Том 1.Замуж с осложнениями

Азамат кивает с некоторым облегчением, хотя, по-моему, он мне не верит. Ну, если у них женщины в принципе не могут быть врачами, то не удивительно, что он мне не доверяет. Ладно, погоди, сам увидишь.

Алтонгирел меня, похоже, вообще не слышит. Подхожу к нему, щёлкаю пальцами перед лицом. Конечно, я всё понимаю, у человека горе, но я ему ещё своё подпорченное здоровье не простила. Он слегка фокусирует взгляд.

-- Если он очнётся, позови меня. Я буду в кухне. И если вот эта штука у него на руке запищит, тоже позови. Причём очень быстро. Это понятно?

Он открывает рот, потом передумывает и кивает. И снова отключается от внешнего мира. Поворачиваюсь к Азамату:

-- Думаешь, он меня услышал?

-- Да, -- говорит Азамат уверено. -- Он всё сделает. Пойдёмте.

Обнаруживаю, что Тирбиш под шумок уже смылся. Не знаю уж, чем так ужасен кусочек пластыря на лбу, но зато, когда я наконец-то дохожу до кухни, там уже пахнет едой. Правильно, мальчик, мыслишь. Как говорится, если врач сыт, то и пациенту лучше.

-- Где Гонд? -- спрашиваю у Азамата. Он снова мрачнеет.

-- Пока что заперт у себя.

-- Мне надо будет его осмотреть.

-- Что? -- капитан аж сощурился, как будто кислое что-то откусил.

-- У него рука сломана, -- говорю.

-- Он сам виноват.

-- Эцаган тоже сам виноват, -- говорю. -- Ему теперь за это умереть?

Азамат тяжело вздыхает.

-- Ваше внимание плохо сочетается с наказанием.

-- Наказывать будешь потом, когда я удостоверюсь, что он вне опасности.

-- Ладно, -- кивает. -- Вы правы.

Тут Тирбиш подносит мне какие-то жареные пельмени, и я временно утрачиваю способность говорить. Азамат сидит напротив и смотрит, как я ем. И меня это даже не раздражает, не то что не смущает. Кстати, вот ведь интересно, мне кажется, что я называю его на "ты", а он меня -- на "вы", хотя во всеобщем нету разницы. Это после того, как я с ним в обнимку поспала. Интересно, что должно случиться, чтобы и он на неформальный тон перешёл.

Видимо, забыв о моём присутствии, Азамат трёт лицо с той стороны, где ожоги. Ну да, я понимаю, что ты думаешь. Однако обещать ему, что у Эцагана не будет никаких последствий на лице, я не могу, даже если уверена, что их не будет. Потому что если будут, то получится намного хуже, лучше уж сейчас понервничать.

-- Он всегда переживает, если я с Алтонгирелом ссорюсь, -- говорит капитан. Прекра-а-асно, давай теперь ты ещё себя во всём обвинишь.

К счастью, он не продолжает развивать мысль, хотя на лице всё написано светящимися буквами. В перерыве между двумя пельменями откладываю ложку и беру Азамата за руку, безвольно лежащую на столе. Обхватить не могу, так, сбоку прихватываю, как прищепка.

-- Всё будет хорошо, -- говорю. Это, конечно, ответственное заявление, но я тоже не железная.

Азамат пускает меня к Гонду и сам заходит следом. Бедный парень, похоже, решает, что вот сейчас его казнят.

-- Не волнуйся, -- говорю, -- Эцагану тоже достанется. От меня лично.

В ответ слышу только нервное сглатывание.

Перелом у него закрытый, с небольшим смещением. Мелких осколков нет. В принципе, ничего страшного, он даже не вскрикивает, когда вправляю. Может, конечно, решил перед капитаном продемонстрировать стоицизм, не знаю. Накладываю шину с применением куска какой-то аппаратуры, специально для этой цели найденным на складе. Азамат смотрит как заворожённый. И где они были все эти века...

