Владимир Федоров - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

— Ты в этом уверен? — Спросил Поспелов. Вопрос выглядел не как сомнение, но как слепое подчинение протоколу допроса.

— Как то, что ты сейчас сидишь со мной в этом доме. — Сказал Отец.

Поспелов коротко кивнул. Отец продолжил свой рассказ, как после осмотра места аварии он вернулся к шлюпу.

— Я уже почти подошел, как он исчез. — Закончил рассказ Отец. — Просто исчез и все. Я трахнулся головой о камень и потерял сознание. Больше ничего сказать не могу.

— Да… — Протянул Поспелов. — Ситуация… Мы сначала думали, что ты его спрятал.

— Куда я мог его спрятать? Шлюп же огромный, как мавзолей Ленина. Что ты. — Замахал руками Отец.

— Да в том-то и дело. Мы на место посадки пускали металлоискатель. Ничего не нашли. Думали, что ты его утопил в каком-нибудь пруду, или засыпал в яме. Теперь все понятно.

— Что понятно? — Изумился Отец.

— Что это— темпоральное перемещение. Его кто-то из твоего времени вытащил. Кто и куда, нам это предстоит выяснить. — Кивнул Поспелов.

— Как вы это сделаете?

— Отправим разведывательный катер, пустим в твое время зонд, он прощупает, кто его украл, куда его украл. А зачем— это станет ясно потом. Завтра я составлю отчет о твоем рассказе и отправлю начальству. Они уже и будут разбираться. — Улыбнулся Поспелов.

— Вовик, но ты же наверняка оперуполномоченный? — Спросил Отец. Поспелов утвердительно кивнул. — А не могли бы мы с тобой сейчас отправиться в мое время?

— Отец, уймись. Тебя никто в твое время сейчас не отправит. Отправят только темпоральный зонд и все. А потом, я оперативник. Вот с тобой я и занимаюсь оперативной работой. А по временам шастать— это уже другие обученные люди будут. — Поспелов небрежно махнул рукой. — Темпоральные парадоксы не нужны ни кому. Ни мне, ни тебе, ни ему.

Поспелов ткнул пальцем в Пиначета, которого взбулындывало на краю дивана. Коала недовольно повел ухом.

— Шлюп нужен. — Сказал задумчиво Отец.

— Еще бы. Такой темпоральный артефакт в твоем времени! Представь, если он попадет в руки, к примеру, Пакистану. С этого момента все в мире будут носить чалму, паранджу, автомат и молиться аллаху. Они в два счета завоюют весь мир. Что ты! Его нужно, во что бы то ни стало, оттуда забрать.

— Я не про это. Там следящая аппаратура должна была фиксировать все, что происходило на месте аварии брата. Мне нужно знать, куда он девался, кто его забрал, зачем его забрал и как его вернуть. Без этих показаний ничего не получается. Есть предположение, что его забрали Инвизы, но подтвердить это можно только с помощью приборов, что остались на шлюпе. — Декламировал Отец.

— Тоже причина. — Согласно кивнул Поспелов. — За брата можно и в огонь.

— Так вот и я про то же. Мне очень дорог Дэн.

— Я бы за своего братика тоже кому-нибудь крышку открутил. Я тебя прекрасно понимаю. — Согласился Поспелов. — Да и приборы твои должны нам службу сослужить. Ведь не зря же ты через всю галактику летел, рискуя жизнью?

— Да уж. Другого выхода не было. — Ответил Отец.

— Был. Только твое упрямство… — Отмахнулся Поспелов.

— Не будем спорить. Тебя там не было, так что ты не знаешь о чем говоришь.

— Как это не было. Я как раз и был на флагмане. Так что я все видел, так сказать, своими глазами. — Притворно удивился Поспелов.

— Правда? — Отец оживился. — Ну и как это выглядело?

— Круто. Молодец. Я, может быть, на твоем месте точно так же поступил бы. Ух и жару ты там задал начальникам моим. Слышал бы ты, как они тебя сучили. Загляденье! — Поспелов даже причмокнул от удовольствия.

