Андрей Чародейкин - Иной край неба. Дилогия [СИ]

— А, Алёша, где же ты был? — малышка дремала на диване, но услышав меня, поднялась, и выронила из рук книгу — судя по рисунку на обложке — что-то про историю авиации.

— Рози, — я укоризненно покачал головой, — ты опять читала! Да ещё такую сложную тему!

— Но прошлой ночью эти штуки в небе! — взмахнула малышка руками. — Я должна была хоть что-то о них узнать! Как я могла иначе?!

— Узнала?

— Подъёмная сила несущих плоскостей берётся из разности давления воздуха над и под крылом. Но крылья на тех бипланах — как топором вырублены! — заявила мне малышка. — Возникают завихрения на краях, что приводит к вибрациям и значительной нагрузке на конструкцию, особенно при маневрах. А надо всего-то оживить крыло магией! Что бы гнулось, меняло геометрию на виражах, понимаешь?

— Хватит, Рози, пожалуйста! — попросил я. — Рози, я удивляюсь, как ты не понимаешь, что такие злоупотребления магией твоего наваждения-переводчика очень опасны! Ну как мне тебе объяснить?!

— Ты волнуешься за меня?

— Ну а как может быть иначе?! Конечно же! Конечно, я волнуюсь за тебя! Да ты себе мозги сожжёшь!

— Тише, пожалуйста! — поморщилась малышка. — Хорошо, я буду послушной! Я не стану больше, честно!

— Обещаешь? Обещай быть осторожнее! И сдерживать своё стремление всё знать! Ешь книги порциями поменьше, пожалуйста.

— Обещаю, — вздохнула Рози, и, обхватив колени руками, загрустила.

— Тебе нужно больше развлекаться, отдыхать, — настаивал я. — Хочешь, сходим в зоопарк? Мы ещё успеем. А хочешь — в музей? Или в картинную галерею?

— Фанерные бипланы с одним бензиновым двигателем, — пробормотала Рози, — сдвоенный пулемёт с ленточной подачей патронов и воздушным охлаждением ствола. Примитивные технологии почти двухсотлетней давности, по меркам этого мира.

— И что? — не понял я.

— И магия, — сказала Рози. — Целый набор: от банального отвода глаз, и наведения простенького морока, до отклонения пуль и ракет. И даже совершенно потрясающий фазовый разрыв, прикрывавший тот гигантский дирижабль! Это отвратительно!

— Что именно?

— Фазовый разрыв — злая магия. Требует человеческих жертв. И крови, взятой насильно. Много крови.

— Откуда ты знаешь такие подробности, малышка? — удивился я.

— Наши магические «переводчики» умеют не только из букв смысл извлекать, — вздохнула Рози.

Тут мне опять очень захотелось немножко побиться головой об стену, горько стеная по поводу бездарной потери своего ментального комплекса. Но я мужественно сдержал порыв, и переключил внимание на малышку. Меня серьёзно беспокоило ей состояние. Надо бы найти для неё что-то не менее интересное, чем книги. Что-то, чем Рози могла бы увлечься, что бы она перестала злоупотреблять своим магическим помощником.

— Тебе нужно выбросить это всё из головы! — заявил я уверенно. — Тебе необходимо отвлечься! Решено! Одевайся, малышка, мы идём гулять!

— Прости, я сейчас спать хочу, а завтра мне в школу рано вставать…

— Ты со своим книгоглотанием и так рекорд скорости обучения побила! — возразил я. — Можешь прогулять один день — я договорюсь! Собирайся, Рози, завтра отоспишься, обещаю!

— Пап! — позвал я, выйдя от Рози в коридор, — Раз ты сегодня дома, давай сходим погулять?

Экая же досада ведь! В кои-то веки отец выкроил для сына целый день — при его-то рабочем графике — и надо же было такому случиться, что именно в этот день мне приспичило шпионствовать на всю катушку!

— Прости меня, пап! Давай, хотя бы вечер спасём, а?

И мы спасали! Мы весь вечер бегали повсюду: мы посетили и музеи, и картинные галереи, и выступления уличных музыкантов послушали, и ещё какую-то выставку посетили, и ещё чего-то. И везде бегом, быстро, лишь бросив поверхностный взгляд. Я спешил показать малышке Рози как можно больше! Да, поверхностно, да, мимоходом. Зато пусть она будет знать, сколько всего интересного в этом мире ещё есть! Есть филармония, есть опера, есть театр! Есть катание в парке на лошади! Есть контактный зоопарк для малышей! Есть воздушная вата, молочные коктейли, различные сорта шоколада!

Отец тоже включился в игру, и позабыл на время о своём бизнесе! У него получалось остроумно и смешно комментировать всё, что мы видели. У него нашёлся ворох коротких интересных и поучительных рассказов из его собственного детства, из жизни его друзей и знакомых.

Нормальный, человеческий вечер! Как же хорошо! А закончили мы вечер на последнем прогулочном катере. Город давно зажёг огни, набережная и мосты отражались в воде — красота! Малышка Рози, наконец, позабыв все печали, улыбалась и махала руками незнакомым людям на мосту, а те улыбались и махали в ответ. Настроение наше было подобно воздушному шарику — такое же лёгкое, беззаботное, и розовое!

— Красота! Красота какая! — вздохнул я, любуясь проплывающей мимо набережной.

— Это верно! — добродушно улыбнулся отец. — Твоя мама бы это нарисовала, если бы увидела! — заявил он внезапно. — Знаешь, как мы познакомились?

— Расскажите! — попросила Рози.

Прогулочный катер неспешно плыл по огням набережных, а папа рассказывал о том, как однажды нарядная цыганка пыталась обманом выудить у него деньги. Отец был тогда в приподнятом, боевом настроении, и остроумно высмеял все цыганкины хитрости, благо схема обмана была действительно простой, шаблонной, и просто удивительно, как много людей раз за разом попадаются на это.

«Смеёшься!» — с укором сказала тогда цыганка, — «Думаешь, цыгане только обманывают, и ничего такого не умеют по настоящему, да?»

«Ага!» — легко согласился отец.

И тогда цыганка выдала ему пророчество:

«В чудеса не веришь, молодой да умный! А поезжай-ка в субботу за город, встань-ка на крутом берегу реки, да кинь в речку рубль серебряный! Иди тогда за течением, и будет тебе твоё чудо! На всю жизни очарует, сердце тебе солнцем заменит!»

«Да ну?» — весело рассмеялся тогда отец, а цыганка усмехнулась криво, и сказала так:

«А ты сделай! Или слабо? Струсил, молодой?»

«А и сделаю!»

«А потом помянешь моё слово!» — заявила цыганка, и закончила своё пророчество проклятием: — «А счастья тебе не удержать, молодой! Посмеялся ты надо мной, да я посмеюсь над тобою последней! Обожжёт тебя солнце в груди, забоишься, оступишься, чудо из глаз выпустишь, и сменится свет для тебя тенью! Помянешь, как над цыганкой потешался!»

Отец тогда улыбнулся смело, повернулся, и трижды через левое плечо сплюнул цыганке под ноги. Молодой был.

Поехал за город в субботу, кинул рубль в речку, пошёл по берегу. А туда как раз с утра студентов-художников на пленэр вывезли — пейзажи писать. Полный автобус художников, и преимущественно — девушки. Отец, когда понял, рассмеялся. Хитрая цыганка могла ведь знать про регулярные выезды студентов на пленэр. Как и про то, что там девушек много больше, чем парней.