Настя Мороз - Таури. Неизбежность под маской случайности

Да, оказывается, являюсь супер-мупер уникальной. И что? Что мне от этого, если я вынуждена скрываться?　

Видите, ничего положительного мне все эти ответы не дали. Лишь только усложнили мою жизнь и породили кучу новых вопросов. Как бы мне хотелось вернуть всё назад и не встретиться с Сезрионом.　

Где ты моя простая и понятная жизнь, в которой смерть родителей была уже пережита и оставлена позади? А сейчас, кто даст гарантию, что впереди меня не ждёт известие о смерти моих настоящих родителей?　

Где ты моя спокойная и обычная жизнь, в которой самое "плохое", что со мной могло случиться в ближайшее время, так это поступление в какой-нибудь техником или институт? А сейчас, кто даст гарантию, что Совет Таури не приговорит меня к ликвидации, решив, что моя уникальность является угрозой их размеренной жизни?　

Я живу как на пороховой бочке с завязанными крепко-накрепко глазами…　

Накрутив себя, таким образом, я решительно встала и направилась в кабинет Ларгуса. Если сейчас же с ним не поговорю, то у меня случится срыв.　

Подойдя к двери, застопорилась: А оно ему надо? Но откинув последние сомнения, решительно постучала в закрытую дверь. И, дождавшись приглашения, вошла внутрь.　

Ларгус сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. Увидев меня, он напрягся.　

— Что случилось, Виктория? — Настороженно поинтересовался фиор.　

Вот так, даже он не ждёт от меня ничего хорошего. Глаза защипало от непролитых слёз, и я, хлюпнув носом, вдруг растеряв весь боевой настрой, нерешительно присела на краешек мягкого кресла.　

— Всё хорошо. — Пролепетала я, стараясь не разреветься, но новое хлюпанье сдержать не удалось.　

— А то я не вижу! — Укоризненно покачал головой фиор и отложил в сторону бумаги. — Рассказывай. Я тебя внимательно слушаю.　

Ларгус откинулся на спинку своего кресла и положил руки на подлокотники. Вся его поза выражала расслабленность и спокойствие, лишь в глазах застыла напряжённость.　

Я нервно теребила мягкую ткань юбки, кусала губы и не могла решить с чего начать разговор. А когда наткнулась на сочувственный взгляд фиора, то не выдержала и позорно разрыдалась. Но это помогло мне, наконец, заговорить. Захлебываясь слезами и глотая окончания половины слов, я вывалила на Ларгуса всё то о чём думала целый день.　

Фиор слушал и… молчал. Я была благодарна за это. Благодарна за то, что не лез с успокаивающими словами, что не пытался остановить рыдания. Потому что я знала, если сейчас замолчу, то продолжить уже не смогу.　

С последним произнесённым моим словом закончились и слёзы. Я сидела, понурив плечи и закрыв мокрыми ладошками зарёванное лицо.　

Скрипнуло кресло и мне на колени что-то упало. Я опустила руки и увидела белый платок.　

— Спасибо. — Прошептала благодарно.　

Горло пересохло и болело от долгих рыданий. Но на душе полегчало. Может, стоило сначала поплакать в комнате, а потом уже идти к фиору?　

— Что мне делать, Ларгус? — Получилось до отвращения жалобно.　

Глава шэ Лерон сидел с прямой спиной, поставив локти на подлокотник и сложив ладони домиком.　

— Жить. Просто жить. — Спокойно произнёс фиор. — И учиться. Желательно на отлично.　

Ларгус на секунду позволил лёгкой улыбке коснуться строгих губ.　

— Как я могу просто жить, не зная, когда взлечу на воздух? — Я без сил откинулась вглубь кресла и закрыла глаза.　

— Очень просто. Жить и радоваться каждому прожитому дню.　

— Я не смогу, Ларгус. — Произнесла я, открывая глаза, встречаясь взглядом с фиором. — Неясная и непонятная угроза, которая неизвестно когда и откуда нагрянет, будет отравлять каждый мой прожитый день.　

— Но до этого дня ты как-то жила? — Не согласился он со мной.　

— Как то, да. — Печально улыбнулась. — Но сегодня ночью что-то изменилось и, как мне кажется, не в мою пользу.　

Ларгус вдруг посерьёзнел.　

— Виктория, никакие сказанные сейчас мной слова не уберегут тебя от опасности. Может ты и права, что для тебя было бы лучше оставаться в том мире и жить в неведении. Но мы не знаем полной картины и утверждать, что на Земле безопасно, я не возьмусь. — Фиор закрыл глаза и устало потёр переносицу. — Ты, наверное, догадываешься, что как только я понял, что ты не человек, а морфа, уникальная морфа, которая как-то оказавшаяся на Земле каким-то непостижимым образом выжила, я начал своё собственное расследование. Увы, пока порадовать хорошими результатами не могу. Я согласен с тобой, что время играет не в нашу пользу и, что каждый прошедший день, уменьшает наши шансы на разгадку ребуса под названием "Виктория Романова — единственный на Таури представитель эшта Уникум". Но всё зависящее от меня я делаю. Очень тяжело, знаешь ли, искать информацию не имея возможности поделиться оной с другими. Приходиться работать в одиночку как можно тише и незаметнее.　

Ларгус замолчал, полностью погрузившись в свои мысли.　

Как он и сказал, я предполагала, что фиор не остановиться и будет "копать" в этом направлении. Но надеялась, что будет не так сложно, как он описал.　

Сложно, легко, что это меняет? Всё равно, только Ларгус может мне помочь. Кто, если не он?　

— Забыл спросить тебя, — вдруг произнёс фиор, — никто из льеров не изъявил желания с тобой пообщаться?　

Ой! Я же совсем забыла…　

— Я не…　

— Как говорят на Земле? — Перебил Ларгус всё поняв. — Врага надо знать в лицо.　

— Я обещаю…　

— Вот и молодец. — Снова остановил мой лепет фиор, а потом смягчил взгляд и тихо произнес. — Виктория, все мы ходим под одним солнцем. Оставь случившееся сегодня в этом дне. Завтра он уже станет вчерашним. А в следующий день лучше смотреть с надеждой.　

— Спасибо, вам, Ларгус. Я постараюсь.　

В Академию мы прибыли за три дня до начала второго учебного полугодия. Валюшка сразу убежала встречаться с подружками и обсуждать последние новости, а я, разобрав сумки, стояла посреди комнаты и думала, остаться или куда-то податься?　

Но за меня решил Ромен. Когда на настойчивый стук отворила дверь, то неожиданно оказалась в его медвежьих объятьях.　

Как узнал только, увалень?　

— Я тоже соскучилась. — Сдавленно пропищала в… обнажённую грудь? — Эй! А ты чего это своим голым торсом щеголяешь? Постеснялся бы!　

— Кого? — Лениво отозвался морф, не выпуская меня из объятий.　

— Да хоть меня!　

Ром отстранился на вытянутые руки и недоумённо окинул меня взглядом.　

— А тебя-то зачем?　

— Ну, приехали! — Взмахнула возмущённо руками, освобождая плечи. — Меня уже и стесняться не надо! Я ж вроде как девушка!　

— Да-а-а? — Недоверчиво протянуло это недоразумение, за что и получило тычок в голую грудь.　

— Что значит "да”? А кто я по-твоему?