Олег Готко - Земляки по разуму

— Эх, знали бы родители, куда я с тобой махнул не глядя!

Семен вздрогнул сразу по двум причинам. Во-первых, он никогда не любил, когда читают его мысли — да еще сразу две! — ведь ему тоже на днях предстояло стать родителем. Во-вторых же, фразу «махнул не глядя» можно было толковать по-разному. Поэтому, в виду того, что Тохиониус уже давно, должно быть, не разговаривал по-русски, он неминуемо поймет ее по-своему. Как следствие, тут же начнутся расспросы: чем махнул, зачем махнул, куда смотрел и так далее. Ответы на эти вопросы будут не менее дурацкими, а ведь нужна всего лишь справка, что…

— …я не передал никакой инопланетной заразы своему ребенку, — пробормотал вслух Семен и корабль вышел из подпространства.

Об этом ему сообщил как компьютер, так и появившееся на обзорных экранах изображение лохматой, слегка голубоватой звезды, около которой пригрелся мир Тохиониуса.

— Следующая станция — конечная, — объявил он. — Длинный, тебе какая больше планета для приземления нравиться?

Не выходя из покаянного транса, Длинный буркнул:

— Та, где живут мои папа и мама, — после чего у него автоматически вырвалось, — и рыбки.

— Рыбок здесь должно быть достаточно, а если Тохиониса со товарищами хорошо попросить, то они вполне могут тебя усыновить, — фыркнул Семен. — А посему считай, что ты уже почти дома. Вопрос в другом: где твой будущий дом?

— Ты это о чем? — друг заинтересовался постановкой вопрос, пропустив неуместный сарказм мимо ушей.

— Да все о том же! У этой звезды восемнадцать планет, так что решать тебе.

— Что решать?

— Где ловить рыбок.

Для Длинного это был не вопрос, а детская загадка. Он отодвинул ностальгию в сторону и подошел к монитору. Полюбовавшись схемой вращающихся вокруг звезды планет, мгновенно ассоциировавшихся у него с рыбками, попавшими в водоворот, друг жизнерадостно ляпнул:

— Практически везде! И здесь, и здесь, и там, и там…

— Тамтам тебе в дышло! Не сходи с ума, — попытался урезонить его Саньковский. — Машке скоро рожать, а при родах, как я тебе уже рассказывал, может произойти черт знает что, если я, не дай Бог… Короче, времени у нас, учитывая обратную дорогу, в обрез.

— Так зачем ты меня спрашиваешь?

— Да так, посоветоваться хотел.

— Со мной? — Длинный удивился так искренне, что Семену стало стыдно. В самом деле, нашел с кем советоваться… — О чем?

— На какой из этих планет живет Тохиониус, — сказал Саньковский.

— Так ты не знаешь?..

— А откуда? Я же здесь впервые!

— Я тоже.

— Значит, у нас много общего.

Неожиданно для Семена, Длинный польщенно улыбнулся.

— Если это так, то пообещай мне выполнить одну небольшую просьбу, а?

— Какую?! — оторвался от монитора Саньковский.

— Пообещай, что никогда не притронешься к рыбе с кулинарными целями!..

Тохиониус понуро восседал среди старейшин. Поводом, ставшим в последнее время до жути привычным, был снова Фасилияс, таки подхвативший на далекой планете вирус чуждого разума, а именно — тягу к стимулированию перемен. И если бредовая идея о сексуальной революции уже потеряла для отпрыска свою былую кардинальную прелесть, то в мозгах, с детства пропитавшихся логикой чуждого нормальным сородичам разума, нет-нет, да и возникали задумки, поражавшие своей неприятной новизной. Вот и сегодня совет старейшин собрался, чтобы противопоставить что-нибудь команде молодых безответственных разгильдяев, объединившихся в свое время вокруг Фасилияса, и теперь носящихся с очередным креативом, который способен изменить размеренную жизнь всей планеты.

— Мы не питаем к тебе нелюбви, Тохиониус, — молвил Герпересиус, — но посуди сам…

— Если бы мог, то я бы повесился… — пробормотал горестно Тохиониус.

— Не надо судить себя самому, — оборвал его старейшина. — Просто подумай, что можно противопоставить тому, что подрывает основы нашей неспешной — подчеркиваю, неспешной…

— Патриархальной, — снова вырвалось у Тохиониуса.

— Ты эти новомодные словечки брось! — возмущенно крякнул Кондониус. — Мы не посмотрим на твои благородные заплесины и…

— Тихо-тихо, будем более толерантны другу к другу, — миролюбиво приподнял два щупальца Герпересиус. — Я считаю, что непроизвольная склонность нашего сородича к неологизмам является прямым следствием потрясений, перенесенных им в злых и полисексуальных мирах. Простим же ему его… э-э… хамство.

— Вот еще одно мерзкое словечко, отродясь неслыханное на нашей планете, — не преминул буркнуть Кондониус, но продолжать не стал.

— Так вот, — продолжил Герпересиус, — подрыв той размеренной жизни, которую завещали нам предки, недопустим. Однако недопустимы и любые радикальные меры в отношении подростков, не сознающих того, что деют…

— Уже содеяли, тхариузок их побери! — скрипнул клювом Кондониус. — Выслать их на другую планету. К примеру, на Лонлиус. Пущай устраивают свою революцию среди тамошних амеб!..

— Надо уважать чужую эволюцию, — оборвал его Герпересиус. — И вообще — мы собрались здесь, чтобы выработать не тактику, ибо ссылка лишь отодвинет решение вопроса, потому что они в любое время смогут вернуться обратно, но стратегию, дабы в будущем — по крайней мере, ближайшие пару миллионов лет — подобное места не имело. Что имеете предложить конструктивного, уважаемые старейшины?

По телам сотни старейшин, собравшихся в зале совета, пробежали брезгливые судороги — проблема была мерзкой в самой своей сущности. В любом случае ее решение породило бы столь нежелательные перемены, буде то создание какого-нибудь изолированного от остальных анклава для этой группы подростков до их окончательного полового созревания либо же погружение их в анабиоз на весь оставшийся до этого счастливого момента срок. Так или иначе, но будет порождено насилие, на которое не способен никто… Хотя, нет — среди них есть тот, кто, как сообщал когда-то с далекой базы Тахикардиус, таки способен на проявление этого противного самой их природе действия.

Глаза сородичей уставились на Тохиониуса. Тот тяжко выдохнул, обвел всех взглядом и выдавил из себя:

— Я понимаю вас, поэтому вижу только один выход — вышибить подобное подобным!

— Что ты имеешь в виду? — подался к нему Кондониус.

— Их надо клюв к клюву столкнуть с теми, кто обратит их идеи против них самих, покажет, что их действия носят противоестественный характер, заставит задуматься о дне не завтрашнем, но послезавтрашнем!

— Кто же это? — сверля его глазом, спросил Кондониус.

— Земляки Фасилияса…

— Ты жесток! — попятился со своего места Герпересиус.

— …а последняя выдумка моего отпрыска решит проблему с доставкой их на Землю. И в этом не будет ни капли насилия, ведь сделают они это сами, добровольно, чтобы испытать прибор на деле. Нам, то есть мне останется лишь изменить их первоначальные координаты…