Владимир Федоров - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

— Саня. Ты меня с бомжем сравниваешь? Не хорошо, брат. Это очень не хорошо. — Покачал недоверчиво головой Дэн.

— Никого я не сравниваю. Просто он, когда из леса вынырнул, он мне сразу тебя напомнил. — Сказал Отец.

— Шутка затянулась. Все, хватит об этом. Еще в бомжа я не превращался. — Обиделся Дэн.

— Не злись. Я это без шуток говорю.

Машина рванула и покатилась по дорожному полотну. Мужик, выбежавший из леса, бежал за машиной еще минуту, но вскоре понял, что ему не угнаться, остановился, переводя дух. Он еще какое-то время махал руками и что-то кричал, но вскоре скрылся из виду.

— Дебил какой-то. — Сказал Отец. — Где он еще одежку такую раздобыл. Это же нужно постараться.

— Чего вы мне не дали ему нос разбить? Хоть бы душу отвел, машину жалко. — Скакал на сиденье Дэн.

— Брат, тебя бы после этой битвы самого отмывать нужно было. Смотри, он весь грязный. Где его носило, ты знаешь? Может, он болеет еще чем-нибудь. Пес с ним. По всему видно, там у него в голове тараканы живут. Я, кстати, его в лесу видел, но он ко мне не приставал. Ему нужен был ты. — Сказал Отец.

— Зачем? — Удивился Дэн.

— А я знаю? — Отец пожал плечами. — Сначала он на тебя на дороге кинулся. Так на этом не успокоился. Он, наверное, всю ночь по лесу бегал, тебя искал. Вот и нашел. Забудь.

— Куда там, забудь. — Проворчал Дэн. — Хоть машинешка и старая, но ведь бегала же. Да и тебе пригодилась бы. Девчонок на ней возить как хорошо. Как у тебя дела с твоей подругой?

— С Матерью то? — Спросил Отец.

В его душе что-то изменилось. Еще вчера он был уверен, что любит ее, но теперь он знал, что она— больше не его подруга.

— С ней все кончено. — Сказал Отец.

Лелик с удивлением развернулся.

— Отец. Ты еще утром говорил, что у тебя с ней все пучком? — Спросил он.

— Говорил. Вот только теперь я точно знаю, что с ней все кончено. Мне самому как-то странно. Я до недавнего времени был уверен, что женюсь на ней. А теперь меня от этой мысли воротит. — Отец пожал плечами.

— Другую нашел? — Спросил Дэн.

— Да нет… — Не уверенно произнес Отец.

— Ох, не лги мне. Царю лжешь. — Сказал лукаво Дэн.

— Ребятки, — воскликнул Лелик. — Вы даже одинаково разговариваете. Смотри-ка что.

— Саня, ну-ка, ты мне подробненько все доложи по форме, что у тебя за заноза с подругой? — Попросил Дэн, игнорируя реплику Лелика.

— Да, — махнул рукой Отец. — Рассказывать особенно нечего. Она в последнее время какая-то дикая. Немного с ней полаялись. Несколько дней не разговариваем. Ничего серьезного. Только вот в лесу я вдруг понял, что ее не люблю. Вот и все. Мне даже сейчас очень странно, будто я прозрел вмиг. Сам не пойму ничего.

— Темнишь, брат. — Недоверчиво покачал головой Дэн. — Может, это она тебя бросила?

— Ты видимо сильно головой ударился. — Усмехнулся Отец. — Или оглох?

— Похоже, что это не я, а ты ударился. Девчонка-то нормальная. Чего тебе еще нужно, хороняка?

Отец не стал рассказывать брату, что сам потерял сознание в лесу. Ему не зачем было знать о такой сиюминутной слабости брата. В голове суетились какие-то неясные мысли, ему помнился туман и ветер, который бесновался в одежде, он помнил серое хмурое небо, которое словно серое покрывало было натянуто на небосводе. Он помнил странный сон про кота, который пошел через лес в Златоуст за спичками. Помнил свет фар в тумане. Он слышал тук-тук-тук, который до сих пор стучал по коре головного мозга. Отец не понимал, как такое могло случиться с ним, что он потерял сознание при виде голых ног мужика, вышедшего из леса, который вчера спугнул брата. Ему стало не по себе, что после этого странного сна он так стремительно охладел к своей подруге, с которой дружил уже много лет и даже хотел на ней жениться.

