Пирс Энтони - Время гарпии

— Да. В человечьем обличье мне довелось прожить шестнадцать лет, а крылатой кентаврицей, если не иметь в виду время, проведенное у Коралла, меньше года. Летать я выучилась, но в те годы оставалась единственной в своем роде. Настоящие кентавры, они…

Девушка помрачнела.

— Можешь не объяснять, — понимающе кивнула Чекс и, шагнув вперед, обняла Синтию за плечи. — Мне ли не знать, что за народ наши бескрылые родичи. Они отвергают полукровок: поначалу даже собственная родня отказывалась иметь со мной дело. Мы, крылатые, так одиноки! Если бы ты захотела поселиться с нами…

— Я хочу!

— А знакома ли ты с культурой кентавров?

— Боюсь, что нет, — смутилась Синтия.

— А желание познакомиться с ней у тебя есть? Учти, наследие кентавров весьма богато, и чтобы освоить его, потребуется несколько лет. Тебе, наверное, невдомек, что человеческое существо твоих лет в интеллектуальном отношении соответствует примерно восьмилетнему кентавру. Нашему сыну Че как раз восемь.

— Мне очень-очень хотелось бы выучиться всей кентаврской премудрости.

— Че сейчас не с нами, он в Гоблиновом Горбу, а мы… — Чекс на миг задумалась, -…мы скучаем по детям.

Синтия посмотрела на Трента, который без слов протянул ей маленькую скляночку. Девушка влила в рот остававшиеся в ней несколько капель и тут же приобрела облик восьмилетней кентаврицы. Принятая доза уменьшила ее физический возраст ровно наполовину. Будь она единорогом, это соответствовало бы совершеннолетию, однако для кентаврицы это был подростковый возраст. Неожиданно она поняла, что блузка уже не обтягивает грудь и вообще висит на ней мешком.

— Ой! — вырвался у нее растерянный возглас. — Я и не подозревала, что это произойдет так быстро.

— Усвой первую заповедь кентавров, девочка, — назидательно промолвила Чекс. — Одежда нужна только для того, чтобы защищать от непогоды. Взгляни на меня: я ничуть не озабочена своей наготой.

Зрелая кентаврица помогла Синтии снять блузку. Возможно, в недавнем своем обличье та почувствовала бы смущение, но поскольку ее грудь, в соответствии с новым возрастом, еще не сформировалась, стесняться и по человеческим меркам было нечего. Со временем, конечно, грудь разовьется снова, но до той поры Синтия успеет твердо усвоить правильные, кентаврские представления о приличиях.

— Думаю, здесь мы свое дело сделали, — промолвил Трент.

— Полагаю, ты прав, — отозвалась Глоха, подлетая к Синтии, чтобы обняться на прощание. Сейчас они сравнялись в росте, поскольку восьмилетняя кентаврица будет как раз со взрослую гоблиншу.

— До свидания, Синтия, — сказала она. — Надеюсь мы скоро увидимся.

— И я тоже! — рьяно воскликнула Синтия. — Ведь мы знакомы половину моей жизни.

В глазах Глохи стояли слезы, но она все равно рассмеялась. Странные на первый взгляд слова Синтии в определенном смысле были верны, только вот мало кто мог бы этот смысл понять. Крылатая кентаврица потеряла половину того возраста, который имела на протяжении их знакомства.

Девушки крепко обнялись. Потом Синтия посмотрела на Трента, и что-то в ее взгляде заставило Глоху предположить, что некоторые воспоминания о не совсем детских чувствах ею вовсе не утрачены. Почему-то гоблинше вспомнились Джана и кентавр Брайль.

Волшебник предпочел ничего такого не заметить. Или сделать вид, будто не заметил.

— Прощай, юная кентаврица, — молвил он.

— Прощай. Спасибо за все.

Чекс направила Синтию в дом, и дверь за ними затворилась. Глоха вздохнула и решительно повернула прочь от порога. Одно дело было сделано, но ей еще предстояло завершить другое. Свое собственное.

Волшебник и гоблинша зашагали прочь от жилища крылатых кентавров, назад по собственным следам. Приметив на тропе отпечатки копыт Синтии, Глоха сглотнула слезы. Пусть это было всего лишь дорожное знакомство, но девушка ей очень понравилась, и она чувствовала, что будет скучать.

— Это не та самая тропа, — заметил Трент.

— Как же не та, если на ней наши следы?

— Следы наши, а окрест все по-другому. Мы больше не находимся на пути, магически спрямленным для нас Конпутером. Видишь, тут даже вулкан имеется.

— А кто такой вулкан? Разновидность великана?

— Почти, только неодушевленная. Вулкан, это такая гора, которая, рассердившись, начинает плеваться огнем и дымом, швыряться валунами и извергать реки расплавленного камня. Вон, посмотри.

Глоха взглянула в указанном направлении и увидела высокую конусообразную гору, над вершиной которой курился дым. Прямо на ее глазах гора извергла серое облако, просыпавшееся серыми снежинками. Поймав одну из них, девушка поняла, что это не снег, а пепел.

— Чудесно! — воскликнула она.

— Чудесно-то чудесно, но такие чудеса могут быть опасными, — заметил Трент. — Если мы не понравимся вулкану, нам придется искать другую тропу.

— Но ведь эта тропа зачарована. Разве какая-то гора, пусть сто раз огнедышащая, может причинить нам вред?

— Она была очарована Конпутером, — напомнил волшебник. — А после того как он оставил тропу без внимания, могла и разочароваться.

Глоху эти соображения не убедили.

— Пойдем все-таки по ней, — предложила она. — Если станет опасно, тогда поищем другую.

— Но имей в виду, — предупредил ее Трент, — я не умею трансформировать неодушевленные предметы. Если гора разгневается, мы окажемся в затруднительном положении.

— Ну, будем надеяться, что она не разгневается, — беззаботно отозвалась девушка, не слишком-то верившая в существование вспыльчивых гор.

В этот миг вулкан предостерегающе громыхнул, и над вершиной поднялся дымный столб, однако крылатая гоблинша все еще не могла воспринять угрозу всерьез. Горы, как их ни назови, это просто здоровенные кучи камня или земли и в качестве таковых не могут сердиться на проходящих мимо путников. Возможно, камни и обладают какими-то личностными свойствами — король Дор, например, с ними разговаривает, — однако гора представляет собой не более чем элемент ландшафта. А грохот и дым — простое совпадение.

— Думаю, это вулкан Попа-кати-петль, — промолвил Трент. — Говорят, что разозлившись, он может покрыть дымным облаком весь Ксанф. Тогда солнце не нагревает землю, и становится холодно.

— Имя у него чудное и неприличное, — заметила Глоха. — Где это видано, чтобы Попа куда-то там катилась?

— Вулкан рассердится, так еще и не то покатится, — угрюмо отозвался Трент.

Тропа между тем направлялась прямо к подножию вулкана. Теперь стало очевидным, что волшебник не ошибся: это была вовсе не та дорога, которая привела их к жилищу крылатых кентавров. Следов Синтии больше не было видно, да и местность вокруг выглядела совершенно незнакомой. Конечно, с помощью магии можно устроить и не такое, но Глоха все равно находила все это странным. И вообще, вполне могло статься, что она не узнавала окрестности с земли лишь потому, что заметную часть пути проделала по воздуху. Ей ведь и сейчас ничего не стоило улететь: гоблинша оставалась на земле исключительно из-за Трента.