Флетчер Прэтт - Дипломированный чародей

Моногонное пение все продолжалось, а Ши тем временем спокойно углубился в силлогизмы. Лемминкяйнен забирал все выше и выше, и когда его голос был уже готов сорваться на визг, в дверях показалась Даниза с вопросительным выражением на прекрасном отсутствующем лице.

— Не видали ли вы господина моего? — поинтересовалась она.

— ...И пребудь же ныне с нами! — на самой высокой ноте закончил Лемминкяйнен в этот самый момент.

Произошло сильное колебание воздуха; мгновение лишь облако ярких искр висело там, где только что стояла гурия. А когда они рассеялись, на ее месте присутствующие узрели плотного типа в изрядно помятом коричневом костюме американского покроя.

— Эт-то еще что за хреновина?! — вопросил Пит, но тут глаза его остановились на Гарольде Ши.— Ши! Ты арестован! За похищение человека и сопротивление представителю власти!

— А я-то думал, мы давно уже все утрясли,— миролюбиво отозвался Ши.

— Да что ты? Думаешь, коли упрятал меня в эту идиотскую сказочную страну, так можешь теперь как сыр в масле кататься? Так вот: этим ты только достукался еще до одной статьи — нарушение норм приличия во время театрализованных представлений! Как тебе это нравится? Лучше тебе пройти со мной!

— Пройти куда? — невинно осведомился Ши.

— А? — Пит Бродский оглядел обстановку комнаты и уставился на обмякшего Лемминкяйнена.— Что это, к чертям собачьим, за дыра?

— Калевала.

— А это где? В Канаде?

Ши дал необходимые пояснения, добавив:

— А вот и моя жена, которую я якобы то ли похитил, то ли убил. Дорогая, это детектив Бродский. Пит, это Бельфеба. Разве она похожа на труп?

— Так вы и впрямь та самая дамочка, что таинственно исчезла с пикника в Огайо? — спросил Бродский.

— Истинно та самая,— ответствовала Бельфеба,— и супруг мой к сей пропаже никакого не имел отношения.

— А кроме того,— добавил Ши,— ты не на своем участке. Тут у тебя нету никаких полномочий.

— Да ты, гляжу, законник! Но я тебя малость просвещу: как раз на этот случай и есть закон о преследовании по горячим следам. Фактически я вел такое преследование аккурат с того са мого момента, как еще в Огайо ты вздумал рвать когти. Где тут ближайший американский консул?

— Спроси лучше у Лемминкяйнена. Он тут местный начальник.

— У этого кабана-то? А по-английски он говорит?

Ши улыбнулся:

— Ты и в Занаду вроде общался без проблем. А сейчас говоришь по-фински, даже сам того не подозревая.

— Ладно. Послушайте, мистер...

Понурый Лемминкяйнен, который до сих пор ни на что не обращал внимания, поднял голову.

— Изыди, несчастный, я в печали,— уныло молвил он.— О, своими собственными стараниями лишился я объятий Та-нисы прекрасной!

Он сверкнул глазами на Ши.

— О вестник беды! Будь со мной моя сила, поквитался бы я с тобою!

Вмешалась Кюллики:

— У того много силы, кто ест как следует!

Подобное напоминание, судя по всему, Лемминкяйнена несколько ободрило.

— Так почто ж ты время тратишь на пустую болтовню, когда животы нам подвело? — вопросил он, и Кюллики немедля выкатилась вон. Мать героя бросилась вдогонку.

Ши вышел на улицу, чтобы разыскать Байярда и объяснить ему ситуацию с Данизой. Весть о ее исчезновении явно не причинила психологу невыносимых страданий.

— Это была превосходная возможность поупражнять либидо,— заметил он,— но боюсь, что со временем она бы мне безумно наскучила. Личности с ее строением интеллекта часто убеждены, что физическая красота способна обеспечить им почет и уважение без всяких дополнительных усилий.

С этими словами он преспокойно отправился вслед за Ши в дом, где уже был готов завтрак.

Лемминкяйнен предпочел завтракать у себя в спальне, а остальные устроились в зале с Питом Бродским, который буквально набросился на жареное мясо, сыр и пиво, а когда насытился, удовлетворенно рыгнул напоследок.

— Видать, парни, я с вами и взаправду маленько обмишурился,— сказал он, вытирая губы грязным платком.— Вроде вы ребята правильные, просто малость со странностями — усек, о чем я? Ну а теперь выкладывай все от и до.

Ши как можно подробней объяснил, что произошло в континууме «Неистового Роланда» Ариосто и почему Вацлав Полячек с доктором Ридом Чалмерсом до сих пор пребывают там.

— Но,— закончил он самым что ни на есть добродетельным тоном,— вас с Уолтером Байярдом мы никак не могли бросить в Занаду.

— Я въехал,— отозвался Бродский.— Ты сообразил, что лучше тебе самому вытащить нас из этого наркоманского притона, не то тебя с ходу заметут. Ладно, вроде все по-честному. И чё нам светит дальше?

Ши рассказал о намеченном походе в Похъёлу. Бродский помрачнел.

— Выходит, надо обязательно переться туда и ворошить это осиное гнездо? Лично мне это особо не климатит. Разве нельзя попросту свалить обратно в Огайо? Насчет обвинений не переживай — я шепну за тебя словечко в участке.

Ши помотал головой:

— Только не мне. Особенно после того, как я подначил Лемминкяйнена насчет его способности держать слово. Послушай, ты угодил туда, где действует магия, а это тебе не шуточки! Когда чего-нибудь получаешь, а в ответ обещаешь что-то взамен, лучше и не думай отвертеться от обещания — иначе не то что с носом, без носа останешься!

— Ты хочешь сказать, что если мы вздумаем их кинуть, то нам с Байярдом опять светит это чертово стрип-шоу с медом?

— Совсем не исключено.

Бродский тряхнул головой:

— Тогда делать нечего. Так уж, видно, мне на небесах предопределено. Когда отчаливаем?

— Скорее всего завтра. Лемминкяйнен в полном отрубе после того, как доставил вас из Западу, и раньше утра не очухается.

— Ясно,— сказал Бродский.— А что будем делать сегодня? Просто в потолок плевать?

Ши повернулся и посмотрел за окно.

— Пожалуй, что так,— ответил он.— Кажется, дождь собирается.

День тянулся нескончаемо долго. Кюллики и мать Лемминкяйнена неустанно носились туда-сюда, таская лежащему в лежку герою подносы с едой. Время от времени кое-что перепадало и на общий стол в зале, за которым Бродский с Уолтером Байярдом завели бесконечные разговоры о предопределении, первородном грехе и картезианстве. Через некоторое время Ши с Бельфебой удалились в уголок, оставив их за беседой, тем более что ни Кюллики, ни мать Лемминкяйнена особой общительностью не отличались. Дело уже было к вечеру, и низкое небо стало заметно темнеть, хотя факелов и свечей еще не зажигали, когда к ним подошли Бродский с Байярдом.

— Слышь, дело есть,— начал детектив.— Мы тут с этим Байярдом, мы тут подумали, и нас внезапно осенило. Ты ведь разбираешься во всех этих магических штучках, точно? Тогда почему бы тебе не накласть на этого фона-барона какие-нибудь чары, чтоб он и думать забыл про этот притон в Похъёле — чтоб раз, и как отрезало? Тогда он без всяких там яких попросту забросит нас в родные места. Ну как?