Дмитрий Емец - Таня Гроттер и посох Волхвов

Таня торопливо огляделась, пытаясь сообразить, где северо-восток. Можно было попытаться сориентироваться по звездам, но звезды были едва видны. Лишь изредка любопытными желтыми зрачками они выглядывали в разрывы фиолетовых, похожих на крупные куски подкрашенной ваты туч.

Таня быстро пошла вдоль зубцов, внимательно оглядывая каждый. Наконец она оказалась у большого, заурядного с виду зубца. Осмотрев его и ничего особенного не обнаружив, Таня проследовала было дальше, но тут точно быстрый и легкий толчок в грудь заставил ее вернуться и взглянуть еще раз. Словно поспешив к ней на помощь, из-за тучи показалась луна.

Таня увидела длинную царапину на камне с едва заметной стрелкой на конце. Леопольд Гроттер, когда высекал эту зарубку, сам едва ли был старше Тани и не предполагал, что у него будет дочь. Скорее всего, отец преследовал лишь одну цель – показать своим друзьям направление на Лысую Гору. Ничего больше. Никакой далеко идущей цели у него явно не было.

Таня сняла рукавицу и провела по царапине пальцем. Обычный немагический камень, обычная немагическая зарубка, но почему же она так согревала ей пальцы, ладонь, грудь? Таня застыла. Время словно исчезло для нее. Она стояла и раз за разом машинально проводила пальцем по царапине. Глаза у нее подозрительно пощипывало.

– Эй, что с тобой такое? Проснись, Гардарика не сработает! – крикнул Баб-Ягун, не имевший представления ни о царапине, ни о том, кто ее высек.

Таня очнулась и непонимающе оглянулась на него. Удивленному Ягуну пришлось повторить еще дважды, прежде чем она наконец поняла, о чем он говорит.

Садясь на контрабас, девочка в последний раз оглянулась на каменный зубец, рядом с которым когда-то – вероятно, не раз! – стоял юный Леопольд Гроттер.

«Пап, я вернусь! Обязательно вернусь!» – мысленно пообещала она и взмахнула смычком.

Контрабас, реактивный пылесос и часы с кукушкой взмыли в фиолетовое небо. Промелькнули стены Тибидохса, пруд, похожий на ровное отблескивающее поле, Заповедная Роща, где некогда росло мировое древо, и лес с буреломом. Впереди показались скалы, сразу за которыми находился защитный барьер, надежно скрывавший Буян от посторонних глаз и непрошеных вторжений.

– Грааль Гардарика! – крикнули все разом. Вспыхнули две зеленые искры и одна красная.

Семь радуг прочертили небо, сплетаясь в одну. Тучи заметались, как простыни на ветру. Вечность подмигнула лиловым глазом. Громада Тибидохса, до того времени зримо нависавшая у них за спиной, дрогнула, подернулась туманом и исчезла…

Они были уже в мире лопухоидов.

Таня выбрала на небе несколько звезд поярче, которые заметила еще с крыши, и теперь, дожидаясь, пока они выглянут из-за туч, определяла по ним направление. Другого выхода просто не было. Жаль, Медузия или Сарданапал не сделали для них магической карты вроде той, по которой они когда-то, возвращаясь с Гробыней от лопухоидов, сумели найти в океане Буян. Как утверждали, Лысая Гора была не тем местом, куда можно добраться с помощью карты. Почему так, Таня даже не задумывалась. За четыре года обучения в школе магии она привыкла, что тут полно всевозможных ограничений и запретов, которые вообще никак не объясняются.

Океан, над которым неслись пылесос, контрабас и часы, в сравнении с ним крошечные, как пылинки, был почти не виден в темноте. Сложно было даже поверить, что там внизу что-то есть. Разве что в воздухе ощущалась скрытая мощь чего-то огромного, что расстилалось под ними и в сравнении с чем они были словно крохотные песчинки.

Холод был не таким уж и леденящим, возможно, стараниями Ягге и ее медвежьего жира, но ветер то и дело сбивал с курса. Таня старалась слишком не разгоняться, чтобы Ванька на часах с кукушкой не отставал. Зато Ягун на реактивном пылесосе то и дело поддавал газу и вырывался вперед. Правда, его пылесос вел себя как норовистый скакун. Он то взбрыкивал, то непредугадываемо петлял.

– Я что, теперь так и буду летать зигзагами? Попадись мне этот Гуго с его крысиным скелетом!.. Теперь я понимаю, почему он все время хихикал, когда говорил про верткость! – прокричал Ягун, в очередной раз проносясь мимо Тани и вновь исчезая.

Таня и Ванька Валялкин летели бок о бок. В какой-то момент Ваньке зачем-то захотелось коснуться Таниного плеча. Он неосторожно свесился с часов и едва не свалился, но кукушка с тревожным криком принялась носиться над ним, а Таня, вильнув на контрабасе, вовремя успела подхватить увлекшегося романтика.

– Ну и времена! Теперь дамы спасают кавалеров!.. А луна какая! На яичницу похожа! – мечтательно сказал Ванька.

Таня улыбнулась, сообразив, что Валялкин в очередной раз успел проголодаться. Интересно, захватил он с собой свою увечную скатерть-самобранку? А если и захватил, как он развернет ее на лету? Бомбардировать океан котлетами и огурцами идея, конечно, занятная, да только котлет жалко. И лопухоидов. Ведь всем известно, что то, что появляется на скатерти-самобранке, несколькими мгновениями раньше пропадает из лопухоидных ресторанов или с рынков.

Они летели долго, а океан все не кончался. Наконец, когда Таня начала уже опасаться, что они сбились с курса и теперь просто нарезают над океаном круги, впереди показалась длинная, во весь горизонт, полоска суши. Вскоре замелькали города лопухоидов со светящимися ниточками проспектов, слезливо мигающих неоновой рекламой.

Таня с Ванькой зачарованно смотрели вниз. Они уже успели отвыкнуть от того, как живут лопухоиды. Один Ягун был недоволен.

– Вот уж эта бабуся! Укутала меня, как мумию фараона! Ну и где эта ваша Лысая Гора? Может, она до того облысела, что сквозь землю провалилась? – проворчал он, возникая из-за тучи. Тут его не в меру верткий пылесос вновь взбрыкнул и унес ворчливого внука Ягге куда-то за лиловое облако.

Таня молчала, с беспокойством вглядываясь в небо. Созвездия, по которым она ориентировалась, были как будто там, где положено, но все равно малютке Гроттер казалось, что они отклонились от правильного курса. Слишком сильным был ветер над океаном. И что она, интересно, скажет Ваньке и Ягуну? «Извините, ребята, но полетели обратно уточнять дорогу»? И хватит ли у Ягуна мусора в пылесосе, чтобы дотянуть до Буяна?

Перстень на ее пальце раскалился.

– Третья струна! – неохотно проскрипел он.

– Что «третья струна»? – спросила Таня, но перстень, видимо, израсходовал уже всю разговорную магию на сегодня. Или же старик просто упрямился.

Надеясь, что это подсказка, Таня коснулась третьей струны и немного оттянула ее. Струна загудела – не низко и не высоко, а именно так, как положено третьей струне. Ничего не произошло. Тогда Таня проделала то же самое смычком, одновременно слегка подкрутив колок.