Андрей Чернецов - Чародей фараона

— Поди найди тут мячик-то! — приговаривал парень, раздвигая колючие ветки. — Никак Упуат лапу приложил! Вместе с Анубисом!

За его спиной послышалось деликатное покашливание. Парень резко обернулся.

В двух шагах от Даньки стоял его новый хвостатый знакомый. Одну из передних лап он положил на разыскиваемый мяч и легонько перекатывал его вперед-назад. Длинные миндалевидные глаза пса с вызовом смотрели на молодого человека.

Что-то тревожное сжало сердце Даниила Горового.

— Ну-ка пошел прочь! — прикрикнул он на черного пришельца, но тот и ухом не повел.

Собачья пасть оскалилась в непонятной гримасе, похожей на улыбку.

— Вот я тебе сейчас задам перцу, нахалюга! — пригрозил псу парень и оглянулся по сторонам в поисках какой-нибудь палки.

«Волчок» снова не испугался, только еще шире разинул пасть. Потом он ловким движением специально обученного циркового животного поддел лапой мяч и, подбросив его вверх, поймал на нос.

Резиновый пузырь юлой завертелся на черном шершавом носу псины. Быстрей, быстрей…

Данька, как завороженный, следил за этим бешеным верчением, чувствуя, как у него ни с того ни с сего делаются ватными ноги и потихоньку начинают слипаться глаза. Он тряхнул головой, чтобы отогнать наваждение, потом ущипнул себя за руку. Помогло слабо.

А мяч между тем вдруг почему-то стал расти и наливаться рыже-золотым сиянием.

— Так не бывает! — с усилием выдавил из себя парень.

— Лови!

Огненный шар ударил прямо в Данькину грудь.

— Да-а-ня-а-а!!

Темнота.

— Ну что, Судья, как здесь?

— Все в полном порядке, Проводник! Проход закрылся.

— Вот и отлично. Можем наконец отдохнуть.

— Смотря кто…

— Как прикажешь тебя понимать?

— Поступила вводная: тебе придется стать опекуном «двойника».

— С чего бы это?

— А я почем знаю? Велено, и все. Не я ль тебя предупреждал, что мы еще намаемся со всем этим?

— Я буду жаловаться, Судья!

— Твое право, Проводник, твое право.

— Джеди, вставай, лежебока!

Кто-то довольно бесцеремонно теребил его за плечо. Он с трудом открыл глаза.

Прямо над ним нависла страшная волчья морда с оскаленной пастью. Длинные торчащие уши и миндалевидные прищуренные глаза окантованы золотой каймой. Голова покрыта искусно завитым париком, разделенным на три толстые пряди. Две из них по обе стороны шеи спадали жуткому существу на грудь, а третья прикрывала затылок.

Монстр продолжал все так же настойчиво трепать его плечо.

«Наверное, у меня солнечный удар. И еще это „правильное“ пиво…»

— Ну, вставай же, Джеди! Хватит притворяться. Видно же, что ты уже не спишь.

— Ой, мамочки! — дурным голосом завопил Данька и со всей дури заехал глюку кулаком в нос.

Тот клацнул зубами и отлетел метра на два, шлепнувшись на пол. Что-то жалобно задребезжало.

Даниил вскочил на ноги и с неописуемым удивлением огляделся по сторонам.

Какая-то комната. Через небольшое круглое окно проникал слабый свет, плохо освещавший тесное помещение. Посреди комнаты стояла колонна, поддерживающая деревянную кровлю.

Обстановка была явно небогатой. Узкая деревянная кровать из струганых досок — ни тебе матраца, ни подушки, ни одеяла. У окна расположился стол, на котором в беспорядке перемешались глиняные тарелки, плошки, листы желтоватой бумаги, какие-то канцелярские принадлежности.

Два колченогих табурета, между которыми на полу и валялось охающее и стонущее чудо-юдо: толстобрюхий полуголый мужик с собачьей головой.

— Ты чего? — плаксивым голосом вещало оно. — Пива вчера перепил?

— Сгинь, сгинь, рассыпься! — попробовал применить нехитрое заклинание Данька, неумело творя в воздухе крестные знамения.

— Джеди, перестань, ради Великой Девятки! Это же я, Каи.

С этими словами монстр схватился за уши. Дернул что есть сил…. И превратился в полного темноволосого парня примерно одного с Данькой возраста. То, что Горовой принял за голову, оказалось обыкновенной маской.

— Ты чего, дурик, людей зря пугаешь? — окрысился студент. — И вообще, кто ты такой, и куда это меня занесло? А, наверное, это будка спасателей или медпункт? Ты из пляжной обслуги?

Смуглый толстяк с жалобным видом потирал наливающийся под глазом синяк.

«Вот беда, еще штраф платить придется, — подумал Даниил. — И, как назло, при себе бумажника нет».

Он по-прежнему был в одних плавках. А какой другой прикид подходит для пляжа? Не в джинсах же загорать и купаться.

«И куда это Нюшка запропастилась?» — забеспокоился вдруг.

— Сам ты обслуга! — разобиделся парень. — Надо меньше пить!

— Это точно, — виновато согласился с мудрой сентенцией Данька. — Кстати, откуда взял прикид? Клевая масочка. Копия ритуальной личины, которую надевали древнеегипетские жрецы Анубиса во время обряда мумификации. Что, отдыхал в Египте? В Хургаде или Шарм-эль Шейхе?

— Где-где? — удивился толстяк.

— Не прикалывайся! — разозлился Горовой. — Так где маску раздобыл? Продать не хочешь?

Парень как-то странно посмотрел на Даньку и начертал в воздухе непонятный знак.

— Я, конечно, могу. Но с чего бы это тебе покупать у меня свои собственные вещи?

Теперь уже изумился будущий историк.

— Хочешь сказать, что это моё !

— Ну да! Это же твой дом, Джеди!

Прошло минут пять или даже больше, пока Данька наконец вышел из ступора. Все это время толстяк с видимым сочувствием рассматривал его и тихонько вздыхал.

— Так, начнем с самого начала! — решительно рассек рукой воздух студент. — Ты кто?

Смуглячок скуксился, но терпеливо сказал:

— Я Каи, твой друг. Младший помощник писца при канцелярии Принца.

«Вот хрень-то!»

— А я тогда кто, по-твоему?

— Ты — Джеди. Тоже младший помощник писца его высочества. Мы вместе учимся у достойного Чипсески искусству начертания священных иероглифов. А это твой дом.

«Угу. Дело ясное, что дело темное».

— Тогда еще одно: мы где?

— У кого брал пиво-то? У Сетисенеба, наверное? Я ведь тебе не раз говорил, что этот гад в свое пойло подмешивает дурман-травы для крепости. А потом обирает посетителей…

— Ты не ответил, — нетерпеливо напомнил Данька. — Где мы сейчас находимся?

— Да в славном городе Меннефер, дружочек, лучшем из городов Земли Возлюбленной!

На этот раз Данькин ступор продолжался с добрый час.

Он не ослышался? Толстяк сказал «Меннефер» и «Та-Мери — Земля Возлюбленная»? И это значит…

Это могло значить одно из двух. Либо он, Даниил Сергеевич Горовой таки свихнулся по причине перегрева на солнышке, усугубленного беспорядочным и неумеренным распитием алкогольных напитков. Либо…

Нет, бред собачий!

Не может быть, чтобы он каким-то неведомым чудом очутился в… Древнем Египте. Именно так, Та-Мери, а еще Та-Кемет — Черной Землей называли свою страну египтяне во времена фараонов.