JK Светлая - Змееносец. Истинная кровь

— Это слишком большая честь для меня, мессир. Я не достоин ее, — Катрин сделала еще один шаг к двери.

В одно мгновение пьяный до невменяемого состояния рыцарь оказался возле нее и рявкнул прямо в лицо, снова обдав винными парами:

— Я сказал, разувай! А после принесешь мне еще вина да бабенку приведешь. Только смотри, я на кости не бросаюсь. Мне поздоровее!

Катрин становилось не по себе. Но чертова дверь, которая была для нее единственным спасением, словно исчезла среди камней комнатных стен.

— Может, я сначала вам вина принесу, рыцарь Кайзерлинг? — спросила она, посылая небу одновременно молитвы и проклятия.

Рыцарь замер, внимательно вглядываясь сквозь сумрак комнаты в лицо соседа. Мутный его взгляд стал каким-то масляным, почти нежным, как топленое молоко. Он протянул руку и коснулся ее шеи грубой лапищей с обломанными ногтями. Мизинца на руке не наблюдалось.

— А ты, не иначе, от родителей удрал да в Святую землю собрался?

Маркиза отшатнулась.

— Нет, — отчаянно стараясь не расплакаться, сказала она, — я здесь… с родственником.

— Так я тебе и поверил, — загоготал фрейхерр Кайзерлинг, — спишь-то ты здесь, а не с родственником. Пожалуй, обойдемся мы и без бабенки пока. Что может быть лучше доброй мужской компании, верно, юнец? Без мужской компании совсем бы я пропал в походе против Ломбардской лиги! С тех пор, так сказать, имею слабость.

— Так свободных мест не было. Метель, мессир. А родственник мой в соседней комнате живет.

— Ну и славно. Не станем мы мешать родственнику! — радостно заверил Кайзерлинг, стаскивая с Катрин плащ.

И тут совершенно растерянная маркиза нащупала, наконец, дверь. Она толкнула ее, та, к счастью, оказалась не запертой, и Катрин выскользнула в коридор. Не раздумывая, она помчалась в единственное место, где могла чувствовать себя в безопасности — к Сержу.

Оставалось несколько шагов, лишь повернуть за угол…

… что хуже, терпеть приставания фрейхерра или увидеть Сержа в объятиях гостиничной девки?

И все-таки она пережила и то, и другое в этот вечер. Придерживая за локоть одну из служанок, прислуживавших в гостинице, Серж направлялся в свою комнату. И намерения его были очевидны, стоило взглянуть на эту грязную девку, которая ни на что не годилась, кроме как служить подстилкой не слишком прихотливым господам.

Катрин метнулась обратно и замерла, боясь шелохнуться, пока не услышала, как затворилась дверь, и со скрипом опустился засов.

Это стало последней каплей. Маркиза, не задумываясь о том, что плащ ее остался в комнате Кайзерлинга, бросилась на конюшню. Там она велела немедленно оседлать Фабиуса. И вскоре затерялась в метели.

Межвременье, каупона «Веселая Нинетт»

Вино было чудесным. Приправленное острое мясо было еще лучше. Причмокивая и вращая глазами, мэтр Петрунель поглядывал на девиц, порхающих меж столами, и, будто бы между прочим, случайно, выставлял напоказ брошь — фамильную драгоценность рода Форжеронов, которую, однако, он стащил у своего старшего брата, убитого королем Александром. Покойнику брошь не пригодится. А символ магической силы Петрунелю, ох, как пришелся кстати. Всем известно — без броши времени не преодолеть. Да еще и знакомство с мэтром завести полезно. Потому девицы поглядывали на него и хихикали в кулачки в ответ на его подмигивания. И что, что он стар и сед? Зато он мэтр, повелитель времени и наследник Великого магистра. К тому же седина мужчину украшает.

Но до чего же хорошо это вино! Оно горячило кровь и добавляло наглости. И вот он уже похлопывал по заду пробегавших мимо девиц с подносами, те испуганно взвизгивали и бежали дальше, бросая на него многообещающие взгляды.

— Ах, вот ты где, недостойный Петрунель! — услышал он голос Великого магистра Маглора Форжерона. Вздрогнул, расплескал вино и посмотрел за спину. Маглор Форжерон глядел на него сурово и холодно.

— Любезный мой дядюшка! — обрадованно воскликнул Петрунель. — Какое счастье, что вы явились сюда. Не желаете ли выпить со мною. Клянусь! Вино отменное!

— Чтобы ты отравил меня и получил титул? Нет уж! Буду ждать, покуда де Наве поумнеет.

— Тогда зачем же вы искали меня, дядюшка? — удивился мэтр.

Маглор Форжерон приблизился к нему и уселся за стол.

— Отвечай, старый вонючий козел, что ты сотворил с Мишелем и Мари? Никогда не поверю, что он по доброй воле целовал другую!

— Фу, фу, фу, дядюшка! — возмутился Петрунель. — Думаю та девица, что поглядывает на нас, поспорила бы с вами насчет того, что вы назвали меня старым вонючим козлом. Сдается мне, дядюшка, ночка у меня будет веселая.

— Это будет последняя твоя ночка, если ты не признаешься, что натворил!

— Да что там было творить? — удивился Петрунель. — Королева ужасно ревнива. Король позволяет ей любое сумасбродство… Вы видели эти кошмарные розы в тронном зале? Как там послов принимать? Их же засмеют!

— Caput tuum in ano est! — возмутился Великий магистр. — Что видели наши глаза? И что видели глаза короля?

— Вы же знаете, дорогой дядюшка, как сложно не поддаться зову горячей крови, когда непозволительны ласки жены на сносях! Вот и король поддался. Но вы не беспокойтесь, я ему помогу вернуть дорогую нашу сестрицу. Оно ведь все к лучшему. Добудет Санграль, получит силу камня и нашего великого предка. И сможет заставить жену отправиться с ним домой. С камнем любой сможет!

— Что это значит, stultus stultorum rex?

— А то и значит, дядюшка… Что если он не найдет камня, то домой вернется один. И даже вам не разрушить это заклинание. Сколько пальцами ни щелкай.

Будто желая проверить, Великий магистр щелкнул пальцами. Раз, другой, третий. Хмурился и сердился. Но ничего не получалось вернуть на место.

— Что ты сделал? — рявкнул Маглор Форжерон.

— Всего лишь научился нескольким трюкам. Вы слабеете, дядюшка. И вскоре Великим магистром стану я. А с камнем и силой Белинуса — тем более.

— Не бывать тому никогда!

— А вы пощелкайте пальцами — вдруг что изменится.

Петрунель расхохотался и, подавившись собственным смехом, закашлялся, подлил себе вина и осушил чашу большими глотками. Когда он поднял глаза, Маглора Форжерона в каупоне уже не было. Но это его не огорчило. Он подозвал к себе самую глазастую девицу и тихонько спросил у нее:

— Как, по-твоему, прелестное дитя, похож я на старого вонючего козла?

23 декабря 1186 года, Трезмонский замок

В печи весело потрескивали угли. Пламя танцевало и отбрасывало искры. Весело им! Впрочем, если относиться ко всему этому как к маленькому приключению… Нет. Как к приключению не выйдет. Приключения — это сундук, отменное вино и подслушанные разговоры. А тут бытовуха одна.