Владимир Федоров - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

Почему мир назвали Миром? Гораздо лучше подошло бы название Страх или Зависть, Злоба или Ненависть, но никак не Мир. В мире нет мира. Это непостижимый и ужасающий парадокс и он будет тревожить сердца еще многие поколения. Мир без понимания и всепрощения, без сострадания и уважения, мир без радости и счастья. Что есть мир? Но есть мир, где всегда ложь и зависть, мир, где любовь продается, мир, где честь покупается, где нет места добродетели и уважению. Кто скажет, почему мир назвали Миром?

Не за тем ли грядет Армагеддон, чтобы с мира смыть всю грязь и нелепость? Не за тем ли праведный огонь сметет все, чтобы в мире построить Мир? Не нам ли должно быть стыдно, что в мире нет мира?

Не мы такие, жизнь такая. Оптимизм— суть стремление к первозданной гармонии. Пессимизм— трезвое отношение к реальности. Ничем не прикрытая ложь, ханжество и двуличие, уличенные в существовании, это ли не наш мир? Это ли не трезвое восприятие, это ли не пессимизм?

Отец снял с головы шлем, вернувшись в реальность. Он обхватил голову и, раскачиваясь на раскладушке, размышлял, взвешивая все «за» и «против». В этом мире он— один. Кто у него есть? Никого. Есть Мормон, есть Рыжая, которую по-настоящему в расчет брать нельзя, есть будущий сын, которого нельзя не брать в расчет. Однако, быть воскресным папой Отцу никак не улыбалось. Или быть настоящим отцом, или пусть Рыжая этот грех возьмет на себя. Еще есть дальние родственники. За все это время, с двадцать первого века, они стали настолько дальними, что родство может и не прослеживаться вовсе. Кому нужен бедный, до известных пределов, родственник? Он нужен, как козе баян, да собаке палка. Всё. Басмач— это праздник, который всегда с тобой. Его можно взять в свой мир. Да и в своем мире есть реальный двойник, а точнее матрица. Суся? Пошла она… Познакомила Отца с Рыжей. Видеть не хочется. Она нам тоже— не якорь, из-за нее здесь оставаться нет смысла. Работа? Кому нужна эта работа, где на тебя смотрят, как на слона в посудной лавке. Одни минусы. Зато в своем привычном мире есть брат, который будет жить дальше, есть институт, который нужно окончить, есть мама, которую просто необходимо утешить, а также есть Мать, с которой нужно попрощаться. Но для достижения этой цели нужно исколесить всю галактику в ворованном шлюпе, войти в доверие к цватпахам, забраться в установку и вернуться в свой мир. Сложно. Наверное, игра стоит свеч. Нужно попробовать. На его долю и так выпали небывалые приключения, любовь и сын, так что можно, в случае острой нужды, и умереть где-нибудь на задворках Млечного Пути.

Из базы вышел Мормон. Трибун оставался дрыгаться в своем кресле в паутине виртуального мира.

— Что скажешь, Отче? — Кивнул Мормон Отцу.

— Что тут скажешь, — развел руками Отец, — план уже есть, жертва тоже. Поехали…

— Я думаю, ты не станешь настаивать, чтобы я тебя проводил до Альтаира? — Натужно улыбнулся друг.

Отец, молча, покачал головой.

— Спасибо, Андрюха, ты — настоящий друг.

— A friend in a need is a friend indeed.

— Это точно. — Отец обхватил руками голову и стал раскачиваться дальше. — Андрюха, а ты что по этому поводу думаешь?

— Ох, Отец, тебе решать. План сложный, только Трибун просчитал вероятность его осуществления. Вроде все получается. Смотри сам. Тут тебе никто не советчик. — Махнул рукой Мормон.

— А ты бы стал? — Поднял глаза на Мормона Отец. В глазах его мелькнула неуверенность.

— Не знаю. У меня-то другая ситуация. Мне отсюда когти рвать нет резона. Мне и тут хорошо. У меня Пальма есть, да планы кое какие… — Потупил глаза Мормон.

— Понимаю. — Отец потух. — Пусть судьба решит за меня. Мормон, у тебя есть монетка?

— Какая, к чертям, монетка, Отец, ты в каком веке? К себе-то еще не вернулся. Монетка… — Удивился Мормон и полез к себе в карман. — На, вот, тебе значок.

Мормон протянул маленький нагрудный значок с надписью: «Все— фекалии, кроме мочи», а вокруг, по контуру маленькой жестянки мелким шрифтом значилось: «Ассоциация Молодых Урологов». Отец оценил юмор Мормона. Ни разу еще Отец не испытывал судьбу фекалиями и мочой одновременно.

— Ладно, выпадет на фекалии— быть плану. Если упадет кверху заколкой— остаюсь. — Отец, еще секунду помедля, бросил вверх урологический значок.

Перед глазами проплыла полукруглая общага, в его двадцать первом веке, реальный Басмач, Гурик. Черный кот Мойша, отказавшийся от коробки— туалета в пользу кровати Басмача. Отец вспомнил Бочкарева, его соседей. Почему-то проплыла перед глазами Белка, которую Отец толком и не знал. Телефон-автомат. Лелик, дорога, Кичигинский бор, заросший буреломом и кустами ирги. Мужик в лесу, очень похожий на Дэна. Затем приторный привкус йода, белая пластиковая комната. Басмач, но уже виртуальный. Тихая заводь с Пиначетом и Нюрой. Фу, дура. Потом Армстронг. Рыжая. Еще Рыжая. Потом одна Рыжая. Берег широкой реки, разноцветные блестящие камешки, потерявшие свою прелесть, стоило только им высохнуть. Точка прохода, Декс, его неуемная страсть к аланину. Странные Веганские пейзажи с бурлящей зеленой жижей, которые Отец никогда не видел. Марс, Уран, Плутон.

Значок, быстро вертясь, опустился в руку Отцу. Он быстро захлопнул ладони, и еще немного помедля, на всякий случай, перевернул и открыл их.

— Ну, значит в путь. — Произнес могильным тоном Отец. — Фекалии не тонут.

На влажной от волнения ладони лежал значок с многообещающим, а, главное, емким определением всего сущего на земле, после которого тему познания мира следует считать закрытой.

Отец еще раз прочитал надпись и кивком согласился, мол, точно. Трибун зашевелился в кресле. Отец поднял глаза на сушеного гения в надежде на чудо, что он скажет, все это— чушь, собирай вещи, ближайшим рейсом отбываешь к себе на родину, в свой патриархальный двадцать первый. Но чудо бывает только в эротических снах. Трибун повернулся к Отцу и медленно— медленно, будто у этого человека вся вечность впереди, сказал:

— Пацаны, проблема небольшая.

— Ты себе льстишь. Небольшая в твоем понимании— это катастрофа для меня. — Огрызнулся Отец, однако приготовился слушать.

Трибун или не услышал этих слов, или не захотел их слышать, он размеренно продолжал:

— У меня на хвосте антивирусная служба. Чуть не схватили меня с вирусом.

У Отца от удивления на висках полезли седые волосы.

— Что делать будем? — Следовал, словно выстрел, вопрос.

— В альпийской долине у меня есть еще один терминал, только про него никому ни слова. Оттуда выйдем в базу под правительственным логином и пустим чахотку. — Трибун чуть не уснул, произнося все эти слова.

— Где, где? — Переспросил Отец. — Нам что, на Землю снова лететь, потом на Харон вертаться?

— Нет, — ответил за Трибуна Мормон. — Здесь, как и на Луне тоже есть альпийская долина. Длинный кривой кратер. Просто он своим видом напоминает Лунный, потому так и назвали.