Евгений Прошкин - Наши фиолетовые братья

— Вы хотите узнать назначение этой чертовой трубы... — сообразил Шуберт. — Назначение, естественно, вытекает из ее функциональных возможностей.

— Не хочу узнать, а непременно узнаю, — поправил его Даун. — С тобой, Штраус Бутусов, старший мастер дальней разведки, находящийся в ответственной командировке... или без тебя, простой безработный Шансон Барбосов, чья задолженность перед Корпорацией исчисляется семизначным числом.

— Борисов, — уныло поправил Шуберт.

— Всего доброго, — невидимо откланялся Даун.

Мастер медленно отвернулся от зашторенного экрана и почесал живот.

— Мне кажется, Шуберт, ты что-то от нас утаиваешь, — нахмурилась Дарья. — Что еще за корейцы?..

— "Кореец" — название моего корабля, — сказал он. — Имя той проклятой посудины, которая напоролась на вашу треклятую систему. И он находится здесь.

— Здесь?.. — оторопел Матвей. — На поверхности этой планеты?

— Нет, не на поверхности. В трюме, — мрачно ответил Борисов. — Тут метров двадцать вниз по лестнице, там будет лифт, на нем двести уровней вниз, потом пятьсот шагов направо до развилки, поворот налево, затем метров семьсот вдоль пандуса до высокой такой платформы и снова лифт, только уровней на семьсот вверх, а потом еще по коридору. Я ходил, искал туалет для дамы... в итоге нашел своего «Корейца».

— А туалет? — вставила Дарья.

— Санблок есть в моем корабле, — улыбнулся он.

— Шкура!.. — прошипел Матвей. — Вот почему он вернулся такой спокойный! Шуточки нам шутил... торговался!.. Условия ставил! На сто кусков меня раскручивал, коммерсант паршивый!

— Тебя раскрутишь!.. — огрызнулся Борисов. — Я хотел заставить тебя думать! Чтобы ты не трясся да напарницу свою не вожделел... вам пять лет мало было для вожделения? Нашел время, донжуан консервированный! Я хотел, чтобы ты мозгами пошевелил, хоть чуть-чуть! Гиря ты чугунная, Матвей! Как есть гиря на шее. Слинять отсюда — не проблема, это я давно уже понял. А толку-то?! Просто так все бросить и улететь — то же самое, что на звезду упасть. Меня Даун из-под земли достанет, из-под любого космоса! Вас, кстати, тоже не простят. Вон какой у вас маршал серьезный... Делать надо что-то! У вас приказ остановить этот гроб, у меня — разобраться с трубой. Чует мое сердце, между ними есть какая-то связь.

— Да, и этот твой Дебил сказал, что труба за нами следит, — подала голос Дарья. — Эх, если б знать заранее, мы бы тот фильм повнимательней смотрели.

— Да, да, неспроста это! — оживился Матвей. — К чему нам то кино про трубу? Потом сразу войну показали. Не случайно этот клип сюда затесался... Раз пришельцев готовили к самопожертвованию...

— И вибратор негроидный большое значение имеет! — подхватила напарница. — Он тут всему голова! Может, и уушники эти позорные за ним прилетели?

— Думать, друзья, думать! — наставительно произнес Борисов. — Чем мы от обезьян отличаемся?

— Не в курсе, — призналась Дарья. — Я же с Зуха-семь, у нас обезьяны не водятся.

— А кто у вас водится? — спросил Шуберт.

— Пескоройки.

— Ну, хорошо. Чем ты отличаешься от пескоройки?

— Как чем? — обиделась она. — Я красивее!

— И даже красивее обезьяны, — заверил Борисов. — Но это, к сожалению, единственное твое отличие. Ладно, сам буду напрягаться, не мешайте хотя бы...

Он уселся на пол, скрестив ноги по-турецки, и подпер подбородок левым кулаком. Вскоре левый кулак устал, и он сменил его на правый, затем снова на левый. Когда менять кулаки надоело, Борисов улегся на спину, подложив руки под голову.

— Придумал? — тихо спросила Дарья.

— Да, — отозвался Шуберт. — Попробуем начать все сначала.

— Это как?..

— Что мы сделали, когда вошли в эту комнату?

— Мы?.. Ну, мы услышали шипение.

— А потом?

— Потом мы сами зашипели. Это было так глупо...

— Как?

— Вот так примерно. «Х-х... х-х», — изобразила Дарья.

Плафоны в потолке внезапно подмигнули, а из-за жалюзи, закрывавших экран, полилась неземная, но явно торжественная музыка. «Х-х-х-х, х-х, х-х» — пел инопланетный вокалист, при этом сквозь щели в жалюзи мелькали какие-то огни.

— Фильм! — взвизгнул Матвей. — Там опять что-то показывают!

Трое исследователей подскочили к стене и, отгибая ногтями узкие полоски ставней, прильнули к экрану.

Новый толчок оказался настолько сильным, что на ногах не устоял даже Бугаев. Он рухнул на несчастного Калашникова всей своей массой, и спина майора издала подозрительный хруст. Одновременно с толчком пропала связь.

— Почему прервалось?! — заорал Бугаев. — Соединяйте взад! Немедленно!

— Похоже, чужаки тектонические бомбы применили, — предположил с порога Мищенко.

От сотрясений пола его ботинки разъехались, и теперь он почти сидел на «шпагате», одной ногой внутри зала, а другой в комнате с хламом.

— Тут проводки какие-то, — прошептал забившийся под пульт исследователь. — Господин майор, они оборвались, и я не знаю, куда какой присоединить...

— Тупица, в двух проводках запутался! — сдавленно прохрипел Калашников, безуспешно пытаясь выбраться из-под Бугаева. — Господин полковник... господин полковник... разрешите отползти... исправить...

— Давай! — Полковник поворочался и сел на полу.

Начальник ИО издал вздох облегчения и по-пластунски перебрался ближе к орудийному лафету.

— Двадцать восемь градусов... — горячо зашептал его помощник, — и все дальше смещается! Но почему не стреляет, я не понимаю!

— Ты бы лучше думал, как связь восстановить, — пробурчал майор. — Где тут твои проводки? О! А прибор связи, если снизу смотреть, на мою чип-карту смахивает. Надо же, какое удивительное сходство технологий! Вот ведь!.. Вроде твари тварями, даже говорить не могут, все угукают, а работать умеют почти по-человечески... Не то что вы! Дармоеды!

— Ну так... мы же...

— Вы же... Вот, синий проводок сюда, а красный — сюда... Посмотри на монитор, что там?

— Ой...

— Кто? — Калашников выполз из-под пульта и удивленно взглянул на экран.

Картинка оказалась очень четкой и красочной, но это были вовсе не медали на мундире Страшного, а вид сверху, с высоты птичьего полета, на знакомую холмистую местность. Благодаря панорамному обзору можно было даже определить, что трансляцию вел один из летательных аппаратов незнакомой конструкции, во множестве зависших прямо над бункером. Аппараты были небольшими, но на их коротких обтекаемых подвесках щетинились стволы штурмовых пушек, а заостренные носы и днища малиново светились неостывшей металлокерамикой. Видимо, эти боевые единицы только что спустились прямо с орбиты. Калашников перевел взгляд на землю и ужаснулся. Бункер был окружен неисчислимой толпой пеших солдат и десятком непроницаемых колец бронетехники, а с юга, от остывающих транспортных челноков, к нему приближалась колонна каких-то странных механизмов, на первый взгляд строительного назначения...