Дэвид Вонг - Что за чертовщину я сейчас прочёл

Эми смотрела на меня как на идиота.

— Ну, конечно же это то, кто ты есть. А вот у меня до ужаса волосатые ноги и я их регулярно брею. В нашем естественном состоянии мы выглядим как жутко вонючие и липкие агрессивные создания, на которых никто в зоопарке за деньги смотреть не будет. Мы воюем с отвратительной, примитивной версией самих себя каждый день. Ты испуган. Я поняла. Ты боишься, что тебя вылечат и ты превратишься в обычного скучного человека. Ну, у меня хорошие новости — тебя не вылечат. Ты просыпаешься и начинаешь бороться с тем, кто ты есть, а на следующий день опять, и снова, и снова, пока ты не станешь тем, кто ты есть. Воителем. Слушай, это зависит от тебя. Только ты можешь это сделать. Но я не собираюсь проводить остаток жизнь, наблюдая, как ты медленно гниешь на диване, как какой-то дурацкий самолёт, который не может взлететь с беговой дорожки из-за законов физики.

— И, к слову, — сказал Джон, — помни, что мы на тебя надеемся. А кризис всегда поджидает за углом.

Мы стояли там некоторое время, наблюдая за операцией по затоплению дерьмом.

Я кивнул на рабочих внизу и сказал:

— Мне это не нравится.

— Это отвратность где-то тридцать шестого уровня, — сказала Эми.

— Нет, я в общем. Нас в буквальном смысле попросили закрыть глаза на это дерьмо и жить дальше. Прямо как…

— Как будто запретили чесать, если чешется?

Джон зажёг сигарету и повернулся, намереваясь уйти. Он положил руку мне на спину, увлекая за собой.

— Забудь, Дейв. Это ж пиздозер…

Там, где наводнение сошло на нет, оно оставило после себя тонкую плёнку засохшей грязи, которая превратила газоны, тротуары и проезжую часть в серо-коричневую сепию, словно мы попали на старую фотографию. Но город всё ещё стоял.

Мы, всё-таки, отпраздновали день рождения Эми, пусть и на две недели позже срока, но решили устроить его в доме Джона, сговорившись, что теперь, хотя бы, у нас тут не отвалятся ноги от переохлаждения. Его дом-укрытие отлично пережил наводнение, и нужно было лишь заменить ковёр (который к этому сроку и без того пришёл в негодность, будучи атакован всем, от кофе до фейерверков).

Мы пришли к порогу около восьми вечера, услышав, как Джон внутри на кого-то кричал. Последняя фраза, которую я расслышал перед тем, как постучать, была: «Эта херня больше не милая».

Он открыл дверь, впустив нас внутрь без приветствия. Выглядел он дерьмово, будто только что переболел гриппом.

Он ссорился с Чоу. Она сидела в углу, высматривая что-то в телефоне, будто спор закончился уже очень давно.

Я шепнул Джону:

— Так что, она… ещё здесь?

— Она не хочет уходить! — зашипел Джон. — Это ненормально!

Чоу оторвалась от телефона и сказала:

— Я выбросила его тайник. Он не рад.

— Ты… чего?

— Мет, Аддерол, травку, всё это. Смыла в туалет. Вжжжух. Пока-пока.

Джон ткнул в неё пальцем.

— Ты не имеешь права решать за меня.

— Ты споришь со сгустком жуков, Джон, — напомнил я.

— И проигрываю! — завопил Джон.

— Я пока вытащу запеканку из машины, — сказала Эми и вышла. В машине не было ни запеканки, ни чего-то ещё.

Я на секунду задумался о том, чтобы оценить смехотворность моего вмешательства в эту ситуацию, но затем произнёс:

— Серьёзно, эм, Чоу, ты не можешь прекратить чью-то зависимость таким образом. В его доме больше нет наркотиков. Но зависимость-то есть.

Она пожала плечами.

