Сергей Лукьяненко - Понедельник не кончается никогда [litres]

Но веселых друзей здесь не было, и Привалов решил рискнуть.

Для начала он попытался сотворить табуретку. Три минуты попыток визуализации образа и чтения заклинаний на древнехалдейском возымели результат: кривое сиденье с шестью ножками разной длины, при попытке присесть на него издававшее мучительные стоны. Кое-как уничтожив это курьезное сооружение, Саша попробовал еще раз, на этот раз с лавкой. Она возникла и тут же убежала вдаль по коридору, стуча деревянными копытцами. Попытка материализовать стул со спинкой привела к возникновению чего-то вроде козетки, из сиденья которой торчали пики точеные. Он попробовал еще раз. Народилось нечто настолько гадкое, что Привалов воспользовался экстренной дематериализацией, только чтобы поскорее развидеть это.

Он уже совсем было сдался, но тут ему опять – который уж раз за день! – пришла странная мысль.

Саша прекрасно понимал, в чем его проблема: он недостаточно четко визуализировал образ и не вполне точно произносил заклинание. Однако он знал простенькое заклятье визуализации, позволяющее добиться почти галлюцинаторной ясности любого образа. Саша нашел его на обороте обложки учебника «Элементарная магия для школьников», который когда-то раздобыл в библиотеке. Ойра-Ойра, в ту пору пытавшийся учить Сашу магии, поймал его за попыткой воспользоваться этим заклятьем, чтобы вспомнить таблицу поправок вектора магистатума, и устроил ему выволочку. Оказалось, что в магических спецшколах это заклинание приравнивалось к использованию шпаргалки. Саше было ужасно стыдно, и он больше никогда так не делал. Но сейчас он вдруг подумал о том, что здесь нет Ойры-Ойры – а ноги-то зудят.

Он зажмурился, произнес заклинание и вообразил себе белый диван, стоявший в приемной у Януса Полуэктовича. Привалов сиживал на нем пару раз, но ни разу не осмелился откинуться на спинку.

Диван предстал перед ним как живой, если так можно сказать о диване. Тогда Привалов визуализировал учебник по материальной магии, мысленно открыл страницу с формулами коагуляции [28] Коагуляция (от лат . coagulatio – свертывание, сгущение) – в материальной магии превращение идеи в предмет. Противоположный процесс – сольвация, то есть превращение предмета в идею. и материализовал вещь.

Открыв глаза, он убедился, что диван и в самом деле возник – в точности такой, каким он его видел. Единственным минусом было то, что он перегородил проход. Но Привалова в данный момент это не волновало. Он осторожно присел на него, ожидая какого-нибудь подвоха. Подвоха не случилось – белая кожа только вздохнула, да скрипнули деликатно пружины.

Расположившись поудобнее, Саша наконец вздохнул более-менее свободно. И тут же учуял слабый, но отчетливый запах табака. Похоже, тупичок регулярно использовали как курилку.

Привалов поморщился. Курить он бросил из солидарности со Стеллой, когда та ходила с пузом. Беременность была тяжелой, Стелла все время капризничала, а табачный дым не переносила вообще. После родов Стеллка снова закурила, а он – нет. Еще одним удовольствием в жизни стало меньше, заключил он и решил, раз уж он сегодня такой молодец, сотворить себе кофе и бутерброд с сыром.

Концентрация прошла по-прежнему удачно, а вот результат оказался – как бы это сказать? – половинчатым. Кружка с кофе оказалась наполненной на треть, бутерброд вышел каким-то маленьким. Более того, Привалов внезапно почувствовал сильнейшую усталость – будто он полдня таскал кирпичи.

Усталость распозналась более-менее быстро: Привалова настигло самое обычное магическое истощение. Непонятно было, откуда оно взялось: сотворение дивана и бутербродика исчерпать его до такой степени ну никак не могло.

