Серая Чума

- Подруга, какого хаба?! – только и смог выговорить Логмир. – Что это было-то?!

- Сейчас разберемся... – слабым голосом ответила Вон.

Она легко выпрыгнула из бреши в стене. За ней последовали и остальные. Колдунья спокойно смотрела на приближающихся людей... но потом невольно попятилась. А потом и вовсе споткнулась, упала, выставила руки и торопливо выкрикнула:

- Я спасла вам жизнь!!! Я спасла вам жи!..

- Лод Гвэйдеон!!! – завопила Ванесса.

Паладин неохотно остановил меч, летящий рассечь голову лже-принцессы.

- Леди Ванесса, это колдунья, - спокойно напомнил он. – Ее следует убить.

- Но она правда спасла нам жизнь... И вам тоже...

- Поэтому я буду молиться, чтобы Пречистая Дева сжалилась над ее душой, - благочестиво склонил голову лод Гвэйдеон. – Но оставить ее в живых я не вправе. Это противоречит Кодексу Ордена.

- Да ладно, отец, чего ты, - пожал плечами Логмир, бесстрашно тыкая колдунью в плечо. Та недовольно косилась, но молчала. – Успеем еще к хабам отправить. Красивыми девками нельзя просто так разбрасываться...

- Красивая колдунья остается колдуньей, - был непреклонен паладин. – Примите позу, в которой вам было бы желательнее умереть, сударыня. Я постараюсь не слишком испортить вашу внешность.

Белый Меч вновь взметнулся к небесам, рассылая вокруг ослепительный чистый свет. Лод Гвэйдеон сделал широкий замах, колдунья обреченно зажмурилась... но меч замер на полпути. Между паладином и лже-принцессой встал огромный дэвкаци.

- Индрак обязан жизнью этой шаманке, - пророкотал гигант. – Долг жизни священен. Индрак не позволит убить шаманку, пока не вернет долга.

- Лорд Индрак, я считаю вас своим другом и не желаю причинять вреда, - сурово нахмурился лод Гвэйдеон. – Прошу, отойдите с дороги.

- Нет, большой паладин, Индрак не отойдет, - покачал головой дэвкаци. – Если хочешь убить эту шаманку, убей сперва Индрака.

- Мне не хотелось бы доводить до этого. Но если не будет другого выхода...

- Прекратите оба немедленно!!! – бешено завизжала Ванесса, поняв, что сейчас может произойти кровопролитие.

Наступила тишина. И в ней стали отчетливо слышны хруст и шуршание. Все взоры обратились в сторону Логмира – он невозмутимо жевал чипсы. Откуда взял – неизвестно.

- Хотите? – радушно протянул пачку он, заметив укоризненные взгляды.

Лод Гвэйдеон еще раз посмотрел на полного решимости Индрака и неохотно опустил меч. Ванесса, буравящая его глазами, медленно кивнула.

- Как вас... тебя зовут?

- Я Моав Ехидна, - представилась лже-принцесса. – Колдунья шестого уровня, имею право на оранжевый плащ. Не волнуйтесь, не нападу – я зелейник и метаморф. Сражения, даже колдовские – мужское дело.

Вон возмущенно вскинулась. Она всю жизнь посвятила тому, чтобы опровергнуть этот ненавистный стереотип. Будь на месте Моав Ехидны мужчина, она немедленно вызвала бы его на кулачки – в участке пару раз приходилось пускать в ход такие аргументы.

- И еще целительница, да? – наконец справилась с гневом ученица мага.

- Нет, с чего ты взяла? – чуть приподняла брови Моав. – Исцелять я могу только лекарственными зельями... и при себе у меня таких нет. У нас на острове вообще очень мало целителей – это белая магия, наши школы ей почти не учат. А что?

- Но как же тогда... лод Гвэйдеон, вы же ей спину прострелили!

- В меня никто не стрелял, - уверенно отвергла это заявление колдунья. - Я сидела у себя... потом началась эта атака, я заперлась изнутри. А потом увидела в окно... то, что было. Ну и выскочила – как-то не хотелось превращаться в компост... Кстати, где мы?

- Лод Гвэйдеон, тогда получается, что вы подстрелили... – с ужасом повернулась к нему Ванесса, уже не слушая речей Моав.

Такое выражение лица Вон видела у лода Гвэйдеона только один раз – в пещере Близнеца, когда он сознался, что усомнился в намерениях «святого Креола». Паладин покаянно опустил голову и поспешно устремился к раненой, все еще лежащей там, где они ее оставили. Он чуть не убил ни в чем не повинную леди благородных кровей! Одно из самых позорных деяний для Серебряного Рыцаря – если бы рана оказалась смертельной, ему пришлось бы как минимум покинуть Орден. А то и пуще – броситься на собственный меч, чтобы смертью искупить вину перед Пречистой Девой.

- Вы очень странная компания, вам это известно? – невозмутимо спросила Моав, провожая глазами бегущего паладина.

- Хой, подруга, это ты еще командира не видела! – хохотнул Логмир.

- Может, зайдем в дом, а? – предложила Ванесса, подозрительно оглядывая изломанные черные древа, нависшие над коцебу, словно щупальца изуродованного спрута. – И кстати, как насчет снова надеть воротничок, а?

- А может, не надо?.. – просительно изогнула губы Моав. – Я могу дать слово, что не буду применять Искусство...

- Колдуньям на слово не верим! – подал голос Логмир.

Ванесса непреклонно протянула Моав железный обруч.

- Пожалуйста! – взмолилась та. – Ты же сама учишься Искусству, ты должна понимать, каково это – оказаться... отрезанным! И это благодарность за спасение?!

Ванесса задумалась, что бы сказал в данной ситуации Креол. Он ведь тоже предпочел бы самые страшные пытки ошейнику из хладного железа. Ученица попыталась представить учителя на своем месте и из ее уст само собой вырвалось:

- Чрево Тиамат, женщина, надевай эту штуку или превращу в пыль!!!

Зрачки Моав Ехидны гневно сузились. Но потом она все-таки вырвала ошейник у Вон и крайне неохотно приложила к шее. Ее лицо болезненно кривилось.

- А почему она все еще выглядит, как я?! – раздался плаксивый вопль.

По некогда ухоженному газону (сейчас он таким уже не был) шагала принцесса Гвениола, опирающаяся на локоть лода Гвэйдеона. Она выглядела ужасно бледной и разобиженной на весь свет, время от времени демонстративно охала, вскрикивала и хваталась за поясницу, заставляя паладина стыдливо опускать голову. Хотя никакой боли принцесса уже не испытывала – магия паладина превратила арбалетную рану в еле заметный белесый шрамик.

Моав бросила быстрый взгляд на Ванессу, получила согласный кивок и закрыла глаза, еле заметно шевеля кончиками пальцев. Ее внешность начала меняться. Кожа утратила снежную белизну, вернувшись к типичному пепельно-серому оттенку, волосы тоже словно бы припорошило серой пылью, рост на пару сантиметров уменьшился, талия немного расширилась. Лицо изменилось особенно сильно – принцессе Гвениоле не так давно исполнилось восемнадцать, а вот Моав Ехидне, судя по всему, уже перевалило за пятьдесят. Глаза из нежно-голубых стали почти белыми, черты утратили безупречность королевы красоты... хотя некоторую миловидность все же сохранили. Для своего возраста и расы она выглядела вполне даже ничего... если не быть чересчур требовательным.