Андрей Смирнов - Артур, племянник Мордреда

— И языку аваллонскому его мать научила?

— Совершенно верно.

Ланселот сцепил кончики пальцев и через некоторое время сказал:

— Итак, ваши догадки подтвердились… Орков и в самом деле кто-то гонит… Интересно, кто?

— Углук так и не смог объяснить. Я думаю, нам самим необходимо это выяснить.

— Хотите послать разведчика через орочьи болота? Это невозможно.

— Ну почему же? Вполне возможно. Мы отпустим Углука. Пусть он передаст другим вождям и шаманам, что мы готовы заключить с ними союз против людей, которые нападают на них с юга…

— ЧТО?!! — Ланселот выпрямился в кресле. — Вы хотите заключить военный союз с орками?!! Против людей?!! Артур, да вы совсем спятили!!!

— Подождите, сэр! Пусть Углук скажет своим, что мы готовы заключить с ними союз. Это вовсе не означает, что мы действительно собираемся его заключить. Нам необходимо только, чтобы они пропустили наш отряд — или хотя бы одного человека — через свои земли. На той стороне мы возьмем языка, притащим его сюда, допросим и узнаем наконец, кто же такие эти «другие люди», у которых есть «птицы». И тогда посмотрим, с кем нам выгоднее заключить союз — с орками против «других людей», или с «другими людьми» против орков.

Ланселот некоторое время смотрел на меня. У меня возникло ощущение, что в силу каких-то непонятных причин я вдруг снова утратил его доверие.

— Хороший план. — Выдавил наконец генерал.

— Разрешите приступать? Я планирую еще некоторое время помариновать Углука в плену. Может, еще чего-нибудь расскажет…

— Приступайте. — Ланселот махнул рукой. Я уже поднялся, чтобы уйти, но он вдруг остановил меня неожиданным вопросом:

— Знаете, что мне в вас не нравится, Артур?

— Что? — Настороженно спросил я.

Ланселот заглянул мне в глаза и проникновенно сказал:

— Вы совершенно не похожи на киммерийца.

Сначала я хотел оскорбиться, но на пути к своей заставе немного остыл и понял: генерал вовсе не хотел меня обидеть. Я ведь и в самом деле не похож на своих родичей. Нет, внешность у меня (не считая цвета глаз и волос, а также формы подбородка), вполне киммерийская. Но сколько я не пытаюсь думать как они, не получается. Как-то иначе я думаю. Как будто бы внутри моей широкой киммерийской души спрятана какая-то другая душа, совершенно мне неизвестная и непонятная. Откуда она взялась? Да и душа ли это? Может, это голос крови? Если голос крови — кем же был мой отец? Эх, узнать бы…

Углука мы продержали у себя всю зиму. Вытягивали из него информацию, внушали себе и ему, что вполне можем объединиться с орками против «других людей». Углук поначалу не хотел верить, но я убедил его, сказав, что нам невыгодны набеги орков (чистая правда) и что мы хотим их прекратить (тоже правда). Углук задумался.

— И вот поэтому, — продолжил я, — мы готовы с вами объединиться и помочь вам вернуть ваши земли. Но сначала нам нужно узнать, кто же все-таки на вас напал.

Углук хитро посмотрел на меня и спросил:

— А если ваши… с теми? — Он сцепил руки и красноречиво похлопал одной ладонью по другой.

А ведь этот полуорк не так уж глуп! Я презрительно хмыкнул и сказал:

— Чтобы потом их птицы охотились за нашими людьми? Ну уж нет, лучше мы заключим союз с орками. Но сначала мы обязательно должны выяснить, кто это.

Кажется, Углук мне поверил. Так долго мы держали его только потому, что я захотел выучить орочий язык. Мало ли, что с этим полуорком случится. Больно умен. А такие умные, как подсказывала мне моя более худшая, но и более мудрая половина (та самая вторая, глубинная душа), всегда имеют хороший шанс поймать стрелу в горло. Не с той стороны, так с этой.

Орочий язык, кстати, оказался довольно прост в изучении. Всего пара сотен самых необходимых слов, никаких падежей и склонений. Из простых слов составляются сложные, из сложных при необходимости еще более сложные, и так далее. Самое трудное в орочьем языке — это понять, имеешь ли ты дело с одним большим словом или с десятком простых. Для этого нужно научиться мыслить по-орочьи. Вот этому я и учился всю зиму. «Хыр» по орочьи — мужчина, «лядь» — женщина, «хырлядь» — семья, «дык» — пьянящий напиток, «хырдык» — пьяница… Ну и так далее. [1] Тем, кому интересна эта тема, рекомендую обратиться к блестящим трудам знаменитого лигнвиста проф. Речкина. См., например, его словарь «Ба урук гым я», а так же «Ля гыр пыц ня» и другие работы.

Весной Ланселот еще раз вызвал меня к себе и поинтересовался, почему до сих пор не отпустили полуорка. Я объяснил.

— Поторопитесь. — Он показал мне какую-то шикарную рифленую бумагу с гербовой печатью. — Нашему королю надоели все эти набеги и он приказал мне в течении года решить, наконец, «орочий вопрос». Как только просохнут дороги, сюда подтянутся арденские стрелки Джулиана и начнется широкомасштабное наступление. Эти болота превратятся в ад. Так что, если вы, Артур, все еще хотите провести дальнюю разведку, советую поторопиться.

— Так точно, сэр. — Отсалютовал я. — Намек понял. Разрешите идти?

Спустя четыре дня бешенной скачки я добрался до заставы. Углук сидел в своей камере и играл с Никосом в кости. А ведь между прочим, я категорически запретил играть с полуорком в азартные игры! В прошлый раз, когда Никос продулся в чистую, они поставили на кон женщину! Кормят у нас Углука нормально, он даже жирок за зиму набрал, но женского общества ему не хватает. Так Никос договорился с ним, что, мол, если снова продует, из деревни шлюху на полчаса приведет! Хорошо, что я успел остановить это безобразие. Не хватало еще, чтобы по нашим улицам орчата-квартероны бегали…

Выгнав Никоса проверять патрули (это всегда полезно, а когда вернется, пошлю его на очистку оборонительного рва — руководить командой штрафников), я еще раз повторил Углуку то великодушное предложение, которое правительство Аваллона уполномочило меня сделать орочьим вождям, после чего снял с полуорка цепи и вывел на свежий воздух.

— Открою тебе маленький секрет. — Сказал я Углуку перед тем, как окончательно отпустить его на волю. — Если ты не вернешься с ответом в ближайшие дни, для вашего косоглазого народца настанут тяжелые времена. Аваллонцев уже достали ваши набеги. И если вы не хотите испытать на своей шкуре, что такое орочий геноцид, советую хорошо подумать над моими словами. Это первое — и единственное — мирное предложение, которое мы вам делаем.

Очевидно, я был убедителен, потому что Углук мрачно кивнул и бросился к зарослям кустарника, окружавшим болота. А я вернулся в форт и занялся поиском штрафников. Почему у нас в казарме пол не блестит?!. Живем, как в свинарнике…

Спустя три недели вернулся голубчик. Жирок уже порастряс и дышит загнанно, как скаковая лошадь.