Напоследок капитан окидывает Гонда грозным взором, и мы выходим. Идём куда-то... точнее, это Азамат идёт, а я за ним следом, не знаю, зачем. Привычка уже, наверное. В неизвестном мне отсеке корабля навстречу нам попадается один из старших в команде, тот, что сидит за столом справа от Алтонгирела.

-- Как будем ... -- начинает на муданжском, потом, покосившись на меня, переходит на всеобщий. -- Как будем хоронить?..

-- Кого?! -- рявкаю я, не давая Азамату и слова сказать.

-- Эцагана... -- растерянно отвечает мужик.

-- Когда он лет через семьдесят умрёт от рака прямой кишки в своей постели, это будет не ваша проблема, -- говорю с некоторым нетерпением. Нет, ну можно не верить, что я хороший врач, но не до такой же степени!

Собеседник переводит озадаченный взгляд на капитана.

-- Не суетись, Хранцицик, -- произносит капитан, и я фыркаю совершенно неприличным хохотом прежде, чем успеваю скомандовать себе промолчать. Азамат что-то там продолжает говорить про то, что моего пациента рановато хоронить.

-- Но я же сам его бинтовал, там нет шансов... -- бормочет человек с чудо-именем. Это заставляет меня резко посерьёзнеть.

-- А, так это был ты? А промыть раны или хотя бы кровь остановить тебе в голову не пришло? -- напускаюсь на него. Я, может, тут и в гостях, и маленькая и беззащитная, но когда речь идёт о моём пациенте... голову откушу только так.

-- Естественно, я промыл! -- возмущается он.

-- Ага, с расстояния в два метра! У него всё лицо в крови было, когда я зашла!

-- Ну так заново натекло! Что вы думаете, кровь ждать будет?

-- Я думаю, что можно было зашить!

-- На лице?!

-- А что?!

-- На лице нельзя зашивать! Тут уж как срастётся, у каждого своя судьба.

Очень хочется побиться головой о стенку. А лучше побить кое-кого. Больно.

-- А на животе что? Тоже нельзя?

-- Так раны сквозные, я же не могу внутри зашить! Ну и какой смысл...

Держите меня семеро. Иначе точно стукну.

-- Значит так, -- говорю, -- я зашила всё. Это раз. Эцаган выживет, это два. А три -- ты, хрен-цуцик, уйди с глаз моих, пока я тебе что-нибудь не пришила!

Шарахается, как от огня, в панике зыркает на капитана и, получив, видимо, разрешение, исчезает куда-то в боковой коридор.

-- Это, что ли, бортовой врач? -- рычу. Нет, ну правда, ребёнок из экошколы лучше бы справился!

-- Нет, у нас на борту нет целителя, -- говорит Азамат, тихо стерпевший мои вопли. -- Их и на Муданге-то не хватает.

-- Что, муданжцы патологически неспособны врачевать? Почему нельзя обучить столько, сколько нужно? Где рыночная экономика, в конце концов?! -- что-то я разбушевалась.

-- Это очень долго, -- пожимает плечами Азамат. -- И трудная работа. Из тех, кто может получить образование, мало кто хочет всю жизнь смотреть на чужие уродства.

Хватаюсь за голову, еле сдерживаясь, чтобы не завыть в голос. Вот уроды!!!

-- А что, -- спокойно продолжает Азамат, -- вы действительно смогли всё зашить?

-- Естественно, -- вздыхаю. Придётся, видимо, смириться с их варварскими представлениями. -- Там проблема не столько зашить, сколько промыть как следует и найти все повреждения.

Мы начинаем куда-то идти, опять не знаю, куда.

-- Я уже заметил, -- говорит Азамат, -- что ваши целительские методы сильно отличаются от наших. Видимо, у вас они гораздо лучше развиты...

-- Да уж, не без этого, -- кривлюсь. -- Я вот не понимаю, как вы умудрились пройти мимо всей нашей медицины. Если вы даже обычного шприца не видели... они ведь на Земле появились раньше звездолётов!