Дэвид Вонг - Что за чертовщину я сейчас прочёл

— Я и не разбираюсь, было достаточно просто посмотреть. Я делаю тебе вафли. Ты голодна?

Она вовсе не проголодалась, но ответила:

— До одури!

У Дэвида, судя по всему, был один из его Хороших Дней.

— Тогда присаживайся. С учётом того, что я запланировал, тебе понадобятся силы.

В её глазах заплясали чертята.

— Да что ты говоришь?

Джон был на ногах уже двадцать два часа и в перспективе у него не было и намёка на крепкий и здоровый сон, пока бог знает кто растлевал/пытал/поедал маленькую девочку бог знает где. Поэтому Джон просто ошивался неподалёку от своего дома, успев снять свой костюм-для-суда, прикончить кружку кофе, съесть пару шоколадных кексиков «хостесс капкейкс» и подвести черту, выкурив немного кристаллического мета. Вскоре он вернулся за руль джипа Иезекииля и направился прямо в сторону церкви, чувствуя себя совершенно обновлённым.

Все любят читать нотации по поводу наркотиков и, как думалось Джону, причиной тому является желание людей отвлекать внимание от своих собственных пороков. Дейв напивался каждую ночь и редко ел еду, не оставляющую повсюду жирных следов. Эми крепко сидела на сахаре, кофеине и болеутоляющих, и пожертвовала бы целой ночью сна, чтобы прокачать персонажа в одной из своих видеоигр. Люди с медицинской страховкой употребляли антидепрессанты и аддерол, богачи употребляли кокаин, правоверные христиане пили одну кружку кофе за другой и подчистую сметали шведские столы. Реальность такова, что общество стало слишком быстрым, шумным и беспокойным, чтобы человеческий мозг был способен это усвоить, поэтому все так или иначе употребляли что-то, чтобы либо сохранять темп, либо притупить стыд от осознания невозможности его поддерживать. Для тех же, кто действительно оставался «чист», само осознание этой чистоты было тем, что держало их на плаву.

Джон направлялся к Шахтному Око — месту столь живописному, что многие пары в действительности устраивали здесь свадьбы. Ну, те из них, кто не знал предысторию этого места. Маленькая церквушка и несколько сдающихся в аренду домиков располагались на вершине холма, который окружал небольшой странноватый цветной пруд. У подножия холма, напротив церкви, ещё в 19 веке находился вход в угольную шахту — прежде, чем он обвалился после чудовищной катастрофы. Никто больше не пытался вновь его открыть, потому что, как вы, наверное, уже догадались обстоятельства катастрофы были пиздец какими жуткими. Шахтёры подорвали вал динамитом, пожертвовав собой, чтобы помешать тому, что находилось внутри, выбраться наружу. Они отправили одного паренька — самого молодого — сказать всем остальным не пытаться их спасти. Город справился с этой проблемой традиционным способом, который заключался в том, чтобы повесить предупреждающий знак и больше никогда не вспоминать об этом происшествии.

Вся территория перед шахтой была заполнена водой на протяжении десятилетий, будто бы рот, замерший в процессе выблёвывания камней в новообразовавшийся пруд. Минералы в камне придавали воде изумрудный, кобальтовый или цвет морской волны, в зависимости от того, какого цвета было небо. В ясные дни это был яркий мерцающий бассейн, резко выделяющийся на фоне окружающего пейзажа, будто бы широко открытый магический глаз. Церковь на склоне холма была построена там после происшествия, будто бы кто-то хотел с помощью неё дополнительно обезопасить это место.

Джон шёл по узкой дороге вдоль склонна холма, минуя домики и приближаясь к церквушке, перед которой располагалась вывеска с причудливыми слоганами, меняющимися каждую неделю (сейчас там было «ВЫБЕРИ СВОЮ ЗАГРОБНУЮ ЖИЗНЬ: КУРИТЬ ИЛИ НЕ КУРИТЬ»). Джон подумал, что само здание выглядело так, будто бы кто-то взял значок «церковь» с карты и раздул его до размеров реальной церкви — небольшое здание из дерева, окрашенного в белый цвет, расписные двери и крест со штырём на крыше. Два витражных окна по обе стороны от двери. Ещё это смахивало на рисунок Мэгги, хотя если бы вы взяли сотню детей и попросили их нарисовать вам церковь — абсолютно все рисунки выглядели бы в точности также. Как и говорилось ранее, из них дерьмовые художники.

Джон добрался до стоянки и обнаружил, что Дейва ещё не было на месте, поэтому он припарковался и принялся ждать, краем глаза приглядывая, не случится ли что-то ужасное в зоне досягаемости. Он постучал пальцами по рулю. Он понял, что скрипит зубами, и заставил себя остановиться. Он схватил монетки с центральной консоли. Отполировал их рубашкой, одну за другой, после чего поместил на соседнее сидение в порядке ценности, а затем — даты чеканки. Он снова заметил, что скрипит зубами…

Раздался крик.

Он был уверен, что слышал его. Крик маленькой девочки.

Джон незамедлительно выпрыгнул из джипа. Забрался на заднее сидение, вытащив свою пушку-для-футболок. Побежал прямо к главному входу, обнаружил его запертым, после чего, секундой позже, возмолив Господа о прощении, выломал её прицельным пинком.

Грянул гром, как только Джон переступил порог с пушкой-для-футболок на готове. Полдюжины голубей пролетели мимо него через дверь.

За церковной кафедрой стоял худой мужчина без майки, держащий в руках сигарету.

Тед описывал Нимфа как жуткого парня с внешностью извращенца, но Джоном он воспринимался совершенно иначе. У него были зализанные назад чёрные волосы и пренебрежительный взгляд из-под полуприкрытых век — взгляд биржевого брокера, парня, готового разорвать дружбу из-за проигранного теннисного гейма. Миниатюрный, но жилистый мужчина. Плотные, компактные мышцы.

Поднялся ветер, стены заскрипели под его напором. Дождь пошёл наискось, проникая в открытую дверь за спиной Джона. Он, не оборачиваясь, с силой захлопнул дверь за собой с помощью особого обратного удара.

— Мистер Нимф, я полагаю? — произнёс Джон.

Парень стряхнул с сигареты пепел.

— Поздравляю, тебе удалось сделать правильный вывод на основе кричаще очевидных зацепок. Когда ты зашёл в комнату, ты видел маленькие уравнения, летающие у тебя перед глазами?

Джон принялся размахивать пушкой.

— ГДЕ ОНА?!

— Лучше ты мне скажи, Джон.

— Ты слышал о нас.

— Само собой.

— Поэтому ты похитил девчонку? Чтобы выйти на нас? Что ж, у тебя получилось. Отпусти её. Нет никаких причин втягивать в это кого-то ещё.

— Конечно, мы ведь не хотим продолжать травмировать беднягу-Теда, не так ли? Ты знаешь, почему солдаты маршируют в унисон? Или почему они вынуждены петь хором? Это форма гипноза, она выводит из строя центры критического мышления в мозгу. По той же причине мы заставляем школьников выкрикивать клятву верности каждое утро. Но оправиться после гипноза никогда не бывает просто. Трагично, право слово. И нет, Джон, на самом деле в этой вселенной есть вещи, которые не крутятся вокруг самого факта твоего существования.