Замуж с осложнениями-2. Сами мы не местные

Пожалуй, я возьму этот опыт на вооружение в перспективе лета, потому что в воде не жарко.

Когда мы, счастливые и на нетвёрдых ногах, вылезаем и одеваемся, я всё-таки решаю спросить про фигню на дереве.

-- Слушай, Азамат, а что это такое?

-- Дерево-помор, они тут, на юге всегда по берегам растут.

-- А вот это у него что? -- я тычу пальцем в непонятную дымку над трещинкой.

-- А это в него молния попала пару лет назад, вот и раскололось.

Трещина действительно похожа на след от молнии, это вчера в темноте я её приняла за развилку.

-- Ну а что белое-то?

Азамат внимательно осматривает несчастное дерево вдоль и поперёк.

-- Где ты видишь белое?

-- Ну вот над этой трещиной болтается такая то ли дымка, то ли плёнка, полупрозрачная, беловатая.

Азамат обходит меня сзади и пригибается, чтобы посмотреть с моего ракурса.

-- Большая?

-- Ну да, на метр где-то свисает. Вот, -- я встаю на цыпочки и дотягиваюсь до кончика пальцами. -- Я её касаюсь.

Он мгновенно отдёргивает мою руку.

-- Не трогай.

-- Так что это?

-- Не знаю. Я это не вижу, так что лучше не трогать.

-- Ну как же не видишь? -- не унимаюсь я.

Тут нас перебивает неожиданно явившийся из кустов Алтонгирел.

-- А, я так и думал, что она тебя с утра на пляж потащит, -- довольно сообщает он.

-- И тебе доброго утра, -- откликаюсь я. Азамат, впрочем, продолжает смотреть на дерево.

-- Алтонгирел, вот скажи, ты тут видишь белую дымку? -- тихо спрашивает он.

Духовник смотрит, трижды уточняет место, потом мотает головой.

-- И я не вижу, -- откликается Азамат. -- А Лиза видит.

Взгляд у Алтонгирела тут же становится очень озабоченным.

-- А какой она формы?

-- У самой трещины потолще, потом как будто мешок свисает, а поверх него такая занавесочка с длинным концом, -- стараюсь я. Как описать форму дымки, если она ни на что не похожа?

-- Ты её не трогала?

-- Чуть-чуть совсем потрогала за кончик.

-- И как на ощупь?

-- Ну-у... на пену похоже, только очень мягкую...

Мужики переглядываются.

-- Пойдём отсюда, -- тихо и решительно говорит Алтонгирел.

Азамат кивает, мягко берёт меня за плечико и подталкивает к тропинке.

-- Так что это? -- спрашиваю я на ходу.

-- Ничего, -- мрачно отвечает Алтоша.

Ладно, не хочешь говорить тут, я подожду.

Мы быстро доходим до постоялого двора, где я тут же лезу полоскаться, а они заказывают завтрак. Полоскание происходит в огромном деревянном тазу, в который вода поступает из крана в стене. Как её потом выливают, мне не ведомо.

Когда я спускаюсь на террасу завтракать, Азамат с духовником что-то оживлённо обсуждают, сдвинув головы. Я замедляю шаг, надеясь что-нибудь ухватить, а то что-то тайна какая-то.

-- Может быть, это временно, -- с надеждой говорит Азамат.

-- Это может пройти на несколько лет, но потом всегда возвращается.

-- Но ведь она нормально соображает! -- шёпотом восклицает Азамат.

-- Пока да. Но неизвестно, когда древесная слюна доберётся до неё окончательно. Ты можешь и не заметить разницы...

-- И что такое "древесная слюна"? -- с вызовом спрашиваю я, подходя поближе. Ох как мне это всё не нравится!

Они оба отводят глаза.

-- Ну?

-- Это... такая болезнь... -- начинает Алтоша. -- Результат сглаза.

-- И в чём она выражается? -- я на всякий случай сажусь.

-- Ну, эта штука живёт на деревьях и, когда выбирает жертву, становится видимой. И тогда распыляет свои споры на жертву...

-- И что происходит с жертвой?

Они оба молчат гораздо дольше, чем мне бы хотелось. Наконец Азамат решается ответить:

-- Постепенное сумасшествие.

Глава 13.

