Дмитрий Емец - Таня Гроттер и посох Волхвов

– Умоляю, Таня, не смотри, нельзя! Я знаю, что бывает с тем, кто смотрит на богов, – почти взмолился он.

Но даже втиснутая носом в пыльный ворс персидского ковра тети Нинели, с Пуппером, сидевшим у нее на закорках, с глазами, закрытыми его влажными ладонями, Таня все равно неведомым образом продолжала видеть то, что происходило в комнате. Золотистые корни посоха зримо врастали в ковер. Тонкий ствол, расширяясь на глазах, взмывал к потолку. Ствол ветвился. Шумела листва.

В доме на Рублевском шоссе – и одновременно во всех трех мирах и в бесконечности, в той изнаночной части бытия, которая одна и управляет миром, – прорастало вечное древо, вновь соединяя воедино, стягивая незримыми, но прочными нитями разрозненное целое. Земля, небо и Потусторонние Миры вновь становились частью единой системы. Трепетные листья примиряли и залечивали раны, принося на своих зеленых ладонях малые частицы надежды. В уставший, истертый, надоевший сам себе мир капля за каплей, росток за ростком приходил покой.

Раненый Симорг встрепенулся. Силы возвращались к нему капля за каплей. Чем выше становилось древо, тем громче и увереннее кричала птица-хранитель.

Когда древо – осязаемое и одновременно бесплотное – занимало уже всю комнату, оно внезапно дрогнуло и пропало. Но не исчезло и не погибло – Таня ощутила, что так и должно было случиться. Древо заняло свое место. Вместе с древом пропал и Симорг, в последний миг огласивший комнату торжествующим клекотом.

Теперь в комнате были лишь Таня, Пуппер и три языческих бога. Некоторое время боги стояли в молчании, но затем что-то переменилось, и все трое разом повернулись к Тане и Гурию.

– МАГИ, ДУТЫЕ НИЧТОЖЕСТВА! ЖАЛКИЕ ОТБЛЕСКИ ВЫРОДИВШЕГОСЯ ДРЕВНЕГО ВОЛШЕБСТВА… ВЫ ДУНОВЕНИЕ ВЕТРА, КОТОРОГО УЖЕ НЕТ… ПРОЧТИТЕ СВОЮ СМЕРТЬ В МОИХ ГЛАЗАХ! – сказали за золотой вуалью три рта Триглава.

– Какой кошмарный выспренний стиль… Эй, Пуппер, слезай с меня! – буркнула Таня, на спине которой все еще сидел Гурий. Глупо было умирать в такой нелепой позе носом в ковер тети Нинели.

Смертоносный Триглав шагнул к ним, потянувшись к вуали, но неторопливый Велес коснулся его плеча. Бог-убийца остановился.

– НЕ ЗЛИ МЕНЯ, ПОКРОВИТЕЛЬ СТАД! ПУТЬ СЮДА БЫЛ СЛИШКОМ ДОЛГИМ, ЧТОБЫ Я ОТКАЗАЛСЯ ОТ УБИЙСТВА. МОЮ ДОРОЖНУЮ ПЫЛЬ СМОЖЕТ СМЫТЬ ТОЛЬКО КРОВЬ! – прошипел он и, отвернувшись от Велеса, сделал еще шаг.

Тяжелая рука вновь легла на его плечо. Триглав, зарычав, потянулся к оружию.

– Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ ТЕБЯ, ПОКРОВИТЕЛЬ СТАД! НЕ СМЕЙ МЕШАТЬ МНЕ, ИЛИ ПОЖАЛЕЕШЬ! – крикнул он, вновь оборачиваясь.

Перед ним был уже не Велес, а Перун.

– СМИРИСЬ И ОТОЙДИ, БОГ МОРА И ВОЙНЫ… СЕГОДНЯ ЗДЕСЬ НЕТ ТВОЕЙ ЖАТВЫ, – спокойно приказал он.

– МОЯ ЖАТВА ЕСТЬ ВСЕГДА И ВЕЗДЕ! НИКТО НЕ СМЕЕТ УКАЗЫВАТЬ МНЕ, ДАЖЕ ТОТ, КТО ХВАЛИТСЯ ВЛАСТЬЮ НАД ГРОМОМ! – заупрямился Триглав.

– ВОЗМОЖНО, НО ТЕПЕРЬ ТЫ ИХ НЕ ТРОНЕШЬ! ЭТИ МАГИ СПАСЛИ СИМОРГА. МЫ ДОЛЖНЫ ИМ ЖИЗНЬ В ОБМЕН НА ЖИЗНЬ, – твердо возразил Перун.

– МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ВСЕ ЗАКОНЫ! Я УБЬЮ ИХ!

Рука Триглава легла на рукоять меча. Рука Перуна – на молот. С минуту боги молча смотрели друг на друга. Потом Велес вышел вперед и встал рядом с Перуном. Он был безоружен, в сражении богов оружие решает далеко не все.

Триглав убрал руку с рукояти меча.

– Я НЕ ТРОНУ ИХ СЕЙЧАС, – сказал он.

Бог мора и войны еще раз скользнул взглядом по Тане и Пупперу и отошел без сожаления. Таня услышала его голос, прокатившийся в ее сознании, точно морская волна, стирающая следы на песке:

– НАШИ ДОРОГИ ЕЩЕ ПЕРЕСЕКУТСЯ. ПОКА ЖЕ ВАША ЖИЗНЬ БУДЕТ ВАМ НАГРАДОЙ!

Триглав захохотал, разом вскинул к потолку руки и исчез в серном дыму. Велес и Перун исчезли считаные секунды спустя – без шума, дыма и пыли.

Таня услышала лишь ржание застоявшихся коней и томное мычание вола. Боги удалились.

– Ну что, насиделся на моей спине? Может, слезешь хоть теперь? – спросила Таня.

Гурий отпустил ее и слез.

– Прости, я задумался, – сказал он.

– В следующий раз, когда задумаешься и перепутаешь меня со скамейкой, схлопочешь Пундус храпундус , – предупредила Таня.

В комнате все было перевернуто кверху дном. Опрокинутый стол, осколки посуды. Дверца шкафа с начертанным руническим знаком была оплавлена с одного края, где ее задел молот Перуна.

– Тетя Нинель давно собиралась сменить в квартире обстановку, – сказала Таня. – В любом случае нам нужно отсюда линять. Мне не хочется проводить новогоднюю ночь у лопухоидов.

– О, Таня! Ты решила улететь, не прощаясь со своими родственниками? Это очень по-английски! Мы после пришлем им купидончика с извинениями! – одобрительно сказал Пуппер.

Вскоре контрабас и метла вылетели из разбитого окна, взяв курс на Тибидохс. Пока они неслись над городом, Таня все время смотрела вниз. Снегопад уже закончился. Город мало-помалу готовился встретить первый рассвет нового года. Лишь изредка внизу взрывались петарды и пробегали искристые змейки салютов.

Пока в их квартире шла разборка богов с вампирами, Дурневы и примазавшийся к ним Халявий благоразумно отсиживались в ванной, запершись на задвижку. Лишь много времени спустя дядя Герман отважился выглянуть в коридор и осторожно всунул нос в комнату.

– Ну как там? – нервно крикнула из ванной Пипа.

Она была в такой панике, что готова была захлопнуть дверь и бросить папулю на произвол судьбы.

– Тут никого нет – ни Пуппера, ни Таньки, ни вампиров, никого, – дрожащим голосом отвечал дядя Герман.

– И Пупперчика моего нету? Украли, гады, народное русское достояние! – огорчилась Пипа.

Вместе с мамулей они прокрались в комнату, а в следующий миг страшный сдвоенный вопль огласил дом на Рублевском шоссе.

– П-п-почему ты нам ничего не сказал? – набросились они на дядю Германа.

– Да я как-то не сообразил! Не думал, что это вас напугает, – вяло оправдывался бывший депутат.

Наконец к Пипе вернулся ее обычный здравый смысл.

– Подумаешь, гроб! А каких еще новогодних подарков вы ожидали от Гроттерши? Скажите еще спасибо, что она никого туда не засунула, – фыркнула она.

Уже рассвело, когда Пуппер и Таня добрались наконец до Буяна.

– Грааль Гардарика!

Семь радуг слились в одну, пропуская их.

Они ожидали, что в Тибидохсе все спят, но не тут-то было. Перед воротами собралась огромная толпа. Ах, ах, ох и прочие чувства! Кого здесь только не было! Действительно, кого? Все вроде были. Гуня Гломов, Шурасик, Семь-Пень-Дыр, Верка Попугаева, Дуся Пупсикова, Рита Шито-Крыто, Кузя Тузиков, Гробыня Склепова – и остальные буквы алфавита.

Над толпой с радостными возгласами носились полярные духи, осыпая всех подарками и ватрушками из рога изобилия. Снеговик приплясывал со снежной бабой. Снежная Гурия раздавала автографы болельщикам. Холодрыжник гонялся за малюткой Клоппиком, запустившим в него какой-то мудреный запук. Санта-Клаус, отработавший все новогодние праздники еще 25 декабря, тянул свой бесконечный «Джингл-белз» и целовался с оленем.