Шестирукий резидент

- С дороги, мурзики, КГБ идеть! – с треском распахнулась дверь. – Ну шо, де здесь у вас, значить, пришелец?

Да, это, конечно, и есть тот самый Щученко. Ефим Макарович отличается низким ростом, но весьма плотным телосложением. Хотя не из-за жира, а из-за необычайно широких костей. Лицо красное, как будто только что из парной, глаза навыкате, полностью лишенные признаков мысли, нос толстый, мясистый, губы пухлые, на верхней красуются вислые усы. Одет в официальный костюм, наглухо застегнутый на все пуговицы, ослепительная плешь прикрыта наполовину сползшим платком – красным в белый горошек. Странный выговор – украинское «г/х», вологодское оканье, аристократичный рязанский прононс и непременное смягчение «т» в конце слова.

- Повторяю непонятый с первого разу вопрос, - терпеливо сказал Щученко. – Де здесь присутствуеть пришелец с другой, значить, планеты?

- Ну, я пришелец, - робко поднял руку я, поняв, что никто другой за меня не ответит. – А что, сразу не видно?

- Вы, товарищ, с темы не сходите, не надо здесь этого, значить, беспорядку, - строго погрозил мне пальцем Щученко, раскрывая пухлый портфель, набитый так плотно, что несколько бумажных листов, лежавших сверху, тут же выскочили наружу. – Щас мы с вами разберемся, хто вы, значить, есть такой, и шо мы с вами будем робыть!

Я зачарованно уставился на этот его портфель. Оттуда стремительно появлялись самые разнообразные предметы: огромные счеты, почти такого же размера бутерброд с ливерной колбасой, завернутый в вощеную бумагу, термос, тяжеленный пистолет неизвестной конструкции, пачка документов, уголовный кодекс, значок с портретом Ленина, кусачки, штопор, газета «Правда» от 9 июня 2011 года, красный платок размером с небольшую простыню, стопка писчей бумаги, чернильница, дырокол, древний будильник, полевой бинокль, бумажный пакет с хурмой, пачка сигарет «Ташкент», Малая Советская Энциклопедия, издание 2014 года, том 38, от «Ма» до «Мн», циркуль, линейка, граненый стакан, маленький глобус, свинья-копилка, связка ключей, моток лески, противогаз, огурец, гаечный ключ, мраморный бюстик Берии, аптечка и даже ручная граната. Под конец он выудил из порядком исхудавшего портфеля то, что, собственно, и искал – листок с какой-то инструкцией и футляр с очками. Очки оказались ему малы – похоже, их рассчитывали на более тонкий нос и менее широкое лицо.

Пока Щученко привязывал дужки к ушам леской и медленно, едва ли не по слогам, читал инструкцию, я спросил Рабана:

«А почему тут все по старинке? Где компьютеры?»

- Остались в твоем мире, - хихикнул керанке. – Здесь персональных ЭВМ пока еще нет – до сих пор считают на шкафах с перфокартой. Сам понимаешь, такую катастрофу пережили! Наука немного другим путем пошла. Вон, водородный двигатель придумали – у вас такой еще не скоро появится. А тут уже лет пятнадцать, как на водород перешли.

- Значить, це у вас и называють анкетированием? – брезгливо взял мою анкету двумя пальцами Щученко.

- Да, - вежливо ответил Михаил Илларионович. – А у вас это как называют, товарищ полковник?

- У нас це называють ху... дожественно некачественной работой. А ну, мурзики, дайте место, де, значить, КГБ сидеть будеть.

- Мы... – открыл было рот майор.

- И не надо мне здесь, значить, попусту пиз... дельничать. Выполняйте свою, значить, работу качественно и в срок, це все, шо от вас требуеть партия.

Щученко решительно уселся за стол, придвинул к себе пистолет, уголовный кодекс и зачем-то бинокль, важно обтер платком лысину и уставился на меня немигающим взглядом обкуренной гадюки.

- Значить, товарищ Бритва... – задумался он, просматривая мою анкету. – Будем, значить, решать вашу проблему самым беспристрастным образом...

- Правда? – усомнился я.

- Посмотрите мне в глаза, товарищ Бритва, - попросил Щученко. – Скажите, разве эти глаза могуть обманывать?

Я посмотрел в его маленькие поросячьи глазки и не нашел, что ответить.

- Ху-ху-ху! – неожиданно рассмеялся полковник. – Шутка! Конечно, могуть! Эй, хто там наличествует в наличии, подкрутите мне радио, шоб лучше слышно було! Шо там про их клятую пизанщину передают?

- В городе Пизе прошел французско-итальянский фестиваль народного творчества, - добродушно ответил диктор новостей из динамика. – Художники и скульпторы ФДР и ИДР представили на суд критиков свои творения. Первое место было единодушно отдано реалистической скульптуре «Сталевар».

- О, наш Митька выиграл! Ху-ху-ху! – радостно затрубил Щученко. – Это радоваеть глаз и веселить... глаз! Но уже другой! Ху-ху-ху!

- Это он про Дмитрия Серова, - устало пояснил мне майор. – Лучший наш скульптор. Будете на проспекте Ленина, обратите внимание – его работы памятник.

- Так фестиваль же французско-итальянский? – удивился я. – Откуда там русский?

- А что такое? – насторожился майор. – Вы что-то имеете против? Серов – гордость страны, товарищ пришелец, партийный, между прочим.

- А у вас на планете скульптура есть? – спросила лейтенантша Лена.

- О, промежду прочим упоминая! – отвлекся от радио Щученко. – А де, значить, доказательства, шо перед нами всамделишный пришелец с другой планеты? С Марсу там, с Альдебарану, с Большой Медведицы на худой конец? Паспорть свой инопланетный предъявите, значить! Або еще какой документь, мы не бюрократы, нам все подойдеть. Комсомольский билеть там, або карточка медицинская на худой конец...

Я открыл рот, чтобы ответить, но Щученко снова крутанул ручку радио, резко прибавляя звук.

- О, о! – обрадовался он, услышав очередную новость.

- Над Канадой потерпел аварию американский авиалайнер, следовавший маршрутом Денвер – Грантсвилль, - печально сообщил диктор. – По уточняющимся сейчас данным, погибло больше двухсот американских граждан.

- От так-то! – радостно потер потные руки полковник. – Получили, буржуи клятые? Так вам и надо, за все ваши лютые злодеяния! Це я красиво завернул, а?

- Также на борту самолета находились два советских гражданина, - продолжил диктор.

Лицо полковника разом превратилось в мраморную маску.

- От клятые буржуи... – прошептал он. – Двухсоть смертников не пожалели, шоб, значить, пару наших храбрых товарищей угробить... Ненавижу! Капиталисты поганые!

«Насчет отсутствия мозгов досье не преувеличивало», - мрачно подумал я.

- Ясное дело, - согласился Рабан. – Я вот сколько знаю полковников КГБ – все тупые бараны. Профессия обязывает.

«А сколько ты их знаешь?»

- Ну-у-у... Считая этого?

«Угу».

- Тогда одного.

- Товарищ Бритва, а почему я до сих пор не имею перед глазами ваших документов? – нахмурился Щученко. – Вы мне здесь не волыньте! Я вас живо отправлю в жо... сткий плацкартный вагон!

- Ну нету у меня документов! Нету! – для наглядности я вывернул карманы. – Я с планеты... эм-хм...