Том 1.Замуж с осложнениями

-- Так у нас с Землей до самого недавнего времени не было никаких контактов... -- разводит он руками.

-- Ну вы же всё равно когда-то переселились с Земли на свой Муданг. Это ведь не могло произойти раньше наших первых полётов в космос!

-- А вы думаете, мы когда-то жили на Земле? -- удивляется капитан. Я встаю, как вкопанная.

-- До сих пор, -- говорю неверным голосом, -- наукой не зафиксировано существование разумных рас, не происходящих с Земли.

-- Вот как... -- говорит он и глубоко задумывается. Мы снова двигаемся в путь и успеваем дойти до угла, прежде чем он продолжает. -- Что ж, вам виднее, мы-то помним свою историю всего на несколько столетий назад. Однако до сих пор я был уверен, что мы осели на Муданге примерно в двенадцатом веке по земному летоисчислению. Как я понимаю, ваши корабли появились существенно позже.

-- Да уж, -- говорю. -- У нас в то время ещё и Америку не открыли...

И встаю, как вкопанная, во второй раз.

-- Америку, -- повторяю тупо.

-- Это... какой-то регион на Земле? -- хмурится капитан. -- А что с ним такое?

-- Просто... э-э-э... самые похожие на вас люди жили как раз там. Но мы, в смысле, европейцы... -- много ему это скажет, ага, -- в смысле, кто наукой занимался, впервые с ними встретились в пятнадцатом веке, и то в конце.

-- А теперь не живут?

-- Все перемешались, -- пожимаю плечами. Обойдётся без кровавых подробностей, мне пока жизнь дорога.

-- Так... вы что, думаете, наши предки научились строить звездолёты задолго до ваших, а вы об этом ничего не знаете?

-- Ну, про них мало что известно, но ходит много всяких невероятных легенд. То есть, я бы сказала, что если кто и мог такое отчудить, то это были они. Вы вон до сих пор в одиночку собрать звездолёт из подручных средств можете.

-- Вы преувеличиваете, -- улыбается. -- У нас просто высоко ценится способность к ручному труду.

-- Вот-вот, -- говорю. Что-то больно красиво выходит. Только вот язык у них уж больно на монгольский похож. Конечно, какой там язык был у тех индейцев, я не знаю, но...

-- А чем вам так не понравилось имя Хранцицика? -- Азамат параллельно мне переключается на лингвистику.

Я снова ржу, просто не могу остановиться.

-- Очень, -- говорю, -- смешно звучит на моём языке.

Азамат качает головой.

-- Это значит просто "дождевой цветок", он в дождь родился.

Ну да, я даже понимаю. Можно подумать, от этого легче.

-- Я, признаться, до знакомства с вами не знал, -- продолжает Азамат, рассматривая меня, -- что на Земле есть другие языки, кроме всеобщего.

-- Ха! -- фыркаю. -- Три тыщи не хочешь?

-- Сколько?!

О-о, я вывела его из душевного равновесия! Как мне нравится, когда он так таращится!

-- А как вы друг друга понимаете? -- продолжает изумляться мой друг с моноэтнической планеты.

-- Вот для того и всеобщий, -- смеюсь. -- Его не для космоса вводили, а для Земли.

-- С ума сойти, -- качает головой. Ну вот, хотя бы я его развлекла немного, лицом просветлел. Что-то в нём есть неуловимо родное. Во внешности и даже в запахе. Как будто детские воспоминания какие-то просыпаются. Впрочем, в свете моих последних измышлений насчёт индейцев в космосе в двенадцатом веке это уже как-то жутковато.

То, куда мы в итоге приходим, оказывается капитанским мостиком. Он мало чем отличается от прочих, которые мне приходилось видеть: по кругу экраны-иллюминаторы, под ними сенсорные панели управления, по сути, тоже экраны. Компьютер -- он и на Муданге компьютер. На мостике двое парней в тапочках и потрёпанных свитерах, кивают нам с капитаном, не отрываясь от экрана.

-- Лиза, боюсь, что нам придётся отложить разговор, -- говорит капитан, приземляясь в оставшееся свободное выдвижное кресло. -- Мне надо немного порулить.

-- А пилоты на что? -- моргаю озадаченно. Разговора-то мне не жалко...