— И? Я и не ожидала, что это будет легко.

Джон посмотрел на меня.

— Видишь? Это какая-то хуетень. Я не предлагал ей жить здесь. Я не просил её следить за каждым моим шагом, как будто она грёбаный полицейский. Ты в курсе, что я на диване сплю? В собственном доме!

— Ты в курсе, что её создал ты, верно? Ты не просил её жить в твоём доме, но ты её создал, как-то так.

— Вот, вот о чём я толкую. Видел, какие шмотки она носит? Это настоящая одежда! Она покупает её! По моей кредитке! Типа, она может просто наколдовать себе одежды!

Чоу, всё ещё рассматривающая что-то в телефоне, произнесла:

— Я люблю покупки.

— Я считаю, — сказал я Джону, понизив голос, — что ты можешь заставить её исчезнуть, ну, по-настоящему. Типа, фух, и она стала сикарашками. Чёрт возьми, Джон, там, снаружи, живёт настоящая Чоу До Парк. Каково ей будет, узнай она, что ты сотворил её клона и живёшь с ним?

— С ним? — спросила Чоу.

— Да, Дейв, — сказал Джон. — Если здесь когда-нибудь объявится настоящая Чоу До Парк, прямиком из Кореи, то нам придётся что-то предпринять.

— Настоящая? — спросила Чоу.

— Ты знаешь, что я имею в виду! — сказал Джон.

Она снова оторвалась от телефона.

— Ты на самом деле хочешь, чтобы я ушла? Если ты хочешь, то я уйду.

Джон сделал глубокий гневный вдох, пытаясь восстановить контроль над собой, сжал руки в кулаки. Он повернулся к ней и сказал:

— Я не говорю о том, чтобы ты ушла. Но ты не должна контролировать мою жизнь. Это не может продолжаться.

Чоу пожала плечами.

— Нам надо просто согласиться или настоять на обратном.

Гнев вновь захлестнул Джона, но я поднял руку и сказал:

— Ты уже испортила день рождения Эми. Ну, в самом деле.

Я пошёл и высунул голову из задней двери, увидев Эми, которая стояла на крыльце, наблюдая за тем, как паркуется Тойота Приус Никки. Джон настоял на том, чтобы пригласить её, потому что она была его замечательной подругой последние двенадцать лет.

— Они закончили, ты можешь войти, — сказал я Эми.

Никки вышла из автомобиля, держа в руках пластиковую коробку, полную кексов. Её глаза были как два чёрных портала в душу, питающуюся злобой.

— Дэвид!

— Привет, Никки.

— У меня есть два красных бархатных кексика, они специально для тебя! И если кто-то попробует их утащить, врежь им! Ты в курсе, что красный бархат — это просто шоколад с красным красителем?

— Нет.

Лживая сука.

Мы зашли внутрь, и тут же столкнулись с Чоу, завизжавшей при виде Никки:

— Привеееееет! Это моя девочка!

Они обнялись. Мне казалось, что никто не объяснил ей, что она не человек. Я должен отвести Чоу в сторону позже и разложить всё по полочкам.

Эми достала поздравительную открытку из кошелька и протянула Джону:

— Почему ты отправил это почтой вместо того, чтобы просто подарить мне?

Джон выглядел растерянным.

— Когда ты получила её?

— Она была в почтовом ящике, когда я вчера зашла проверить квартиру.

— Я не помню, чтобы отправлял её.

Я изучил открытку.

— Отправлено три недели назад.

Джон увидел выражение на моём лице и сказал:

— Эй, это может быть зацепкой. Открой.

— Я немного боялась это сделать, — ответила Эми.

Внутри конверта оказалась открытка с надписью праздничным шрифтом СЧАСТЛИВОГО ДНЯ ОТЦА, ПАПА, эта надпись была зачёркнута, а рядом было написано почерком Джона СДНЮХОЙ, ЭМИ САЛЛИВАН.