Марамак Квотчер - Второй Беличий Песок [СИ]

У Ситрик было стойкое ощущение, что от её ушей осталось столько же, сколько остаётся у лягушки, кпримеру; вслуху этого белка то и дело часала их лапками, убеждаясь, что раковины на месте. Возникло это из-за того, что по возвращению в Щенков на её уши наброслись очень многие грызи, и трепали, и трепали… Грызуниха подумала о том, что возможно не стоило так резко возвращаться — а с другой стороны, как иначе, по частям чтоли? Как бы там ни было, серо-фиолетовые уши её оказались вытрепаны как родичами из Треожисхултов, так и Чейни, и вдобавок пушами из тарной команды, которые хотели не только прочитать, но и непременно услышать. В любом случае, она была очень рада как прогулочке килошагов на триста, так и возвращению в родные места, отчего трясла ушами. А потом опять хваталась за них, проверяя на месте ли.

Уши Макузя пострадали ещё больше, но он этого и не заметил, загрузившись мыслями о предстоящей расслушивательной операции. Причастные уши теперь расквитались с тыблоками и были куда более легки на подъём, так что предполагалось наличие семи хвостов, а это уже не шутки…

— Толипятеротолисемеротолитрое… — взвыл Фрел, — Вот это — шутки, да.

Грызи проржались и продолжили обцокивание. Добытые Макузем и Ситрик сведения были весьма кстати, потому как никто так и не вспомнил, что дальше в Лес водятся совсем хищные животные, как не подумал и про дрова. Общим собранием трясущих был утверждён список предметов, нужных для возни, и далее собственно следовало всё это собрать. Макузь был далеко не любитель ходить по лавкам и складам, но сваливать это на бельчону и не подумал — к тому же, всё равно пока было нечего делать.

— Слушай бельчона, а может лучше наоборот, ты по лавкам? — цокнул он, противореча сам себе, — Йа слышу у тебя тут такая погрызень, пятидесятизобовая бочка краски, клоха типа «холст» пухова туча…

— Ну и? — удивилась Ситрик.

— Что ну и, ты собираешься всё это унести в сумке? А вот походный светильник и два зоба масла как раз можно, только это надо ещё найти, где взять.

— Логичечно, — почесала ушки белочка, — Йа конечно не стала бы тащить в сумке, а отвезла бы на санках да на зимоходе. А ты как собираешься?

— Точно также, если только не, — цокнул Макузь.

Ситрик осталась довольна тем, что согрызун уже совсем не делает никакого различия в том, чья возня, и пошла искать светильник — точнее, при обнаружении более чем одного ей следовало также застолбить изделие. Собственно у хитрой грызунихи уже был план — посетить три известные ей мануфактуры, где дуют стекло — как грызть дать, там-то оно и есть. Макузь тоже не собирался, в общем случае, таранить работу в лоб — в данном случае в лоб означало использовать уцокнутые санки и маршрутный зимоход, что катался кругами по цокалищу. Вообще он был какбы для тушек, но когда требовалосиха отвезти бочонок или несколько мешков, их просто бросали на платформу, и все дела. Грызь помнил, что в мехсарае учгнезда имеется очередная «мышь», которую перебрали учащиеся на механиков — и теперь следует испытать на ходу, годно ли собрано. Поскольку Макузь сам прислушивал за процессом, то знал что вероятнее всего собрано годно, так что наморду возможность прокатиться куда надо, пока агрегат не придётся отдать.

Вслуху этого оба грызя цокнули и вспушились — ну тоесть можно считать что ничего не сделали, потому как это по умолчанию. Макузь натянул утеплённые сапоги, потому как морозец стоял внушительный, и хотел было выйти.

— Эй Маки! — оцокнула сзади Ситрик.

— Что?

— Посиди на хвосте!

С этими цоками она потащила его сзади за куртку, усадив хвостом в сурящик. Пуши покатились со смеху, потому что шутка была очень давняя, и повторенная раз тысячу, становилась во столько же раз смешнее. Почесав за ушком бельчоне, грызь таки вышел за порог, нырнув в «зимнюю» маленькую дверь… затем обошёл избу, вошёл с другого входа, протиснулся через загромождённые скарбом внутренние комнаты без окон. Подобрался к белке с хвоста…

— Эй Ситти! — цокнул он, зажав нос лапой.

— Что? — рассеяно спросила та, не оборачиваясь и поправляя шарфик.

— Посиди на хвосте! — резонно ответил Макузь, стащив её назад и усадив хвостом на стул.

Теперь можно было идти. Снаружи всё утопало в пушистом ковре снега мощностью в шаг, не меньше, а возле стен изб, куда сваливался снег с покатой крыши, сугробы вырастали и в два шага высотой. Грызунята тут же устраивали там дупла, выкапывая нору и обминая стенки — нет-нет да слышалосёнок от больших куч цоканье да мельтешение рыже-серых хвостов. Вдоль всех дорог и троп по цокалищу зимой проходили лыжни, по которым куда проще ходить на лыжах, чем пешком — особенно с горки, само собой. По самим дорогам тоже пролегали лыжни, но для паровых машин и больших саней; посередине те уминали снег, и можно ходить лапами. Только приходилосиха соскакивать в сторону, когда проезжало что-нибудь громоздкое. В остальном зимой цокалище выслушило ничуть не хуже, чем летом — всё было прозрачное вслуху отсутствия листвы на ветках и светлое из-за снега.

Возле мехсарая Макузем были зафиксированы хвосты и уши, причём первое моталось, а второе тряслось. Грызи что-то затевали с «леммингом», паровым зимоходом среднего калибра, самым распространённым из тех, что ездили по Лесам. По сравнению с «мышью» этот паровоз был просто огромный, но что собственно и требовалось — пуши спорили, проще ли греть котёл или оттащить на искомые триста шагов влапную, ибо быстрее. Макузь незаметно прошмыгнул в сарай, убедился что агрегат на месте, и оцокнул Кудуса:

— Эй Ку. Эти гуси ещё не приходили за мышью?

— Да они и не собирались, — цокнул тот, — Они думают, сами на станцию пригоним. А что?

— Да надо кой-чего отвезти, — не скрыл Макузь, — Заодно проверить. Ну и там знаешь, притирка, утруска, всякий такой песок.

— Ну это как пушеньке угодно, — цокнул Кудус и морда приобрела хитрое выражение, — Дрова с пуха, и всё.

— Вот впух, забыл что кончились…

Достать дрова в цокалище было попроще чем на болоте, но посложнее чем в Лесу, так что пришлось искать санки, идти к двору учгнезда, к дровяному складу, и менять топливо на единицы Добра…

— Оо впух, оригинален как никто! — фыркнула тамошняя грызуниха, услышав что Макузь намеревается обменять дрова на единицы.

— Да нет, йа думаю оригинален будет тот, кто поменяет дрова на дрова, — хмыкнул грызь.

Проржавшись, пуши таки осуществили обмен. Одними санками было не отделаться, но Макузь собирался схалтурить, а именно только разогреть котёл и потом подогнать мышь к складу. Ещё одним косяком было то, что у мыши не имелось саней, притащили ведь на ремонт! Макузь обошёл всё тот же двор учгнезда и обнаружил вполне годные и пока никому не нужные сани — не мышиные, но сойдут.