Терри Пратчетт - Наука Плоского Мира

Тем не менее, к 1960-м идеи Вегенера стали общепринятыми, а теория «материкового дрейфа» получила научное признание. На встрече ведущих геологов один похожий на Думминга Тупса молодой ученый по имени Эдвард Баллард вместе с двумя своими коллегами продемонстрировали новый геологический инструмент — компьютер. Они поставили машине задачу найти наилучшее соответствие между формой Африки, Южной Америки и Европы с поправкой на возможные небольшие отклонения. В своем исследовании они не опирались на современную береговую линию — это с самого начала было не слишком разумной идеей, но зато позволяло противникам теории дрейфа утверждать, что сходство береговых линий недостаточно точное. Баллард с коллегами использовали очертания материков на глубине 3200 футов (1000 м) ниже уровня моря, поскольку их форма в меньшей степени подвержена эрозии. Совпадение формы оказалось хорошим , а геологические строение по обе стороны разлома — удивительно похожим. И хотя участники конференции не смогли выработать общего мнения, теория материкового дрейфа получила всеобщее одобрение.

Теперь мы располагаем намного большим числом фактов в пользу материкового дрейфа и можем представить механизм движения материков. В Атлантическом океане примерно посередине между Южной Америкой и Африкой с севера на юг проходит срединный хребет — похожие можно обнаружить и в других океанах. Вдоль этого хребта вещества вулканического происхождения поднимаются вверх и затем рассеиваются в обе стороны. Это процесс протекает уже 200 миллионов лет и продолжается до сих пор: мы можем наблюдать за ним с помощью глубоководных аппаратов. Заметить это невооруженным глазом нельзя: например, Америка отдаляется от Африки со скоростью примерно 3/4 дюйма (2 см) в год (с той же скоростью растут наши ногти), однако для современных приборов это не составляет труда.

Наиболее убедительным доказательством материкового дрейфа является магнитное поле: на каждой стороне разлома в горных породах можно обнаружить любопытный узор из магнитных полос, меняющих полярность с севера на юг и обратно, причем узоры по разные стороны хребта симметричны друг другу. Это означает, что когда Земля остывала, полоски застыли в ее магнитном поле. Время от времени Земное динамо меняет полярность, но каждый раз, когда происходила эта смена, горные породы, примыкающие к срединному хребту намагничивались одинаково. Когда же они разделились, их магнитные узоры оказались по разные стороны хребта.

Поверхность Земли не является твердой сферой. На самом деле материки и океанское дно скользят по большим и в основном твердым плитам, которые могут раздвигаться, когда магма поднимается вверх (Но, главным образом, за счет конвекции в мантии — теперь мы знаем о движении мантии больше, чем было известно Джеффрису). Всего существует около десятка плит, размером от 600 миль (1000 км) до 6000 миль (10 000 км) в поперечнике, и все они находятся в постоянном движении. В том месте, где границы плит соприкасаются, слипаются и скользят, снова слипаются и снова скользят, возникают вулканы и происходят землетрясения. Особенно в регионе «Тихоокеанского огненного кольца», который расположен вдоль периметра Тихого океана у западного побережья Чили, Центральной Америки и США, затем проходит через Японские острова и замыкает круг у берегов Новой Зеландии — все эти регионы находятся на границе одной огромной плиты. Там, где происходит столкновение плит, возникают горы: одна из плит приподнимает другую, раздавливая и сминая ее края. Когда-то Индия не была частью Азии: она столкнулась с материком, результатом чего стала самая высокая на планете горная цепь — Гималаи. Кстати, движение Индии все еще продолжается: сила удара до сих пор проталкивает Гималаи вперед.

Ранним утром группа старших волшебников вела по университетским коридорам человека, одетого в ночную рубашку и колпак с неумело вышитой надписью «Валшебник». Это был самый неквалифицированный и в то же время самый опытный — когда дело доходило до путешествий (обычно в попытке убежать от чего-нибудь или кого-нибудь) — сотрудник Университета. И ему опять грозили неприятности.

«Это совершенно безопасно», — сказал Главный Философ.

«Это дело как раз в твоем духе», — заверил Преподаватель Современного Руносложения.

«Это написано на бревне и у тебя на лице», — объяснил Декан.

«Это случайно не ГЕКС говорил?» — спросил Главный Философ, когда волшебники завели сонную фигуру за угол.

«Да, почти. Но в словах ГЕКСА было меньше смысла», — ответил Декан.

Они поспешно перешли лужайку и ввалились в двери Института Высокоэнергетической Магии.

Наверн Чудакулли закончил набивать свою трубку и чиркнул спичкой о купол Проекта.

«А, Ринсвинд», — сказал он с улыбкой, обернувшись к вошедшим, — «Рад, что ты пришел».

«Меня привели, сэр».

«Отлично. У меня для тебя хорошие новости. Я собираюсь назначить тебя Отъявленным Профессором Жестокой и Необычной Географии. Сейчас эта должность никем не занята».

В этот момент Ринсвинд смотрел на то, что происходила за спиной Архканцлера. В дальнем конце комнаты несколько младших волшебников были чем-то заняты. Понять, что именно они делали, было довольно сложно из-за окружавшего их магического тумана, но похоже это было… на какой-то скелет.

«О», — наконец ответил он, — «Ээ… Но я вполне доволен должностью помощника библиотекаря. Я неплохо умею очищать бананы».

«С новой должностью ты получаешь собственную комнату, регулярное питание и бесплатную стирку белья».

«Но у меня все это и так есть, сэр».

«Было, до сегодняшнего дня», — поправил его Архканцлер.

«А, понятно. Вы собираетесь отправить меня на какое-то опасное дело, да?»

Чудакулли просиял: «А как ты догадался ?»

«Да тут и гадать не нужно».

К счастью, Декан был к этому готов и заблаговременно ухватился за край ночной рубашки Ринсвинда. Туфли волшебника беспомощно задергались в воздухе, когда он попытался добежать до двери.

«Пусть лучше немного побегает», — предложил Главный Философ, — «Это все от нервов».

«А самая приятная сторона этого дела», — обратился Чудакулли к спине Ринсвинда, — «состоит в том, что мы хотя и посылаем тебя в невероятно опасное место, где не способно выжить ни одно живое существо, на самом деле тебя там не будет, можешь быть уверен. Здорово, правда?».

Ринсвинд задумался.

«А насколько я могу быть уверен?»

«Это все равно, что… стать частью рассказа», — продолжал Архканцлер, — «или… оказаться во сне, насколько я себе это представляю. Господин Тупс! Подойдите сюда и объясните ему!»

«А, привет, Ринсвинд», — Думминг появился из тумана, протирая руки тряпкой, — «Для этого ГЕКСу потребовалось объединить двенадцать заклинаний! Это настоящий шедевр чудотворной инженерии. Иди сюда и посмотри».