Поднапрягшись, Саша вспомнил, что с утра к нему заходил Амперян и очень вежливо попросил поделиться магической энергией. Привалов, разумеется, кивнул, Амперян все так же вежливо поблагодарил, немножко поколдовал и ушел. Потом заходила Алла Грицько, новенькая девочка из отдела Превращений. Она собиралась на вечеринку, и ей нужно было немножко магии для наведения вечернего марафета. Черноокую полтавчанку Аллочку Привалов втайне обожал – понимая, разумеется, что столь шикарная женщина не для него. Та, в свою очередь, видела бесхитростного Сашу насквозь и по мере нужды Сашиными услугами пользовалась. Привалов помнил, как однажды он с тремя гномами переносил ее мебель в новый кабинет. Причем напросился сам: Аллочка обещала за труды поцелуй. Он его и получил (в щечку) и был назван зайчиком и настоящим мужиком. Сегодняшний обмен был выгоднее: за почти нечувствительный отъем ненужной ему магической энергии он получил улыбочку и был поименован лапулей… Наконец, кое-что ушло на Витьку.

Прожевывая сыр, Саша думал о том, какой же он дурак и как же он не замечал всего этого раньше. Ему стало ужасно жалко себя и свою непутевую жизнь.

Тут у него закололо в ушных раковинах. Испугавшись, что начала расти шерсть, Привалов схватился за уши. Нет, уши остались гладкими. Уколы, видимо, почудились.

Саша было обрадовался, но в голову опять полезло странное. Он вдруг задумался: а почему, собственно, на ушах несознательных сотрудников растет эта мерзкая волосня?

Раньше он таким вопросом не задавался. Просто знал, что у сотрудников, подверженных эгоистическим и инстинктивным желаниям, на ушах начинает расти шерсть. Это было свойство Института – то ли древнее заклятье, то ли влияние коллективной атмосферы, то ли еще что. Привалов, с его магической бездарностью и общей малополезностью, очень опасался, что с ним случится нечто подобное. Оно и случалось – причем, к Сашиному стыду, неоднократно.

Впервые это произошло в шестьдесят девятом, когда Привалова – тогда еще молодого-холостого-незарегистрированного – не пустили в Болгарию на конгресс по вычислительной магии, послав вместо него проверенного товарища из отдела Недоступных Проблем. Привалов на командировку и не особо-то и рассчитывал, но почему-то ему стало ужасно обидно. В тот день он запорол семимегабайтный магнитный диск [29] Вероятнее всего, имеется в виду НЖМД КГЗМ-7 емкостью 7,32 Мб производства Китежградского завода маготехники. Не исключено, впрочем, что Привалову или его коллегам удалось каким-то образом (вероятно, магически) подсоединить к «Алдану» НЖМД 14» ЕС-5053 емкостью 7,25 Мб болгарского производства. , наорал на безответного гнома-кодировщика и довольно злобно огрызнулся в ответ на дружескую подначку Ойры-Ойры. Тем же вечером уши у него зазудели и на них вылезла редкая серая шерсть. Саша отчаянно перепугался, клял себя последними словами и даже пытался выжечь шерсть зажигалкой. В результате обжег левое ухо. От шерсти его избавил Корнеев, причем без особенных издевательств: просто убрал волосню заклинанием и посоветовал протереть все одеколоном… Последний – Саша очень надеялся, что именно последний – раз это было пять лет назад: Саша позавидовал Ойре-Ойре, в разгар сезона добывшему дефицитнейшую путевку в Лиепаю [30] Лиепая – латвийский город, бывший советский санаторный курорт всесоюзного значения. Несмотря на холодное море и холодный ветер, пользовался большой популярностью среди продвинутых людей, так как там было много дешевого алкоголя пристойного качества (местные бармены даже умели делать коктейли), можно было послушать джаз и выпить кофе со взбитыми сливками (для советских военных, командировочных и т. п. – часто еще и с плевками латышских официанток). . Несознательность проявилась в том, что он не пошел провожать друга, а заперся в подсобке и читал «Альтиста Данилова» [31] «Альтист Данилов» (1980) – производственный роман писателя Владимира Орлова. Описывает жизнь музыкально одаренного мага, конфликтующего с коллективом. Как и большинство советских производственных романов, сильно лакирует действительность. . На этот раз шерсть полезла прямо в процессе чтения, рыжая с прозеленью.