Терри Пратчетт - Благие знамения

— Ну, у меня-то обнаружилась масса отличий, — заметил Азирафаэль. — Я уверен, что прежде на моих полках никогда не было книг с названиями типа «Приключения Бигглза на Марсе», [174] Бигглз — герой подростковых книг английского летчика У. Э. Джонса. Первая история о Бигглзе была опубликована в 1932 году. Название Азирафаэлевой книги — выдумка авторов ( Примечание редактора ). «Джек Кэд, герой фронтира», [175] Джек Кэд, предводитель английского крестьянского восстания 1450 г… к Дикому Западу отношения, конечно, не имеет ( Примечание редактора ). «101 увлекательное занятие для юных умельцев» или «Бродяги пиратского моря».

— Вот те на, очень жаль, — сказал Кроули, который отлично знал, как ангел дорожил своим книжным собранием.

— Не стоит, — радостно сказал Азирафаэль. — Зато все они новенькие, исключительно первоиздания, я нашел их в ценовом справочнике Скиндла. Говоря твоими словами, это скорее «ништяк».

— А я-то думал, что он воссоздает мир в точности таким, каким он был, — сказал Кроули.

— Воссоздает, — согласился Азирафаэль. — Более или менее. По мере возможности. Но у него есть чувство юмора.

Кроули скосил на взгляд на ангела.

— Твое начальство входило в контакт? — спросил он.

— Нет. А твое?

— Тоже нет.

— По-моему, они там делают вид, что ничего не случилось.

— Мои тоже, я полагаю. Канцелярская волокита нам на руку.

— И я думаю, что мои ждут, что произойдет дальше, — сказал Азирафаэль.

Кроули кивнул.

— Передышка, — сказал он. — Время для морального перевооружения. Укрепление позиций. Подготовка к главному сражению.

Они стояли на берегу пруда, поглядывая, как резво носятся утки за хлебными корками.

— Не понял? — сказал Азирафаэль. — Мне казалось, что главное сражение уже состоялось.

— Не уверен, — сказал Кроули. — Сам подумай. На мой взгляд, главная заварушка начнется, когда все Наши выступят против всех Этих.

— Что? Ты имеешь в виду, что Небеса объединятся с Адом против человечества?

Кроули пожал плечами.

— Конечно, раз уж он изменил все, то, возможно, и сам изменился. Может, избавился от своих безграничных способностей. Решил стать человеком.

— Будем надеяться, — сказал Азирафаэль. — И все-таки я уверен, что второй вариант не пройдет. Э-э. Неужели ты сомневаешься?

— Не знаю. Никогда нельзя быть уверенным относительно подлинных намерений. Планы внутри планов.

— Не понял?

— Неужели ты никогда не размышлял об этом? — сказал Кроули, который, бывало, предавался подобным размышлениям, пока ум не начинал заходить за разум. — Сам знаешь о чем… об ангелах и демонах, о Небесах и Преисподней, добре и зле, в общем, о такого рода понятиях? Ну, то есть — почему это все так произошло?..

— Насколько я помню, — чопорным тоном произнес ангел, — произошло восстание, и…

— Ах вот как! Но почему же оно произошло, а? Разве оно не должно было произойти? — сверкнув глазами, воскликнул Кроули. — Неужели тот, кто умудрился создать целую Вселенную за шесть дней, не предусмотрел, что может случиться такая неприятность? Может, и она была задумана?

— Скажешь тоже. Давай рассуждать разумно, — с сомнением сказал Азирафаэль.

— И ты полагаешь, это полезно? — сказал Кроули. — Совершенно бесполезно. Если ты попробуешь разумно подойти к этому вопросу, то придешь к самым странным выводам. К примеру: зачем было наделять людей любознательностью, а потом подсовывать им под нос некий запретный плод, да еще водружать на него неоновую рекламу с указующим перстом: «ВОТ ОНО»?

— Что-то я не помню никакого неона.

— Я выразился метафорически. Короче говоря, зачем так поступать, если ты на самом-то деле не хочешь, чтобы они попробовали этот плод, скажи на милость? То есть, может, конечно, ему просто захотелось посмотреть, что из этого получится. Может, это тоже часть великого непостижимого замысла. Как и все сущее. Ты, я, он, весь мир. Может, всем устроено колоссальное испытание, чтобы проверить, исправно ли действует сотворенный мир, а? И приходишь к одному выводу: это не может быть космической шахматной партией; это, должно быть, исключительно хитроумный пасьянс. И не затрудняйся с ответом. Если бы мы постигли его, то уже не были бы сами собой. Поскольку это все… все…

— НЕПОСТИЖИМО, — произнес субъект, кормивший уток.

— Точно. Верно. Спасибо.

Они проводили взглядом высокого незнакомца, который аккуратно выбросил пустой пакет в урну и величаво удалился в глубину парка. Затем Кроули встряхнул головой.

— Так что я говорил?

— Не помню, — сказал Азирафаэль. — Но, по-моему, ничего особенно важного.

Кроули уныло кивнул.

— Позволь мне искусить тебя ленчем, — прошелестел Кроули.

Они вновь отправились в «Ритц», где один столик таинственным образом оказался свободным. И возможно, удивительные явления последних дней косвенным образом положительно отразились на природе, поскольку, пока они закусывали, над Беркли-сквер впервые за все времена разносились веселые трели соловья. [176] Намек на популярную песню «Соловей пел на Беркли-сквер» (1939, слова Эрика Машвица, музыка Мэннинга Шервина) ( Примечание редактора ).

Никто не расслышал его из-за шума городского транспорта, но трели, несомненно, звучали.

Час дня, воскресенье.

Последние десять лет воскресный ленч сержанта Армии ведьмоловов неизменно проходил по заведенному порядку. Обычно он сидел за расшатанным, прожженным папиросами столом в своей комнате, просматривая одну из потрепанных старинных книг по магии и демонологии из армейской библиотеки [177] Библиотекарь, капрал-ведьмолов Ковролины, 11 пенсов ежегодной надбавки. — «Некротелекомникон», или «Liber Fulvarum Paginarum», [178] «Книга желтых страниц» ( лат. ), телефонный справочник для общения с мертвыми. Упоминается в романе Пратчетта «Творцы заклинаний» (1987) и «Песочном человеке» Геймана (1988) ( Примечание редактора ). или его самую любимую книгу, «Молот ведьм» — «Malleus Malleficarum». [179] «Потрясающий блокбастер; рекомендую от всего сердца» (папа Иннокентий VIII) (Примечание авторов). Книга доминиканцев Генриха Крамера (Инститориса) и, в гораздо меньшей степени, Якова Шпренгера, изданная в 1487 г. ( Примечание редактора ).

Но вот раздавался стук в дверь, и мадам Трейси объявляла: «Мистер Шедвелл, ленч готов». Шедвелл ворчал себе под нос: «Бесстыдница!», потом выжидал шестьдесят секунд, давая ей время вернуться восвояси, а затем открывал дверь, забирал тарелку с печенкой, обычно заботливо прикрытую сверху второй тарелкой, чтобы не остыла. Поставив тарелку на стол, он приступал к ленчу, не слишком заботясь о том, чтобы подливка не испачкала страницы его старинных изданий. [180] Настоящий коллекционер заплатил бы миллионы за библиотеку ведьмоловов. И ему понадобилось бы не только огромное богатство; ему пришлось бы смириться с жирными пятнами, страницами, прожженными папиросами, заметками на полях, а также и с хобби некоего Уитлинга, покойного ефрейтора Армии ведьмоловов, обожавшего подрисовывать усы и очки всем ведьмам и демонам, изображенным на гравюрах.