Дмитрий Емец - Таня Гроттер и посох Волхвов

– Пустите меня к этому лицемеру! – завопил питекантроп, пытаясь оттеснить циклопов.

– И-и-и! Не пускайте его ко мне! У меня справка есть, что я весь насквозь больной! – визжал Тиштря.

Тарарах так поразился, что перестал вырываться у циклопов. Минуту спустя матч продолжился. Воспользовавшись тем, что его рот полностью оттаял, играющий комментатор затарахтел с новыми силами.

– Дубняк с пламегасительным мячом прорывается к Гоярыну… Эх, опять наша защита дала сбой! Кузя Тузиков пытается остановить Дубняка, но лишь примерзает к венику! Опять запрещенные приемчики, мамочка моя бабуся! Я зверею! Молодец Катька Лоткова, вовремя разворачивает дракона! Гоярын выбрал правильную тактику: вместо того чтобы выдыхать пламя со средней дистанции, он ударяет хвостом. Удар не попадает в цель, но Дубняка сносит порывом ветра. Отличный момент! Гоярын по приказу Кати выдыхает пламя тремя небольшими порциями. От первого и второго огненного плевка Дубняк уворачивается, но последний залп попадает в цель. Дубняк мигом покрывается копотью и теряет пламегасительный мяч, которым завладевает Семь-Пень-Дыр. А еще мгновение спустя Дубняк оказывается в пасти у Гоярына… Гоярын, разве мама не предупреждала тебя, что нельзя глотать мороженое такими кусками? Это закончится ангиной!

Но радоваться Ягуну пришлось недолго. Услышав свист, он обернулся. К Гоярыну, не совсем еще заглотившему Дубняка, на вьюжной тройке мчался Дед Мороз с перцовым мячом. Кузя Тузиков и сунувшийся на подмогу Жора Жикин были сметены. Катя Лоткова на своем аккуратном пылесосике успела нырнуть за голову Гоярыну и теперь пыталась заставить его захлопнуть пасть. Но Гоярын не слушался. Три кобылицы Деда Мороза вселяли в драконью душу путаные, но сладкие гастрономические грезы.

Надеясь заглотить сразу всю вьюжную тройку да и Деда Мороза с его мешком в придачу, Гоярын совершил самую распространенную ошибку всех драконов: перестал прислушиваться к сигналам защиты и широко разинул пасть. На это Мороз и рассчитывал. В последний миг, когда Гоярын зажмурился от предвкушения, надеясь на вкусный обед, Дед Мороз решительно натянул вожжи. Вьюжная тройка застыла как вкопанная, лишь звякнули валдайские колокольчики и посыпались от грив и хвостов серебряные искры.

Дед Мороз поднялся в санях во весь свой немалый рост. Перцовый мяч, пущенный решительной рукой, огненной кометой залетел в драконью пасть. ВСПЫШКА!

Трибуны ахнули, когда Гоярын окутался оранжевым дымом. В следующую секунду он страдальчески разинул пасть и выплюнул Дубняка, подтаявшего, закопченного, но полного боевого задора. Болельщики с полюса торжествующе закричали, материализуясь вокруг купола. Таня вцепилась в футляр контрабаса так, что костяшки пальцев у нее побелели. Как ей хотелось оказаться там, на поле, где свистел ветер и игроки, казавшиеся крохотными, как точки, стремительно рассекали воздух, охотясь за мячами.

– Вот так Дедульник-Морозильник! Пять очков полярным духам! – с невольным восхищением воскликнул Тарарах.

Баб-Ягун проводил удаляющегося Деда Мороза задумчивым взглядом.

– М-да, в драконболе он малость кумекает, спорить не стану! – буркнул он. – Но ведь сегодня тридцать первое декабря, и бедному дедульнику можно посочувствовать. После матча ему еще облетать несколько миллионов лопухоидов. Подарки под елку, стишок, прочитанный на стульчике карапузом, рюмашка на посошок и прочее новогоднее бланманже, я вас умоляю! Бедным лошадкам придется несладко. Придется за одну ночь отработать все годовое сено, если, конечно, они не питаются сугробами.

Мимо Ягуна кто-то стремительно пронесся, набирая высоту. Играющий комментатор обернулся.

– Опять Гурий Пуппер! Браво, вьюноша! Пуппер с чихательным мячом идет на прорыв. Его пытается остановить Санта-Клаус. Он шпорит оленя и атакует Пуппера. При этом Клаус громко распевает: «Джингл-белз, джингл-белз!» Надо полагать, это психологическая атака! Кое-кого уже начинает тошнить!.. Гурий делает в воздухе красивую полупетлю, потом сразу штопор, и Санта остается далеко позади. Один есть! Пингвин-ага, Замерзайло… Пуппер уходит и от их… Просто колобок какой-то! Ну-с, болельщики мои дорогие, кто у нас там на очереди? А, Снежная Гурия собственной персоной! Какие люди на Буяне! На месте Пуппера я бы повозился с ней подольше, уж больно хорошенькая… Эй, Лоткова, не надо меня сглаживать! Я в жилетке, да и вообще работа у меня такая – глупости говорить! Я бы, может, и хотел что-нибудь умное ляпнуть, да мне эфирная сетка не позволяет! Чумиха ее побери, эту эфирную сетку!

Не слушая Ягуна, не видя ничего, кроме своей цели – пасти Снежного дракона, – Гурий Пуппер мчался ей навстречу, прильнув грудью к метле. Вон он промчался мимо сектора, где сидели его фанаты, тренер, магнетизеры и магвокаты. Магвокаты уже кричали в зудильники, стремясь кому-то и на что-то пожаловаться. Тренер был хмур как туча. Магнетизеры на всякий случай вцепились в коврики. Гореанна, поссорившаяся с кем-то, уже палила из сглаздамата, едва успевая менять обоймы. Зато верные фанаты были, как всегда, душой и телом с Пуппером.

На их перетяжке пылало:

– И мы тоже! – вполголоса заметил Ванька Валялкин, выражая настроение всего Тибидохса.

Теперь никто уже – даже задиристый Гуня Гломов – не видел в Пуппере и его фэнах врагов. Если же кулаки еще у кого и чесались, то главным образом против магвокатов и магнетизеров, которые вечно крутились вокруг Гурика, как осы вокруг варенья.

Вскочив со своего места, Гломов стал было протискиваться к магнетизерам, чтобы немного поучить их, но был перехвачен циклопами, которых расставил всюду бдительный Поклеп.

– Эй, вы че, ребят? Пошли вместе магнетизеров бить! – возмутился Гуня, которого циклопы волокли под мышки.

– Мы на дежурстве! – переглядываясь, пробурчали циклопы.

– Ну и ладно! Отпустите меня, я их один побью! – с надеждой предложил Гуня.

– Не положено до конца матча… Вот после матча, ежели снова массовая свалка начнется, другое дело… А теперь не положено! – заявили циклопы.

Они водрузили Гуню между Шурасиком и Таней и удалились, держа его в поле зрения.

– Даже подраться не дали! Никакого счастья в личной жизни! – сказал Гуня, толкая Шурасика локтем.

– Гломов! Еще раз меня ударишь – в сороконожку превращу! Ты, кроме Дрыгуса-брыгуса , ни Древнира не помнишь! – взвизгнул Шурасик, уставившись в блокнот, где из-за толчка карандаш прочертил длинную кривую загогулину.

– Давай превращай в сороконожку! Даже лучше, я всех ногами запинаю! – гоготнул Гуня.

Баб-Ягун на пылесосе мчался за Пуппером, оглушая его своим комментаторским треском: