забыты.

— … — начал он.

Последовавший удар был таким сильным, что у волшебника перехватило дыхание. Заклинание рассыпалось и потухло. Пара рук обхватила пояс Ринсвинда, и мир дернулся вбок — это дракон вышел из затяжного пике, чуть-чуть не задев когтями самую высокую скалу на зловонном дне Червберга. Двацветок торжествующе расхохотался.

— Поймал!

Дракон, заложив изящную дугу, лениво взмахнул крыльями и вылетел из пещеры в утренний воздух.

На просторном зелёном лугу, раскинувшемся на плодородном плато, которое служило вершиной стоящего в невозможном равновесии Червберга, драконы и их всадники образовали большой круг. За его пределами толпились слуги, рабы и прочие людишки, кое-как сводящие концы с концами здесь, на крыше мира. Все как один уставились на людей, сошедшихся в центре травянистой арены.

Там собрались несколько всадников высшего ранга, а также Льо!рт и его брат Льартес. Первый всё ещё растирал ноги и слегка морщился от боли. Льесса в сопровождении Хруна и своих верных приверженцев держалась в сторонке. Посредине между обеими фракциями стоял наследственный Хранитель Традиций Червберга.

— Как вам всем известно, — неуверенно заговорил он, — не-совсем-покойный правитель Червберга, Грейша Первый, поставил одно обязательное условие касательно кандидатуры наследника престола. Трон должен отойти тому — или той, — кто решится вызвать своих братьев или брата и сестру на смертный бой и победит их в честном поединке.

— Да знают, знают все. Давай дальше, — произнёс из воздуха рядом с ним высокий раздражённый голос.

Хранитель сглотнул. Ему так и не удалось свыкнуться с тем, что бывший хозяин оказался не в состоянии скончаться подобающим образом. «Всё-таки мёртв этот старый хрыч или нет?» — не раз гадал он про себя.

— Не вполне ясно, — голос Хранителя дрожал, — разрешается ли передавать вызов представителю…

— Разрешается, разрешается, — оборвал его бестелесный голос Грейши. — Это свидетельствует о сообразительности. Не растягивай церемонию на весь день.

— Я вызываю вас, — объявил Хрун, свирепо взирая на братьев. — Обоих сразу.

Льо!рт и Льартес обменялись взглядами.

— Ты будешь сражаться с двоими одновременно? — уточнил Льартес, высокий жилистый парень с длинными чёрными волосами.

— Ага.

— Соотношение сил довольно неравное…

— Ага. Меня больше.

Льо!рт бросил на него злобный взгляд.

— Ты, самонадеянный варвар…

— Ну, с меня хватит! — прорычал Хрун. — Я сейчас…

Хранитель Традиций удержал его покрытой синими венами рукой.

— На площадке для поединков драться запрещено. — Он замолк, обдумывая смысл своих слов, после чего, сдавшись, наобум изрек: — Во всяком случае, вы поняли, что я имею в виду.

— Как вызванная сторона господа Льо!рт и Льартес имеют право на выбор оружия, — после очередной паузы добавил он.

— Драконы, — выпалили братья хором.

Льесса фыркнула.

— Драконы могут использоваться в наступательном бою, поэтому они являются оружием, — твердо заявил Льо!рт. — Если ты не согласна, мы можем сразиться по этому поводу.

— Ага, — подтвердил его братец, кивая Хруну.

Хранитель почувствовал, что в грудь ему уткнулся призрачный палец.

— Не стой с разинутым ртом, — скомандовал замогильный голос Грейши. — Поторапливайся давай.

Хрун, тряся головой, отступил.

— О нет, — сказал он. — Мне и одного раза хватило. Я скорее сдохну, чем стану драться на этой твари.

— Ну так сдохни, — откликнулся Хранитель со всей доброжелательностью, на которую был способен.

Льо!рт и Льартес уже шагали по траве туда, где их ждали слуги, держащие под уздцы «скакунов». Хрун повернулся к Льессе. Та пожала плечами.

— Неужели мне даже меча не дадут? — взмолился он. — Хоть ножичек кинь, а?

— Да, — ответила она. — Этого я не ожидала.

Внезапно она словно уменьшилась, весь её гонор куда-то испарился.

— Извини.

— Извинить тебя?

— Да. Прости меня.

— Я так и подумал, что ты попросила извинения.