Владимир Федоров - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

Узрев некоторые возможности компьютера, Отец сменил свою крошечную уютную комнатку на прелестный оазис с водопадом и рыбой. Рыбнадзор он по известным причинам тоже не пустил в свой эдем. Пейзаж был некоей квинтэссенцией его немногочисленных познаний южной флоры и рядом с дубом росли баобабы, рододендроны, пихты и даже карликовая березка. Ее он заказал чтобы разнообразить летний южный сад представителем северной флоры. Ему всегда хотелось посмотреть на нее, да все было недосуг. О рододендронах он тоже ничего не знал, вот только название внушало ему священный ужас. Растение с таким величественным названием оказалось невзрачным кустиком, а, может быть, Басмач, не лишенный юмора, выдал кленовую поросль за рододендрон.

В заводи рыба была тоже разношерстная от красноперки и форели, до пираньи и летучих рыб. Поедать друг друга они, понятно, не имели права. Чем же они питались, для Отца навсегда осталось тайной за семью печатями, да он и не сильно ломал над этим себе голову.

Из-за листвы показалась ушастая глупая голова коалы. Несчастное животное страдало от недавно пережитой биохимической травмы. Тот слез с эвкалипта, подошел к столику и замотал головой. Отец его сформировал не в аскетических традициях, но в обычаях средней русской полосы и очень любил напаивать до бесчувствия. Он заказал у Басмача на блюдце джин с тоником, его в дни физиологического дисбаланса больше всего любил Пиначет (так звали коалу). Глупый медведь с благодарностью стал слизывать искрящуюся жидкость, постепенно приводя в порядок свой гомеостаз. Насытившись, Пиначет развалился на травке, подставив свое ненасытное брюхо солнцу. Накануне Отец с Пиначетом засиделись допоздна, распивая коньяки и пиво. Когда, наконец, пришло чувство удовлетворения, полного желудка и тумана перед глазами, Отец смог добрести до своей широкой кровати, заправленной мягкой периной. Пиначет же залез на эвкалипт, который считал своим домом, и еще долго мотал в ветвях своей глупой головой, стараясь немного придти в чувство и сориентироваться.

— Отец, вставай, — забормотал Басмач.

— Чего надо? — Спросил недовольный Отец, не поднимая головы с подушки.

— Дело есть. — Ответил Басмач.

— Какое? — Отец не торопился. Он ожидал какую-нибудь очередную колкость.

— Говорю, дело. Или ты оглох на старости лет. — Крикнул Басмач.

— Басмач, твои крики мне уже надоели, как козлу гармонь. — Так же, не отрываясь от подушки, сказал Отец.

— Пошли на прогулку, планы изменились. Приведи себя в порядок. — Сказал Басмач. В его голосе слышались нотки сарказма.

— Опять твои глупые розыгрыши? — Отец сел в кровати.

— Клянусь. На этот раз ты не пожалеешь. — Поклялся Басмач.

— Серьезно? — Переспросил Отец, не веря своему счастью.

— Обижаешь, — заверил его Басмач.

— Ладно, — Отец нехотя встал с кровати. — Приберись пока.

Кровать уже была заправлена, будто на ней никто и не спал. Отец прихватил с собой полотенце. Оно висело на ветке эвкалипта, росшего на берегу, и направился к водопаду. Его воды разбивались о бетонную площадку, к которой направил стопы свои страждущий. Теплые потоки охватили Отца, вымывая прилипший к коже уксусный альдегид. Крупные капли молотили по макушке, вбивая в темя полезные советы. Приняв естественный природный душ, Отец нырнул в заводь с приступка, испугав стайку робких пираний. Несколько летающих рыбок вспорхнули к берегу, чем несказанно удивили Пиначета. Отец проплыл под водой к сетке. Две Щуки, подумал Отец, вот скряга.

Выбравшись на берег, Отец почувствовал прилив сил. Он вытерся махровым полотенцем и оделся. Одежда претерпела те же изменения, что и интерьер. Теперь на нем были легкие пляжные сандалии, широкие шорты и свободная рубаха с коротким рукавом. Отец причесался.

— Готов. — Констатировал Отец, как если бы констатировал смерть мозга.

— Ну, добро пожаловать в кроличью нору, Алиса, сейчас пойдем в реальное пространство. — Запел Басмач откуда-то из ветвей.

Меж деревьев появилась арка с черным зеркалом. Отец скользнул внутрь. Запахло йодом. Отец осмотрел комнатку, в которой оказался. Она была такая же, как та, в которой он устроил себе общежитие: белые стены и потолок, только на ощупь она не казалась такой же эфемерной. Ее стены мягко пружинили, мягкий шепот эха отзывался в ответ на прикосновения Отца. Хоть какое-то разнообразие. Одет он был снова в тот же комбинезон, от которого в первый день своего появления избавился очень быстро. Он отметил, что от вчерашнего похмелья не осталось и следа, не было даже дрожи в конечностях. Непривычно молчала вегетативная нервная система, будто Отец над ней и не измывался столь долгое время. Рядом появился Басмач.

— Съешь чего-нибудь, а то ты уже месяц ничем не питался. — Сказал он.

Отец протянул к нему руку, тот оказался неосязаемым.

— Ты чего, боишься меня что ли? — Спросил Отец. — Чего испарился?

— Потом объясню, в реальном пространстве моя материализация очень энергоемка, так гораздо выгоднее. — Ответил Басмач, указывая на выросший из пола стол с двумя стульями. — Это всего лишь голография.

Отец почувствовал, что на самом деле очень голоден, сейчас он съел бы даже ежа, и жалобное повизгивание коего не родило бы чувство сострадания.

— Что за место? — Спросил Отец, присаживаясь за столик.

— Столовая. Можешь так ее величать. — Махнул рукой голографический Басмач.

На столе были горячие пельмени с майонезом, небольшой кусочек хлеба и огромная кружка крепкого чая, словом самая любимая еда Отца. Да, подумал Отец, они меня хорошо знают. Отец всегда ел пельмени с хлебом и майонезом, по ено утверждениям, он с майонезом ест даже яблочный пирог.

— Что за реальное пространство? — Спросил Отец, уплетая пельмени.

Басмач сел на стульчик напротив.

— Ну, слушай, лягушка путешественница. Правда тебе, быть может, это придется не по вкусу. Есть три типа пространства: первое— реальное, как сейчас, как у тебя в общаге, как дома. Второе-гиперпространство. Про него ты, наверное, читал…

— Угу. — Кивнул Отец.

— В гиперпространство мы пока проникнуть не можем, не те технологии. — Продолжал Басмач. — Мы о нем знаем только теоретически. Знаем и все тут. Его еще называют параллельным пространством.

Басмач развалился на стульчике.

— Понятно. Ничего не понятно. К чему эта демагогия? — Отец уменьшил темп пережевывания, поэтому у него появилась возможность вставлять словечко— другое.

— Уймись ты… Сейчас вообще ничего не буду рассказывать. — Обиделся Басмач.

— Продолжай. — Новый пельмень отправился в темную даль по пищеводу.

— Третье пространство-это конвертерное. Это что-то среднее между реальным и гиперпространством. Представь себе аквариум. Его содержимое— это гиперпространство. Конвертерное— это стенка аквариума, а все что снаружи— это реальное пространство. Понял? — спросил Басмач, не надеясь на понимание.