Кир Булычев - Великий Гусляр (сборник)

Дрессировщик сидел за столом в одиночестве. Перед ним стояла бутылка портвейна и тарелка с супом харчо.

– Сидоров, - сказала Таня, подходя к столику. - Добрый вечер. Вы сегодня хорошо работали.

«Ну зачем я сказал ей, что ищу Сидорова!» - проклял себя Грубин.

Вблизи Сидоров был не так привлекателен, как на манеже. У него было длинное сухое лицо в глубоких морщинах и волосы так плотно прилегали к голове, что все шишки черепа были наружу. У Сидорова были очень длинные сильные пальцы и на одном из них большой перстень. Дрессировщик лениво поднялся из-за стола, поцеловал Тане руку и когда выпрямился, то во взгляде его Грубин уловил нечто хищное, словно дрессировщику передались качества его подопечных.

– А это кто? - спросил Сидоров, обращаясь к Грубину. - Почему не знаю?

– А это вовсе не мой, а ваш поклонник, Сидоров, - сказала Таня. - Он вас искал, а я его мобилизовала, чтобы он меня поесть проводил.

– Здравствуйте, - сказал Грубин. - Грубин.

– Очень приятно, - сказал Сидоров в пустоту. - А я скучаю. Садитесь. В этой дыре есть нечего. Вот, видишь, суп ем.

– Здесь очень котлеты хорошие. По-киевски, - сказал Грубин. - Их в кулинарии продают, каждый день очередь.

– Наверно, на ружейном масле, - сказал Сидоров. - У меня желудок не в порядке.

– Правильно, давайте закажем по киевской котлете, - сказала Таня Грубину. - Я вам верю. Сидорову - никогда. Он хочет меня съесть.

– Шутка, - сказал Сидоров. - Хотел бы съесть только в переносном смысле.

– И еще возьмем вина. Сухого. За встречу и премьеру. Вы будете пить? Да, кстати, я не знаю, как вас зовут.

– Александром, - сказал Грубин.

– Значит Сашей. А меня Таней.

– Я знаю, - сказал Грубин. - Мне очень понравилось, как вы выступали. В первый раз.

– А во второй?

– С фокусником?

– Ну да, с Аббасом.

– Но ведь в первом номере вы сами выступали, а во втором только помогали.

– Вот всегда так. Послушайте его, Сидоров. Голос народа. Придется мне уйти от Аббаса Семеновича. Хоть и жалко. Все думают, что это фокус.

– Это не фокус, - сказал Сидоров, маня пальцем официанта. - Это не фокус, две котлеты по-киевски, бутылку сухого, бутылку коньяку, и всякой закуски.

– У нас мясное ассорти есть, - сказал официант.

– Давайте. Все давайте. Это не фокус. Таня обладает феноменальными способностями к математике.

– Саша, - сказала Таня. - Задайте мне любое число перемножить. Или корень извлечь.

– Ну зачем же, - сказал Грубин. - Я верю, конечно, я верю.

– А все-таки задайте.

– Ну хорошо, сто тридцать на сто сорок.

– Восемнадцать тысяч двести, но вы мне задайте что-нибудь потруднее. Пожалуйста, я прошу вас, Саша.

Пришел официант, сказал, что мясного ассорти нет, осталось только рыбное.

– Ладно, - сказал Сидоров, - несите рыбное.

Грубин смотрел на Таню и она покачала головой, ободряя его.

– 125646 умножить на 6733687, - сказал Грубин.

Таня задумалась на мгновение, выпалила очередь цифр и Сидоров сказал снисходительно:

– Вы не кивайте головой, товарищ. Вы возьмите карандаш, запишите и на досуге перемножьте сами. Но я со своей стороны гарантирую, что ошибки здесь нет. Таня - живая электронная машина.

– Я верю, - сказал Грубин, послушно записывая в книжку длинный ряд цифр. Потом Таня напомнила ему, что на что она множила и тут принесли рыбное ассорти и кету семужного посола.

– Я страшно голодная, - сказала она и тут же принялась за еду.

– А мы по маленькой, по случаю знакомства, - сказал Сидоров. - Ты присоединишься?

– Только сухое вино, - сказала Таня. - Завтра вставать рано. Аббас Семенович новый номер задумал. С таблицей логарифмов.

Выпили. Грубин почти не закусывал, старался не глядеть на Таню, очень стеснялся Сидорова. Бутылка коньяка опустела наполовину и он почувствовал, как хмель завладевает головой, превращает мир в добрый и яркий спектакль, в цирковое представление, которое невозможно и нельзя прерывать и в котором ему, Грубину, тоже найдется роль. Может быть он станет жонглером, может быть дрессировщиком. И уйдет вслед за Таней далеко-далеко, за пределы области... Причем в этом далеком и сладком походе находилось место и для Сидорова. Он оказался совсем не таким неприятным человеком, как сначала. Бывают люди, которые не милы с первого взгляда, а потом в них обнаруживается много хороших качеств. Сидоров был добродушен, образован и ничем не показывал перед Грубиным своего превосходства. А когда уходили из ресторана, потому что он уже закрывался и официантки по очереди подходили к столику и собирали подотчетный инвентарь - одна взяла солонку, другая - пустые бутылки, а третья - фарфоровый стакан, в котором стояли бумажные салфетки, - когда уходили, Сидоров отказался принять от Грубина деньги за оплату ужина и Грубин даже обиделся немного, хотя Таня с доброй улыбкой успокоила его и сказала, что все еще впереди и Грубину предоставится возможность проявить гостеприимство - цирк остается на гастролях на две недели.

Таня пожелала мужчинам доброй ночи у циркового городка и тут Сидоров сказал, что спать ему еще не хочется и он хотел бы погулять. И именно с Грубиным, потому что Грубин ему симпатичен. Грубин был растроган. Его случайная встреча с артистами уже перерастала в дружбу.

– Спокойной ночи, Саша, приходите завтра на репетицию, - сказала Таня и исчезла в темноте.

– Очаровательна, - сказал Сидоров.

– Да, - сказал Грубин. - Я такой буквально не встречал.

– А со многими знаком? - спросил Сидоров.

– Есть опыт, - признался Грубин, хотя понимал, что его опыт далеко уступает опыту Сидорова.

Впереди блестела река, отражая луну, прорвавшуюся в разрыв между облаками.

– Люблю природу, - сказал Сидоров.

– И животных тоже, - дополнил Грубин. - Животные вас любят, слушаются. Я никогда не видел, чтобы они так любили человека.

– Да, - сказал задумчиво Сидоров. - Они во мне своего чуют.

– Разумеется, - сказал Грубин, преклоняясь перед новым другом.

Дошли до реки. У берега, под откосом, словно моржи, спали баржи. Буксиры держали на мачтах фонари, хотели показать, что они начеку, спят вполглаза.

– Как вам удалось достичь такого уровня? - спросил Грубин. Решил, что вопрос этот не может вызвать возражения. Вопрос приятный.

– Работой, - ответил коротко Сидоров. - Неустанным творческим трудом.

– Но ведь другие тоже работают.

– Не знают, куда приложить свои силы.

Сидоров был задумчив, как человек, который думает о другом и не уверен еще, поделится ли сокровенными мыслями с собеседником.

– Нет, друг Саша, им не добиться моих успехов... никогда.

– Конечно, чтобы белые медведи как тигры прыгали, а тигры лаяли. Это же надо!

Воспоминание развеселило Грубина, он взмахнул головой и залаял, подражая дрессированному тигру.