Игорь Вардунас - S.W.A.L.K.E.R. Конец света отменяется! (сборник)

Неожиданно для всех с места вскочил осветитель Илья Зимин.

– Где?! – в страшном волнении закричал он. – Не может этого быть! Я же вырвал…

Следователь, казалось, нисколько не удивился этому странному признанию.

– Пожалуйста! Можете посмотреть… – он подал тетрадку осветителю, но едва тот протянул за ней руку, как из-под коленкора блеснуло стальное ухо наручников и цепко защелкнулось на запястье Зимина.

– Иди сюда! – сказал следователь.

Уверенным борцовским движением он повалил Илью лицом в колбасы, заведя ему руки за спину, сцепил их наручниками, после чего толчком отправил его обратно на стул.

– Теперь поговорим!

Вся съемочная группа, включая Альберта Витальевича, ошарашенно наблюдала за происходящим.

– Вы совершенно правы, гражданин Зимин, – продолжал, как ни в чем не бывало, следователь. – Рисунка нет. Вы его вырвали. Ведь это ваша тетрадь, верно?

Теперь все смотрели на Илью, но он лишь мутно озирался, видимо, сам еще не до конца сознавал, что угодил в расставленную следователем ловушку.

– Ну, быстрей соображай! – гаркнул Савватеев так, что все снова вздрогнули. – Какой смысл отпираться? Рисунок вырвал, а записи-то остались! – он взял со стола тетрадку и пошелестел страницами. – Интереснейшее, надо сказать, чтение! Прямо жуть берет, честное слово! Хотя, конечно, сразу понятно, что писал человек больной…

Он бросил тетрадь на стол и вплотную приблизился к Зимину.

– Будем смотреть правде в глаза, Илья Петрович! Вы – сумасшедший. И это – ваш единственный шанс попасть не в камеру смертников, а в санаторий для психов. Держитесь этой линии, колитесь охотно и весело – тогда вам ничто не грозит.

Осветитель покосился на него снизу вверх, но промолчал.

– Я ведь вас и поймал так просто, только потому что вы псих, – втолковывал Савватеев. – Конечно, можно было дождаться результатов графологической экспертизы, но я, знаете, привык работать быстро! – Следователь оглянулся на Щедринского. – Альберт Витальевич простит меня за маленький наезд. Ведь правда, Альберт Витальевич, вы не сердитесь?

Щедринский поспешно закивал. Савватеев улыбнулся ему поощрительно.

– Вы действительно не могли видеть того, что происходило в подвале, потому что близко к нему не подходили, – сказал он. – А вот вы, гражданин Зимин, не только подходили, но и внутрь лазили! И не один раз! В связи с этим у меня к вам деликатный вопрос: Илья Петрович, а где тела?

Следователь навис над Ильей, как скала, готовая обрушиться на голову. Все, кто был в студии, тоже пристально смотрели на бывшего – теперь уже каждому ясно, что бывшего, – осветителя. Игорь Сергеевич, как истинный телеоператор, на всякий случай незаметно нажал на камере кнопку записи.

– Так я вас слушаю, – пророкотал Савватеев.

– Ну… вы же читали дневник. – Илья казался довольно спокойным. – Оно их поглотило…

– Оно! – с досадой повторил следователь.

Он жестом согнал со стула Щедринского и уселся напротив Ильи.

– Конечно, это дело не мое, с психами разбирается судебная медицина. – Савватеев сочувственно развел руками. – Но, если хотите, я не хуже любого Фрейда могу объяснить вам, откуда взялось это ваше «Оно»…

Илья недоверчиво скривился.

– Нет, кроме шуток! – заверил его следователь. – Я ведь со всеми вами уже познакомился, узнал о каждом много интересного… – он приятно улыбнулся Щедринскому, отчего тот вдруг снова почувствовал беспокойство. – Но ваша, Илья Петрович, биография – самая интересная. Просто-таки готовая история болезни. Год назад, в Египте, вы пострадали при взрыве – получили сильную контузию. Кроме того, у вас была травма глаз, а именно – поражение сетчатки. Я ничего не перепутал?

Зимин безразлично пожал плечами. Остальные закивали, подтверждая.

– Так вот, при поражении сетчатки, – продолжал Савватеев, – человек иногда видит то, чего нет. В глазу у него – большое слепое пятно. В сумерки оно кажется черным, его легко принять, например, за человека, медведя, слона или вообще – за бесформенное чудище, которое ползает где-то рядом, но никак не дает себя разглядеть. А много ли надо контуженному? Один раз померещится, а испуг – на всю жизнь! Вот вам и «Оно»!

Оператор Игорь Сергеевич, как бы между прочим, тронул кнопку на камере, а на самом деле сделал эффектный наезд на лицо Зимина. Матерьяльчик мог получиться очень интересный.

– Значит, я сумасшедший… – Илья подвигал скованными руками, почесал правую ногу левой. – Вижу то, чего нет… – он вдруг поднял голову и злобно посмотрел на следователя. – А кто же тогда их всех убивает?!

У всякого следователя, который хоть однажды читал Достоевского, всегда готов ответ на этот наивный вопрос подозреваемого. Но Савватеев любил нетривиальные решения, поэтому, вместо того, чтобы ответить, как Порфирий Петрович: «Вы-с. Вы и убили-с», он просто схватил Зимина за ворот своей железной десницей и проорал, брызгая слюной в лицо:

– А вот это ты мне сейчас и расскажешь, псих долбанный! Веди, показывай, куда милиционера девал! Быстро встал!!!

Такие вот внезапные изменения стиля в свое время и сделали рядового следователя Савватеева старшим. Мало кто из подследственных выдерживал его долго – кололись, как миленькие. Однако в случае с Зиминым безотказный метод сбойнул. Вместо того чтобы потерять от испуга всяческую волю к сопротивлению, Илья вдруг с отчаянным криком толкнул следователя ногами в живот, упал вместе со стулом назад и, перевернувшись через голову, снова оказался на ногах. Он сейчас же бросился бежать, но не к двери, где его ждали двое широкоплечих помощников Савватеева, а совсем в другой угол – туда, где у стены стояли картонные щиты. Все, даже следователь, в первый момент растерялись, и только Игорь Сергеевич, повинуясь операторскому инстинкту, резко повернул камеру вслед бегущему и припал к окуляру.

Илья ногами разбрасывал, мял и крушил картонные декорации, приговаривая:

– Выходи, сволочь! Покажись! Пора выходить из тени!

Большой щит с изображением человека, наполовину поглощенного тьмой, отделился от стены и бесшумно лег на пол, словно перевернулась последняя страница недописанной книги. Дальше ничего не было. Голая стена, расчерченная жирными линиями электропроводки.

– Здесь… где-то здесь, я знаю… – лихорадочно шептал Зимин.

Он пинал стену, толкал плечом, бился головой.

– Ну хватит, – сказал Савватеев. – В камере будешь бодаться! Забирайте, – он кивнул помощникам.

– Сейчас, сейчас… Оно здесь, вы увидите! – Илья вдруг схватился зубами за провод и рванул, что есть силы.

– Выплюнь, дурак! – крикнул следователь.

Помощники, подбежав, схватили Зимина, чтобы оторвать от кабеля, но в этот момент полыхнуло. Все трое отлетели от стены и растянулись среди обломков декораций. Длинная извилистая молния пробежала по обвисшему кабелю, откуда-то сверху посыпались искры. Ряды больших осветительных приборов, установленных под потолком, вспыхнули с неестественной яркостью. Один из них вдруг сорвался с кронштейна и, продолжая рассыпать искры, медленно, как тяжелая авиабомба, пошел к земле.