Яся Белая - Фея-Крёстная желает замуж

Как там говорил Хмурус: это обещает быть интересным? И впрямь — белочка и тролль.

— Тебе надо пересмотреть свои взгляды и вернуться, — похлопываю её по руке. — Если бы меня кто-то так преданно ждал, я бы точно вернулась к нему.

Теперь вздыхает она.

Тут раздаётся звонок, и Ляна вскакивает:

— Ой! Мне пора. Преподаватели ушли, нужно убирать комнаты!

— Беги. В следующий раз ко мне в заходи просто так. Поболтать, — машу её след рукой: — и да — я просто Айсель! Никаких «вы», «госпожа» и прочего!

Она обещает так делать.

Как только Ляна скрывается за дверью, сажусь за учебную программу. Гоблин-кадровик сказал, что к обеду следует предоставить план проректору по обучению, поэтому стараюсь успеть.

…Да, давненько я не подпирала стену начальственного кабинета и не волновалась, как на первом собеседовании. Даже удивительно, что переживаю теперь.

Преподаватели выбегают от проректора раскрасневшиеся, а те, кто помоложе, и вовсе в слезах. На меня смотрят сочувствующе.

Недаром же на двери красуется табличка с именем — Злобинда Ши-Ворот. Такому имени нужно соответствовать!

Наконец приглашают меня, я вхожу и понимаю: соответствует . Женщина-вамп, ни дать ни взять. Сидит, ногу за ногу закинула, курит сигарету в длинном мундштуке.

— Что там у вас? — рявкает.

— Программа для факультатива по соблазнению.

— Это вам Ирмиш сказал?

— Ирмиш? А, господин Ирмиш, кадровик.

— Да, он. Гоблинская он рожа, а не кадровик, — отрезает она, впрочем, беззлобно. — Зря вы старались. У вас всего лишь факультатив, можете вести занятия по своему усмотрению. Я даже программу смотреть не стану. К вам и записалось-то всего пять человек. Как узнали, что преподаватель фея — все кривиться начали.

Да уж, совсем невежливо, зато честно.

— Корпус, где будете заниматься, внутри двора. Вид из окна — прям на Злобнолес. Не благодарите.

И машет наманикюренной рукой: свободна, не задерживай.

…К корпусу лечу, не оглядываясь. Тут-то и смотреть особенно не на что — замковый каменный мешок: стены-стены да мощёный булыжником двор. Как всегда всё в самых милых серо-чёрных тонах.

Полная энтузиазма распахиваю дверь в классную комнату и гасну.

Да уж!

Современное искусство изрядно подкорректировало образ тёмной колдуньи. И теперь в сознании людей она может быть какой угодно — злобной, бледной, одетой в тёмное, но всегда — красивой. Я, признаться, с тёмными колдуньям не очень водила отношения и, честно, была о них лучшего мнения.

Те же пятеро девушек, что записались на мой курс, являли собой феерическое (да простят мне феи употребление этого слова всуе) зрелище. Одна — толста, другая — в очках и с кривыми зубами, третья — косит, четвертая — тоща и, судя по ногам, торчащим из-под парты, длинная, как каланча. А вот пятая была бы мила и вроде бы ничего, если бы не крайне унылый вид, растрёпанные чёрные волосы, сосульками свисающие на бледное лицо, и не жуткий макияж, как будто намазала глаза и губы сажей.

И в это ректор должен влюбиться до потери памяти?! Ему столько не выпить, даже с русскими.

Но in bello virtutem quam in bello [4] «На войне как на войне» ( лат. ). . Я сама объявила войну, мне её и воевать. Стоять до конца и не сдавать крепостей.

Прохожу за преподавательский стол, располагаюсь и, должно быть, вымученно улыбаюсь им.

— Я — Айсель. Это имя мне придумал мяв-кун.

Ноль эмоций.

Кто-то ковыряет в зубах, кто-то смотрит в окно на ершистую щетину Злобнолеса, кто-то красит ногти чёрным лаком.

— Чтоб дальше взаимодействовать, нам нужно познакомиться поближе. Итак, сейчас каждая расскажет о себе.

В ответ раздаётся: «Ууу!», «А чо!», «А можно без этого?»

Делаю несколько глубоких вздохов: я добра и спокойна. Мне предстоит устроить личную жизнь этих девочек. Некрасивых женщин не бывает! В каждой есть изюминка!

Аутотренинг срабатывает, и я вновь само обаяние.

— Речь — основа соблазна. Ваш тембр, слова, тон, паузы всё влияет на то, как отреагирует партнёр.

О, глаза загорелись! Перебрались поближе с задних парт.

— А как вы считаете, госпожа Айсель, — бодро заявляет толстушка, вдруг зарумянившаяся и даже похорошевшая, — у нас есть шансы?

— Все и даже чуть больше!

— А вот Марика, наша староста и главная красотка, говорит, что никаких.

— Одна Марика?

— Нет, — гнусавит девушка в очках, — у неё с десяток приспешников! Сплошные красотки. А мы, честно сказать, полный отстой.

Она опускает большой палец вниз.

И вот тут я загораюсь: значит, какая-то Марика унижает девочек? Что ж, чем больше противников, тем веселее. Стало быть, предстоит не только создать из этих юных колдуний предмет вожделения для злобного ректора, но ещё и доказать некой Марике, что она не самая красивая? Да легко.

Из Золушки я уже сделала человека, справлюсь и тут.

Эй, Пигмалион, ты слабак!

Я, Фея-Крёстная, бросаю тебе вызов.

В общем, десять глаз с любопытством смотрят на меня. Кажется, удалось их заинтересовать. Это здорово.

— Давайте знакомиться, — повторяю я и приглашаю в центр, где у доски небольшой подиум, самую милую из девочек.

Нда, это ж кто ей наряд подбирал?

Пышная юбка в чёрных кружевах, чёрный же корсаж, поверх которого наброшена куртка с капюшоном, шнурованные ботинки на толстой подошве, шипастый ошейник. Нормальная девушка по доброй воле такое не оденет! Так и хочется спросить: «Детка, ты что собака?» И немедленно взмахнуть волшебной палочкой, чтобы превратить её… в человека.

Но… без радикализма, Айсель. Спокойно. Начнём.

— Расскажи нам о себе, — тепло улыбаясь, прошу её. Сама же удобно располагаюсь за учительским столом. Руки разомкнуты и спокойно лежат на коленях. Говорят, это жест доверия.

Девушка смотрит на меня мутным сонным взглядом. Начинает она медленно, тоскливо, так и кажется, что фоном звучит траурный марш и мелькают кладбищенские пейзажи:

— Меня зовут Депра. И я — настоящая принцесса.

Чуть не падаю со стула: всяких принцесс навидалась, но чтобы такое! Ну ладно, в Сказочной стране живём. Тут у нас принцессное разнообразие. Да и имена какие угодно можно выбирать — свобода же. Но мотив интересен, а потому спрашиваю:

— Почему Депра?

— А у нас очень депрессивное королевство. Мама в депрессии, папа в депрессии, и по стране гуляет Великая Депрессия. Решили не отходить от традиций.

Да уж. Подзабыла я что-то магеографию. Депрессивное королевство — это у нас Грустьляндия, что ли? Раньше там водились вполне себе трагичные принцы. И котировались они на рынке женихов весьма неплохо. Давненько я там не бывала, а грусть, вон, уже в депрессию перешла.

Нужно девочку немного взбодрить. А женщину ничто так не бодрит, как перемены. Пусть даже небольшие.