— Лелик. Будь другом. Вернись назад. Я все-таки хочу посчитаться с тем бомжем. — Попросил Дэн.

— Кинулся. — Сказал Лелик. — Мы уже километров десять проехали. Туда десять, обратно десять. Хватит уже. Пусть живет. Каждая тварь имеет свое место под солнцем.

— Саня, ты где такого моралиста поймал? Или он пьяный? — Удивился Дэн.

— Был бы пьяный, если бы не вы, два брата— горшки без ухвата. — Проворчал Лелик. — Все воскресенье на вас убил. Вы оба— должники мои теперь.

— Лелик, дружище, я тебе должен, как земля колхозу. Я тебе этого никогда не забуду. Выручил, бродяга. С меня коньяк. — Сказал Отец.

— Посмотрим, — сказал Лелик.

— А что, у тебя сегодня в планах разговеться было? — Спросил Дэн.

— Да были планы кое-какие. — Ответил Лелик.

— Так и пошли к нам. Сегодня устроим фестиваль с песнями и тамтамами. — Дэн хлопнул водителя по плечу.

— Куда уже. Скоро вечер. Нужно будет помыться, побриться. Завтра уже в школу. Нет. Я сегодня уже не буду. — Отрицательно покачал головой Лелик.

— Ну, смотри сам. Мы с Саней сегодня ударим в цимбалы. Да, брат? — Спросил Дэн.

— Знаешь, брат. Наверное, сегодня деревянный день. — Сказал Отец.

— Это что еще за такое?

— Все обламывается. Давай уж как-нибудь после. Что-то я притомился сегодня. Встали мы рано. Ни свет ни заря. Весь день в дороге. — Скривился Отец.

— Все. — Дэн хлопнул по коленке кулаком. — В другом году лета не будет. Брат, ты в своем ли уме? Мы сколько с тобой не виделись? — Спросил Дэн. — Куда девались наши с тобой маленькие традиции?

— Давай до общаги доедем. Там будет видно. — Уклончиво ответил Отец.

— Гурик будет против? Или Басмач?

— Давай так договоримся. Если они не будут против, тогда и подумаем. А вообще-то я, если честно, сам не хочу.

— Ты точно головой где-то ударился. Лучше бы я дома остался. — Сказал Дэн. — Ладно. Если такое кислое настроение, как простокваша, тогда будем лежать и икать в потолок. Заметь, и это все потому, что ты, брат, не в духе.

Они проехали коническую гору, которая как старая молочная бумажная коробка возвышалась над коричневой степью. Невдалеке проплывали холмы, окруженные небольшими подлесками. Алые и рыжие цвета осенней листвы тонули в вечерней зорьке, которая все красила теплыми красками. Проплыла дивная дорожная развязка, которая одной своей веткой уходила в республиканскую столицу, другая провожала путников в маленький городок, который обозначен только на картах местного значения. Третья вела к институту. Машина шла ровно, лишь урчание двигателя и шум шин нарушали светскую беседу в салоне.

— Смотри, уже вечер. Доедем до города— будет совсем темно. Я Лелика понимаю.

— Нет, Лелик, поворачивай назад. Я должен кому-нибудь дать в зубы. — Проворчал Дэн.

Лелик не ответил.

Мимо пролетали маленькие коричневые деревушки, еще не успевшие расхлябнуть от осенних дождей. Кое-где проходила одинокая корова, тупо глядя себе под ноги. Встречались белые кучи гусей, которым было все равно лето ли зима ли, чтобы погрузиться в речки. Вдоль дорог бродили облезлые псы, которые на осенней стуже смотрелись очень печально и одиноко, словно выброшенные из книги жизни перечеркнутые красной полоской листы. На голых полях еще ползали, уставшие от уборочной, трактора, которые под стать собакам были грязными и утомленными. По полевым дорогам, отмеряя версту за верстой, мчались облупившиеся от непогод и времени легковушки— плод отечественного автомобилестроения. Они, словно безумные навозные жуки, урча и фыркая, выбирались из грязи. В стогах, что высились вдоль обнаженных полей, резвились колхозники, обнимая распущенных девиц и бутылки, что они оберегали еще бережнее. Вместе с ними суетились юнцы на юношеских велосипедах, с малых лет впитывающие образ жизни и способ обращения с женским полом.