Терри Пратчетт - Наука Плоского Мира

Почти тридцать лет спустя, Кларк популяризировал еще одну идею, обладающую намного большим технологическим потенциалом. Представьте: вы выводите на геостационарную орбиту спутник и спускаете с него кабель до самой поверхности. Такой кабель должен быть невероятно прочным: пока что мы не обладаем подобной технологий, но углеродные нанотрубки, разрабатываемые в лабораториях, весьма близки к цели. Если удастся решить технические вопросы, мы сможем построить лифт высотой 22 000 миль. Стоимость этого проекта будет просто колоссальной, но зато поднимать грузы в космос можно будет, просто потянув за кабель сверху.

Ах, но ведь с физикой не поспоришь. Значит, энергия, необходимая для подъема груза, будет точно такой же, как и в случае с ракетой.

Решение в том, чтобы найти способ брать энергию взаймы и возвращать ее обратно. Смысл в том, что спустя некоторое время после ввода космического лифта в эксплуатацию, количество спускаемых грузов уравновесит количество поднимаемых. Действительно, в случае добычи металлов на Луне или астероидах вниз движется больше груза, чем поднимается вверх. Грузы, которые спускаются вниз, дают энергию, необходимую для подъема других грузов наверх. В отличие от ракеты, которая расходует свой ресурс каждый раз, когда происходит запуск, космический лифт является самоподдерживающейся системой.

Жизнь подобна космическому лифту. Однако поддерживает она не энергию, а внутреннюю организацию. Как только у вас есть система, обладающая настолько высокой организацией, что способна создавать достаточно точные копии самой себя, соответствующая степень организации значительно падает в «стоимости». Изначальный вклад может быть огромным, как и в случае космического лифта, но как только он сделан, все остальное достается бесплатно.

Если вы хотите понять биологию, вам следует обратить внимание не физику космических ракет, а на физику космического лифта.

Как волшебство Плоского Мира может помочь проиллюстрировать науку Круглого Мира? Точно так же, как разрыв между физикой и биологией оказывается меньше, чем мы думали, разрыв между наукой и волшебством со временем сокращается. Чем более развитыми становятся наши технологии, тем сложнее обычным их потребителям понять, как именно они работает. В результате они все больше и больше напоминают волшебство. Как и считал Кларк, этот итог неминуем. А Грегори Бенфорд пошел еще дальше и заявил, что именно этого мы и хотим.

Технология работает благодаря тому, что тот, кто ее создал, смог достаточно хорошо разобраться в законах Вселенной, чтобы заставить технологию делать, что от нее требуется. Для этого не требуется знать правила абсолютно точно, нужно лишь понимать их с достаточной степенью точности: космические ракеты неплохо летают, даже несмотря на то, что их орбиты вычисляются с помощью Ньютоновского приближения законов гравитации, хотя приближение Эйнштейна является более точным. Однако наши возможности серьезно ограничены тем, что Вселенная нам разрешает делать, а что — нет. В случае с волшебством же, напротив, что-то происходит в силу того, что этого хотят люди. Вам конечно все равно нужно найти подходящее заклинание, но прогресс движется благодаря желаниям людей (и, конечно же, благодаря знаниям, умениям и опыту волшебников). Это одна из причин, по которой наука кажется холодной и бесчувственной, ведь она смотрит на вещи с позиции того, что Вселенная диктует нам, а не наоборот.

Все же волшебство — это лишь одна сторона Плоского Мира. Собственная наука, или, по крайней мере, рациональная составляющая инженерного дела, есть и в нем. Шары можно бросать и ловить, биология реки Анк напоминает биологию обычного болота или поля орошения, а свет распространяется вдоль более или менее прямой линии. Хотя и довольно медленно. В «Безумной звезде» мы читаем: «Солнце поднималось медленно, словно не было уверено в том, что это стоит таких усилий. Над Диском занимался еще один день. Разгорался он очень неторопливо, и вот почему. Когда свет встречается с сильным магическим полем, он тут же теряет всякое представление о спешке и мгновенно замедляет скорость. А на Диске магия до неприличия сильна, из чего следует, что мягкий желтый утренний свет скользил по спящему пейзажу, будто прикосновение нежного любовника или, как выразились бы некоторые, словно золотистый сироп» [11] Цитата из перевода «Безумной звезды» И. Кравцовой — прим. пер. . Эта же цитата говорит нам о том, что наряду с инженерным делом в Плоском Мире существует большое количество магии: очевидная магия, которая замедляет свет; магия, благодаря которой Солнце обращается вокруг мира при условии, что время от времени один из слонов поднимает ногу и дает Солнцу свободно пройти. Солнце маленькое, находится рядом и движется быстрее, чем им же испускаемый свет. Судя по всему, это никому не причиняет серьезных неудобств.

В нашем мире тоже есть волшебство, но другого, менее очевидного рода. Оно проявляет себя рядом с каждым из нас в тех ситуациях, которые мы не понимаем, но принимаем, как данность. Когда мы щелкаем выключателем, и загорается свет. Когда мы садимся в машину и запускаем двигатель. Когда мы совершаем эти невероятные и смешные действия, которые, благодаря биологической причинности, приводят к рождению детей. Конечно, многие люди понимают, и часто довольно глубоко, что происходит в тех или иных областях знания, но рано или поздно все мы достигаем нашего Волшебного Горизонта Событий. Закон Кларка утверждает, что любая достаточно развитая технология выглядит, как волшебство. В данном случае «достаточно развитая» обычно означает «продемонстрированная нам более развитыми инопланетянами или людьми из будущего», как если бы неандертальцами показали телевизор. Но мы должны понимать, что телевизор даже в наше время являет собой пример волшебства практически для всех, кто им пользуется, не важно находятся ли они по ту сторону камеры или сидят на диване перед забавным ящиком с движущимися картинками. В какой-то момент, выражаясь словами мультипликатора С. Харриса, «происходит чудо».

Наука приобретает ореол волшебства, потому что развитие цивилизации следует повествовательному императиву, т. е. порождает собой связную историю . В 1970 году Джек читал школьникам лекцию на тему «Возможна ли жизнь на других планетах?» [12] Впоследствии эта лекция легла в основу книги Джека Коэна и Йена Стюарта «Evolving the Alien» ( «Как вывести инопланетянина» — прим. пер. ). . Он рассказывал об эволюции, о том, из чего состоят планет и всем остальном, что можно ожидать услышать в такой лекции. Первый вопрос задала девочка лет 15: «Вы ведь верите в эволюцию, сэр?» Учитель сказал, что это вопрос «не по теме», но Джек тем не менее на него ответил, и весьма вычурным образом. Он сказал: «Нет, я не верю в эволюцию, как люди верят в Бога… Наука и технология развиваются не благодаря тем, кто верит, но благодаря тем, кто не знает , но прилагает все усилия, чтобы узнать… паровой двигатель… ткацкий станок… телевизор». После этих слов девочка вскочила со своего места и возразила: «Нет, телевизор изобрели совсем не так!» Учитель попытался остудить спор и попросил девочку объяснить, как же, по ее мнению, был изобретен телевизор: «Мой папа работает в компании Fisher Ludlow, делает стальные штамповки для корпусов машин. За работу он получает деньги, но часть из них он отдает правительству в обмен на всякие вещи. То есть он говорит правительству, что хочет смотреть телевизор, а они платят кому-то деньги, и тот изобретает телевизор».