Виктор Емский - Шмордонские игры [СИ]

— Ну, погодите! — прозвучал в эфире крик Вбубен Бея.

Шар, окружавший главные силы кукарелльцев, развалился, и малые корабли устремились в сторону шмордонцев. Эфир наполнился ругательствами, произносимыми на кукарелльском языке.

— Кто-нибудь знает этот варварский язык? — поинтересовался у офицеров Надолб.

Марш с Салабоном пожали плечами, но вынырнувший откуда-то Слямз заявил:

— Я немного понимаю. Их торговые корабли раньше, бывало, залетали к нам в Дыру.

— И что они говорят?

— Что мы с вами — буржуйские задницы, в которых нет ни грамма порядочности. И еще. Они орут, что если вас, господин адмирал, поймают, то… как бы это перевести понятнее? Короче, если вы попадете к ним в плен, то они вас откоммуналят, отсвободят и отравенствуют по всем обычаям шавелльского братства. Причем не просто — а с фанатизмом!

— Ага, — довольным голосом произнес Надолб. — Плевать на то, что они собираются делать, потому что мой план удался.

Тем временем малые корабли противника, поражаемые прямыми лучевыми выстрелами челноков, не могли приблизиться к флагманскому крейсеру. Зато появившаяся в тылу противника группа контр-адмирала Бамбукера сделала свое дело. Залп, данный восьми крейсерами, превратил незащищенные главные силы кукарелльцев в море бушующего огня. Малые корабли, штурмовавшие первую группу шмордонцев, вынужденно вернулись к своим главным силам и окружили их жидким кольцом. Поредевший шар принялся удаляться от шмордонцев, оставив на месте боя два горевших ярким пламенем крейсера тарахтунской постройки.

В эфире прозвучал голос Бамбукера:

— Разрешите преследовать противника!

— Не разрешаю! — послышался взвешенный ответ адмирала. — Это не все их силы. Приказываю следовать на базу.

После этой реплики довольный Надолб, не удержавшись, крикнул в эфир:

— Эй, зампопокуда! Жду на своей базе возврата крейсера с его экипажем. Неделя срока! Если нет — приду не только в Тарахтун, но и в Кукареллу!

— Ты сначала попади на свою базу, — прозвучал странный ответ. — Тогда и поговорим…

Рация замолчала.

Лорд Надолб, потерев ладони, обратился к офицерам, находившимся в рубке:

— Ну, как мы им дали?!

Офицеры троекратно крикнули «Ура!»

— Приказываю выпить за победу! — сказал адмирал.

Офицеры опять крикнули «Ура!», а дон Салабон покраснел ушами.

— Господа офицеры, — заявил Надолб. — Я знаю, что все бары корабля пусты, но у меня есть ящик водки!

Офицеры радостно захлопали в ладоши, но здесь раздался тихий голос дона Салабона, который сообщил:

— Уже нет, господин адмирал.

— Не понял! — удивлению страждущего Надолба не было предела.

Салабон, покаянно сложив руки, пояснил:

— Я спрятал ящик вашей водки в одну из ракетных шахт. Там проводились регламентные работы и потому боезапас отсутствовал.

— И что? — насупился адмирал.

— Катапульта была в рабочем состоянии, — сообщил дон Салабон. — Во время залпа автоматика сработала, и ящик с водкой вынесло в космос…

— Да вот же он! — вскрикнул вдруг барон Марш.

Адмирал повернул голову на крик и в иллюминаторе увидел проплывающий мимо крейсера картонный ящик с красивой надписью на стенке, которая гласила: «Водка «Три шмордонца». Следом за ящиком летела строительная оранжевая каска и брюки того же цвета без одной штанины.

— Может, послать за ящиком бот, — предложил откуда-то сзади голос Слямза.

— Бесполезно, — вздохнул дон Салабон, чувствовавший себя главным виновником происшествия. — За бортом абсолютный ноль. Водка превратилась в лед и наверняка раздавила бутылки.

— Лед всегда тает, — мечтательно сообщил Марш.

— А радиация? — живо поинтересовался Салабон.

— Вон!!! — взревел Надолб. — Все вон!

Рубка мгновенно опустела. Надолб, усевшись в кресло, принялся тупо смотреть в иллюминатор. Ящик с водкой уплывал все дальше и дальше. Оранжевая каска накрыла его сверху, а штаны опоясали поперек. Адмирал, устало глядя на эту картину, захотел подумать о доме. Но, вспомнив о предательстве жены, решил не трогать в душе эту тему и потому просто продолжил глядеть в иллюминатор.

В дверях вдруг возникла голова Слямза, которая произнесла:

— Господин адмирал, может, помидоровки? У меня есть…

Надолб, вздрогнув от отвращения, ответил:

— Нет!

Слямз тут же исчез, а его место занял барон Марш, который сообщил:

— Господин адмирал, из Дыры получена странная радиограмма. Она звучит так: «Всем шмордонским буржуям! Астероид Дыра захвачен братскими шавеллами! На этой территории установлен новый коммунальный порядок. Шлюхи упорядочены. Зампополит диверсионного полка Носом Вшкаф».

— Все? — устало спросил Надолб.

— Так точно, — ответил Марш.

— Носом куда? — поинтересовался адмирал.

— Вшкаф, — сказал Марш. — Похоже — имя у него такое.

— Жаль, что не в зад, — задумчиво заметил адмирал. — Кстати, там где-то околачивается пройдоха Слямз. Передайте ему, пусть принесет помидоровки… Вы, кстати, приглашены тоже!

— Есть! — сверкнул глазами барон Марш.

— А этого дона Салабона засадите на корабельную гауптвахту!

— На сколько суток?

— На двадцать! По количеству профуканных им бутылок!

— Слушаюсь! — Марш щелкнул каблуками и понесся выполнять приказы.

Покоев в Железном дворце хватало с избытком. Тем более для Главного Министра. Но Филер предпочитал работать в подвале (сказывался опыт, полученный в разведке). Может, сказывался совсем не опыт, а кое-что другое, но это кое-что имело непосредственное отношение к личным качествам барона, и потому он обычно заседал в апартаментах, расположенных в четвертом нижнем уровне Железного Дворца. Глубже его кабинета были еще шесть этажей, но они использовались совсем не для административных целей, а, скорее, для уголовных, пытательных и других человекомучительских действий, которые всегда имеют место в любом дворце Вселенной.

Филер, сидя в удобном кожаном кресле, медленно вертел в руках бронзовую розу и ждал важного посетителя, размышляя о последних событиях. Вдруг его мозг пронзила неудобная мысль, которая звучала так: «Где присяга?» Барон встрепенулся и вспомнил, как он сам приносил присягу сначала Шмору Двенадцатому, а потом Шмору Тринадцатому, объявленному ныне узурпатором благодаря его же, Филера, усилиям. Шмору Четырнадцатому никто до сих пор присяги не принес!

Филер, вскочив на ноги, забегал по кабинету, роняя стулья. Он на ходу осознал, что в перипетиях переворота посмел выронить из памяти такую важную вещь. А как насчет коронации? Филер также вспомнил, что предлагал Шморенышу короноваться немедленно, но тот нашел массу отговорок, деятельно участвуя во всех дворцовых перестановках.