— Матерились?

— Матерились? У! Еще как. До тебя им далеко, но, в принципе, тоже не плохо. — Поспелов вытянул большой палец, удостоверяя свое к этому отношение.

— Очень рад. Очень рад. — Довольно произнес Отец. — Ладно. Теперь все в прошлом. Теперь мы— сотрудники. Нужно будет работать в одной команде.

— Я, кстати, тоже краем уха слышал, что Инвизы кого-то из наших стащили. — Сказал вдруг Поспелов.

— Из федералов? — Искренне удивился Отец.

— Да нет. Из гражданских. Я, честно, не вникал. Может они говорили про твоего брата. Не знаю, врать не буду. — Сказал неуверенно Поспелов. — Ты же там какой-то алгоритм придумал. Так, тебе должно быть виднее.

— Был один алгоритм. Знаешь, сколько мне заплатили за него? — Отец с пафосом поднял голову. — Семь с небольшим тысяч.

Поспелов присвистнул.

— Да, Батенька, мозги в твоей тыковке водятся. Такими деньгами оперативные администраторы не разбрасываются. Ты сможешь на одних процентах худо-бедно прожить.

— В прошлый раз чуть более трех дали. Я там тоже какой-то алгоритм придумал. — Хвастался Отец.

— Тоже не кисло. Так, значит, теперь у тебя больше десятки? — Спросил Поспелов.

Ах, чтоб тебя, подумал Отец. Язык мой— враг мой. Еще бы немного и Трибуна выдал. Хоть Поспелов, вроде, неплохой мужик, но он— федерал, как ни крути. С ним нужно всегда держать ухо востро. Петрович на своем примере это доказал, когда Отец проговорился про Юго-Западную.

— Ага. Только я на Луне покутил немного. Меньше осталось. — Соврал Отец и стал надеяться, что ложь окажется незамеченной.

— Я на Луну тоже люблю похаживать. — Поспелов растянулся в довольной улыбке. — У меня там подружки. Ох и заводные девки. Будет время, я тебя с ними познакомлю. Они от твоей депрессии оставят только воспоминание, и те будут размытыми. Персики, а не девки.

— Видно будет, я с некоторых пор к бабам прохладно отношусь. — Проговорил Отец.

— Ты что, — с недоверием посмотрел на него Поспелов. — Ты…?

— Ах, нет, нет, ты не об этом подумал. Просто мне моя Рыжая всю плешь на голове проела, что на баб просто смотреть не могу. — Поспешил успокоить Поспелова Отец.

— Фу ты ну ты, лапти гнуты. Испугал ты меня, Отец. — Поспелов расслабился. — Ладно, когда пройдет, свистнешь. Я тебе не дам от засухи умереть. Fine?

— Хорошо. Только я надеюсь до этого срока отсюда уже отбыть отсюда. — Сказал Отец.

Отец подумал, что было бы неплохо снова слетать к Трибуну. Тот обещал стереть из мозгов все воспоминания о Рыжей. Может, стоит попробовать? Кто его знает, наверное, это самый лучший выход из такой ситуации? Нет, решил Отец. Рыжая, пусть у нее с головой не все в порядке и с родственниками ей не сильно повезло, самая дорогая женщина на всем свете. Роднее ее нет, не было и не будет уже в его жизни. Он на нее зол, однако он по-прежнему ее любит. Полтора года пройдет прежде, чем он снова сможет посмотреть на другую женщину. Полтора года— это срок. И те три месяца относительного времени, что Отец ее не видел, прошли даром. Теперь, с сего дня нужно снова вести отсчет. Стоило один раз ее увидеть, разговаривать с ней, и старые чувства выплыли наружу, будто они толпились где-то рядом и в одночасье вырвались на свободу. Жизнь продолжается. Не нужно быть нюней. Нужно взять, наконец, себя в руки и стойко перенести это лишение. На сердце камнем лежала грусть-тоска, съедавшая всю радость.