-- Они ребята молодые, не очень опытные, а мы сейчас полетим через облако, и я предпочитаю сам повести.

Ребята дружно пропускают всё это мимо ушей.

-- Я думала, для лавирования в облаке есть специальный софт, -- говорю с опаской. Как-то очень не хочется в таком деле полагаться на человеческие способности, пусть наш капитан хоть трижды гений космоса.

-- Ну, софт -- это инструмент, -- размеренно говорит Азамат. -- Им ещё надо уметь пользоваться. Он, конечно, облегчает работу, в смысле что ни с чем не столкнёмся. Но если полагаться на одни только программы, то уж очень трясёт.

Это да. И швыряет резко. А ты, что ли, лучше можешь?

-- Тут нужно плавненько, -- продолжает капитан, видимо, оседлав любимого конька. -- И с умом, не шарахаться от всего на свете. Тем более мы сейчас с прицепом, пленный корабль тащим. Заодно ребята мои поучатся в таких условиях рулить.

О, да тут намечается мастер-класс старшего павиана. Ну что ж, хоть какое самоутверждение. Правда по виду господ пилотов не скажешь, что они в курсе, что их сейчас будут чему-то учить.

-- Вам, Лиза, наверное, не стоит здесь оставаться, -- мягко говорит Азамат. -- Это, знаете, напряжённое дело...

Ну да, я понимаю, мужики хотят поиграться. Наверное, в наши РПГ-шки они всё-таки не режутся, им в реале хватает.

-- Хорошо, -- говорю. -- Пойду проведаю пациента.

Пациент, конечно, уже очнулся, а Алтонгирел, конечно, меня не позвал. Сидят, разговаривают тихонечко, ячейка общества, блин.

-- Как самочувствие? -- спрашиваю деловито.

-- Как будто живой, -- вяло отвечает Эцаган. Проверяю пульсометр, нормально, восемьдесят в минуту.

-- И правда живой, -- говорю. -- Мутит?

-- Нет, -- мотает головой. Видимо, сотрясения нету.

-- Ну давай рассказывай ход боевых действий, -- говорю, выдвигая из-под стола стул. Вылупились на меня оба, как будто я о подробностях их личной жизни спросила. Придётся объяснять, ох уж эти варвары. -- Мне нужно знать, что именно произошло, чтобы выяснить, какие у тебя ещё могут быть повреждения кроме тех, что я нашла.

-- Какая теперь разница, -- вздыхает, -- какие там ещё повреждения...

В кои-то веки Алтонгирел принимает мою сторону. Строго выговаривает Эцагану по-муданжски. Я почти ничего не разбираю, но это действует. Захватывающий рассказ о двух идиотах, перебивших пару десятков джингошей, выглядит достаточно убедительно. Ну а если он всё-таки приврал, то я всё равно никак не могу это проверить. Разве что Гонда допросить, но он заперт, а капитан занят.

-- Учти, -- говорю Эцагану угрожающе, -- если ты от меня что-то скрыл, то можешь и не выздороветь.

Он улыбается, как приговорённый. Госспади, да когда ж до них дойдёт?..

-- Алтонгирел, следи, чтобы он лицо не трогал, -- наставляю. -- Если придётся для этого руки привязать, то так и сделай, только не давай ему трогать лицо ни в коем случае, -- потрясаю пальцем. Оба серьёзно кивают. Ладно, кажется, моя миссия здесь выполнена.

* * *

Из мемуаров Хотон-Хон

Муданжские звездолёты оснащены многочисленными лапками не только для захвата чужих кораблей, хотя это тоже очень удобно: сгрёб джингошскую черепаху под пузо и дальше полетел. Однако главная функция лапок -- улавливать гравитацию далёких небесных тел. Муданжский корабль, плывущий в космосе, похож на паука, растопырившего ножки и ловящего малейшие колебания своей сети. Уловив притяжение зведы или близкой планеты, даже очень слабое, корабль усиливает его и подтягивается в ту сторону, с которой оно исходит, как на ниточке. Это позволяет муданжским кораблям практически мгновенно менять направление даже на большой скорости и исчезать из поля зрения противника в непредсказуемом направлении. При этом внутри самого корабля поддерживается постоянное комфортное гравитационное поле.