Андрей Чародейкин - Иной край неба. Дилогия [СИ]

А пока я размышлял, Савелий Аристархович успел одеться.

— Но это же…! Это…! — я не смог подобрать слов для распиравшего меня негодования. — Возмутительно! Несправедливо! Гадко!

— Что именно? — удивился профессор, и принялся осматривать свой наряд, выискивая, что в нём меня так взволновало.

— Эти самые межвселенские войны!

Профессор задумчиво застегнул последние пуговки, и сказал:

— Ну, давайте вспомним Ваш рассказ. Вы жили в своём родном мире, учились, увлекались точными науками, и вовсе не помышляли о магии — с Ваших слов. И вот однажды Вы вдруг провалились в другой мир! Потому, что в том мире случилась катастрофа, возникла нужда в боевых магах, и тамошние жители придумали выдёргивать себе новобранцев из других миров с помощью Врат Призыва, как Вы их назвали. Вас быстро обучают, и бросают против монстров. Я ничего в Вашем рассказе не перепутал? Выходит, тот мир решает свои проблемы за Ваш счет, нанося прямой урон Вашему родному миру. Так? И как это назвать, если не словосочетанием «межвселенская война»? Впрочем, я не настаиваю на этом термине. Замените слово «война» на слово «конкуренция», если хотите.

До той минуты мне в голову никогда не приходило взглянуть на мои приключения под таким вот углом! Я был потрясён и подавлен. И чем больше я думал, чем больше подробностей своего пребывания в мире магии вспоминал, тем гуще делался мрак в моей душе.

— Замечу, — вновь заговорил профессор, после некоторой паузы, — что высказанная мной сейчас гипотеза имеет риск быть предвзятым искажением истины. Риск этот заключается в том, что я слишком долгое время сотрудничаю с военными спецслужбами, и, следовательно, может иметь место профессиональная деформация моего сознания, которую я, естественно, не имею возможности объективно оценить.

— То есть? — запутавшись, переспросил я.

— То есть не обязательно всё так плохо. То есть, Вам имеет смысл рассматривать и другие гипотезы, мой друг. Но Вы должны знать: мы — то есть организация, которую я в данный момент представляю — мы должны попытаться обеспечить безопасность нашей версии вселенной от опасностей межвселенских войн. Ну, попытаться хоть что-то сделать.

Профессор опять замер, словно что-то вдруг отключило все его мышцы от мозга. Через несколько секунд он задумчиво сообщил:

— Можно, конечно, допустить гипотезу, что мы, в конечном счёте, страдаем полной ерундой. Но ведь кто-нибудь в нашем мире должен заниматься и этой неприятной гипотезой! Нельзя же оставить без внимания…. А прочие задачи, стоящие перед человечеством, и без нас пользуются популярностью. Если мы бросим свой пост…. Вы понимаете меня?

— Думаю, что — да, — сказал я.

— Например, — продолжил Савелий Аристархович через некоторое время, когда справился, наконец, с пиджаком, — Вы утверждаете, что Вы — боевой маг. А у нас, в нашем мире, вообще нет специалистов по магии. Вот, наколдует тут какой-нибудь пришелец какое-нибудь зловещее проклятие — так мы не то, что противостоять, но даже понять, что происходит, не сможем! Вот что обидно! Мы не поймём, что происходит, пока не станет слишком поздно! Вот поэтому-то я столь настойчиво просил Вас дать мне честное слово, что Вы не злоумышляете вреда нашему миру.

— А почему Вы поверили моему слову? — спросил я профессора.

— Я уже упоминал, что имею справку из психбольницы? Мне, видите ли, пришлось тщательно изучать психологию, что бы выработать технику общения с так называемыми «нормальными» людьми. Тщусь надеждой, что не бедный жизненный опыт, врождённая наблюдательность и внимательность к деталям, и годы тренировок, позволяют мне с достаточной степенью точности обнаружить, когда говорят не правду.

— Вы полны сюрпризов, профессор! — удивился я.

— Наблюдая за Вами, я определил вероятность лжи, как достаточно низкую.

— Я же… ворвался к Вам, как хулиган, — сокрушённо признал я, виновато опуская перед профессором голову. — Наорал…

— Как испуганный хулиган, — усмехнулся профессор. — Именно поэтому я сделал вывод, что Вы не опасны.

— Не опасен?

— Сильный и беспринципный хищник не станет угрожать, показывать клыки, — задумчиво проговорил Савелий Аристархович. — Вы, юноша, смотрели первого «Терминатора»?

— Ну, да, — вспомнил я фильм о роботе-убийце из мрачного будущего.

— Мне нужна твоя одежда! — попытался передразнить Терминатора Савелий Аристархович, и получилось это у него очень потешно! Я улыбнулся.

— Вы боялись, молодой человек, потому что знали, что ничего не сможете мне сделать, — выдал профессор, и насмешливо взглянул на меня. — Не потому, что физически не можете, а потому, что морально не способны причинять боль и убивать. Мне, к сожалению, доводилось общаться с людьми, готовыми к убийству без рассуждений и колебаний.

Я снова подумал, что злым колдуном быть круче, чем добрым…

Ну и подумаешь!

— А я, может, и не хочу быть терминатором! Подумаешь, крутизна космическая! Зато мне вот так жить — в кайф! Зато у меня друзей много, и все — интересные люди! А кто захочет дружить с терминатором? Другой терминатор?

Профессор невольно поморщился, очевидно, от вульгарности моих формулировок. Но потом искренне улыбнулся. Однако я не собирался сдаваться так просто:

— А я вот тоже угрозы в Вас, профессор, не почувствовал, оттого и боевой магией бабахать не стал! — вот, пусть это переварит! А то, понимаешь, я ему, видите ли, не крут!

Тут я охнул, и хлопнул себя ладонью по лбу!

— Магия не сработала, потому что в Вас не было угрозы! — дошло до меня. — Тот монстр угрозой был. Даже тот охранник внизу, на проходной — тоже способен представлять собой реальную угрозу. Он был готов к конфликту, а конфликт — это дисгармония во «вселенской опере» — как объяснял сенсей, это рождает возмущения и колебания магического фона.

— Не понимаю. Поподробнее, пожалуйста, — попросил обеспокоенный профессор.

— Я это вслух? А поподробнее не будет, — огорчил я его, — потому что я и сам не понимаю. Просто вспомнил кое-что из мутно-поэтических разглагольствований своего учителя магии. Все маги, кого я встречал — жуткие гуманитарии! Ничего не могут чётко сформулировать, и внятно объяснить.

— Конечно! — ухмыльнулся профессор. — Всё, что можно чётко сформулировать и внятно объяснить уже взяла под контроль наука! Магии остались смутные непонятности…

— Но ведь как-то они с этими непонятностями живут и действуют! — возразил я.

— Очевидно, без помощи логики, — вздохнул Савелий Аристархович. — Наверное, предчувствуют, а не рассуждают.

Ох, наверное, профессор прав. А я-то привык рассуждениям доверять, а не смутным предчувствиям. Логика — объективна, а предчувствия — субъективны же! И как мне с этим быть?