-- Так, с этого места поподробнее, -- я решительно ставлю локти на стол. -- У меня ещё есть шанс отмыться?

Оба мотают головами.

-- Если ты её уже видишь, значит, заражена.

-- А как у вас получается результат сглаза, если эта штука сама выбирает жертву?

-- Можно так сглазить человека, что он становится жертвой, -- раздражённо поясняет Алтоша в своей любимой манере, как будто уже сорок раз повторил. Ладно, по мне даже лучше, чтобы он вёл себя, как обычно, а то когда он бледнеет и таращится на меня, как на смертницу, я начинаю паниковать. Может, ещё пронесёт...

-- Ясно, а какие симптомы сумасшествия?

-- У каждого свои.

-- Например?

-- Я так не помню, -- он пожимает плечами.

Ага. Значит, он не слишком хорошо осведомлён об этой дряни.

-- А где есть эта информация?

Духовник тяжело вздыхает.

-- В "Энциклопедии шакальих детищ" есть.

-- Её можно тут где-то взять?

-- Зачем тебе? -- протягивает он.

-- Я хочу убедиться, действительно ли это то самое.

-- Это я тебе и так могу сказать.

-- А если я тебе не верю?

Он смотрит на меня странно.

-- Ты серьёзно думаешь, что, прочитав статью в энциклопедии, лучше разберёшься в шакальих детищах, чем я после десяти лет обучения?

-- Ну ты же не помнишь симптомы, -- я развожу руками. -- Значит, может быть, что ты и ещё чего-то не помнишь.

Алтоша вздыхает и поднимается.

-- Сейчас принесу бук, у меня там есть вся литература...

Когда он уходит, над столом повисает тяжёлое молчание. Азамат выглядит так, как будто уже меня похоронил.

-- Ты погоди расстраиваться, -- говорю. -- Может, Алтоша облажался.

-- Ты думаешь, у нас большое разнообразие таких тварей? Я вот до сих пор ни одной не встречал. Боюсь, что ошибиться тут трудно.

Я поджимаю губы.

-- Знаешь, дорогой, я, конечно, уважаю твою честность, но вообще-то это ты меня должен поддерживать, а не наоборот.

-- Прости, -- он встряхивается и приобретает более спокойное выражение лица. -- Что-то я расслабился, как будто теперь всегда всё будет хорошо. Может быть, в вашей медицине есть способы лечения?

-- Может и есть, понять бы, что лечить. Если твой шибко мудрый духовник сможет накопать информацию про это "сумасшествие", то я вполне уверена, что хотя бы внешние проявления можно будет подавить, правда... -- и тут я вспоминаю, что речь идёт не только обо мне.

-- Что? -- поторапливает меня Азамат, потому что я зависаю.

-- Да видишь ли, с беременностью это очень плохо сочетается. Если окажется, что мне надо лечиться немедленно, боюсь, придётся затею с размножением отложить. Хотя... -- тут меня снова осеняет. -- Это же может быть причиной!

-- Как причиной? -- Азамат таращится на меня в ужасе.

-- Да может, и не было никакой древесной слюны, просто у меня глюки! Так бывает иногда, и у моей мамы было, ей автобусы в спальне мерещились. Вполне возможно, что у меня то же самое. Это ненадолго. Я-то думаю, что-то у меня всё слишком легко идёт: не мутит, ем всё подряд, голова не кружится... Ну вот, зато глюки появились.

При этих словах на террасе появляется Алтоша с буком. Я хихикаю. Он сразу настораживается. Небось уже за симптом принимает...

-- Вот, смотри, -- он поворачивает ко мне экран. Я углубляюсь в чтение, хотя это трудно. Энциклопедию явно писали давно, так что кое-где слова пишутся иначе, чем я привыкла, а многих я вообще не знаю, приходится спрашивать. Общим смыслом там написано примерно то же самое, что сказал Алтонгирел. Указаны регионы, в которых эта фигня особенно часто встречается -- как раз тропики. Про симптомы сказано, что это зависит от индивидуальных особенностей жертвы: бережливый человек начинает подозревать всех в том, что его хотят обокрасть; ленивый человек совсем перестаёт работать и часто умирает от неподвижности; драчливый человек... ну, это понятно. Непонятно только, чего мне ждать от себя, тем более, что изменения происходят медленно и незаметно, часто по многу лет.